– О чем ты?

– Родительскую квартиру я хочу оставить, мало ли как сложится…

Даша радостно подняла на него глаза:

– Может быть, ты вернешься? Все же может быть, правда?

– А дачу я продам, она уж точно не пригодится! Я хочу отдать деньги под проценты. У вас тут такие огромные проценты, что я на них смогу весь мир объехать!

– Ты это назвал инвестированием денег в российскую экономику? И ты именно это хочешь считать своей работой?!

– Ну да! – засмеялся Женька. – А ты думала, что твой Мумзель неожиданно займется бизнесом?! У него есть дела поинтересней!

…Своим консультантом Женька выбрал Олега.

– Я хочу поговорить с тобой по вопросу инвестиций! – важно сказал он Олегу.

Советуясь с ним, кому же все-таки отдать деньги, Женька почувствовал себя человеком, причастным к большому бизнесу, и вдруг стал непривычно значителен и почти важен.

– Есть одно место, куда я могу отдать деньги, – сказал он, напряженно заглядывая Олегу в глаза. – Это мой троюродный брат, там уж точно надежно, но проценты небольшие… – Здесь все очевидно, – равнодушно ответил Олег. – Где большие проценты, там и риск большой! Не хочешь риска, положи деньги в люксембургский банк и спи спокойно за свои два процента годовых! А если хочешь денег, придется понервничать!

– А вот Игорек… он дает больше, чем мой родственник. Как он в этом смысле, надежен?

– Игорек отдает все до копейки.

– А ты можешь за него поручиться? – оживился Женька.

– Если за кого и могу поручиться, то, пожалуй, только за него.

Женька долго колебался, ходил от Олега к Игорьку, принимал окончательное решение, опять советовался, передумывал, пытался по-родственному выпросить побольше у брата и, наконец, решился отдать деньги Игорьку.

– А ты можешь дополнительно с Игорьком поговорить насчет меня?

– Зачем? – удивилась Даша. – Ты его сам прекрасно знаешь!

– Ну, у него с тобой роман, а я твой лучший друг… на всякий случай… вернее будет! – Женька просительно смотрел на нее.

«Смешно, – подумала она. – Как будто ему нужно меня о чем-то просить!»

– Конечно, я с ним поговорю! – Даше хотелось скорее стереть с Женькиного лица эту неприятную просительность. – Отдавай деньги Игорьку, даже не думай! Я знаю много случаев, когда люди все потеряли, потому что те, кому они отдали деньги, разорились. Но Игорек же не может разориться!

– Я хочу проценты без риска! – заявил Женька.

– Ну хорошо, что мне сказать Игорьку? Чтобы он тебя не обижал? Или попросить для тебя процентов побольше? – засмеялась Даша.

– Тебе все шуточки! Поговори с ним серьезно!.. Так, чтобы он понял, что ты защищаешь мои интересы! – без улыбки глядя на нее, настойчиво втолковывал Женька. – На всякий случай!

Вечером восьмого мая Игорек с Дашей забрели в «Асторию» и, усевшись за столиком в самом темном углу, обнаружили себя в окружении целой группы иностранцев. Англичане и американцы праздновали День Победы. За соседними столами звучали тосты за победу Англии и Америки, спасших мир от фашизма во Второй мировой войне.

Даша заметила, как напрягается и злобно краснеет Игорек.

– Тебе здесь не нравится? Давай уйдем, – предложила она, но Игорек мотнул головой и внезапно поднялся с рюмкой в руке.

– Господа! – громко произнес он.

Окончив дворовую школу в Московском районе, Игорек странным образом прилично говорил по-английски, объясняя это тем, что его любовница, учительница английского, обучала его в постели.

– Господа! – повторил Игорек, привлекая к себе внимание стуком по столу.

Со всех сторон к ним обернулись удивленные лица. Даша не понимала, что он собирается делать, стесняясь обращенных на них взглядов. Неестественно прямо стоящий Игорек с некоторым усилием заговорил по-английски.

– Господа! Я понимаю ваше желание вспомнить сегодня о победе союзников! – Услышав звук собственного голоса, он почти справился с волнением. – Но меня удивляет, что, сидя… находясь в нашем городе, в Ленинграде, в Советском Союзе, вы забыли, кто на самом деле победил фашизм. Мы, русские, – он дернул за рукав красную, не знающую, куда деваться от смущения Дашу, заставив ее подняться, – мы, русские люди, знаем, за какую страну надо сегодня пить!

Подбежавшие к их столику официанты уважительно смотрели на Игорька, не решаясь без разрешения начальства показать свое одобрение. Придя в себя, Даша шепотом, не поднимая головы, сказала:

– Смотри, бедные иностранцы не понимают, то ли это русский народный скандал, то ли гуляет русский мафиози!

Игорек невозмутимо ответил:

– Наплевать на них! Давай заказывать скорей, я есть хочу!

Больше никто из иностранцев не решился произнести ни одного тоста, и вскоре группа тихо покинула зал.

Они просидели в ресторане около часа и вскоре собирались уходить. Игорек вдруг оглянулся на чей-то голос и радостно махнул рукой высокой светловолосой женщине в другом конце зала.

– Это моя любовница детства, Ирка, – пояснил он Даше, вставая навстречу подходившей к их столу женщине.

«Любовница детства» Игорька оказалась классической длинноногой блондинкой с ярким ртом и пышной грудью. Рядом с такого типа женщинами Даша всегда чувствовала себя неловко, немедленно вспоминая, что у нее самой мальчишеская фигура, не длинные ноги и не нордический тип лица.

Блондинка Ирка возбужденно щебетала с Игорьком, намеренно не замечая Дашу и выключая ее из общего разговора. Почувствовав свою исключенность, Даша сникла и вдруг ощутила на своем лице хорошо знакомое ей выражение напряженного ожидания обиды.

В точности такое выражение не сходило с Алкиного лица в присутствии Игорька. Такое лицо было еще у глазастой кривоножки Даши в первом классе. Тогда она впервые столкнулась с тем, что выбор может быть сделан не в ее пользу.

…Ей нравился мальчик, отличавшийся от других красивым нездешним именем Иосиф. Его родители-нонконформисты обладали немалой независимостью, награждая ни в чем не повинного младенца беззастенчиво-еврейским именем. Иосиф, высокий и полноватый, с розово-смуглой кожей и блестящими карими глазами в пушистых ресницах, был красив необыкновенно. Как и Даша, он был неисправимым отличником. Как самому лучшему, главному ученику, учительница однажды оказала Иосифу большую честь, доверив раздать толстую стопку зеленых тетрадок с контрольными работами. Мальчики всегда называли девочек по фамилиям, и, отдавая Даше ее тетрадь, он сказал:

– Это твоя, Коробова. – Следующую тетрадь он отложил, пробормотав под нос: – А это Танькина…

Танька Сараева – его соседка по парте, похожая на маленькую симпатичную лисичку девочка. Для Даши это было горе, он ведь мог выбрать ее, а выбрал Таню. К тому же, кроме счастливого предпочтения Иосифа, та обладала еще кое-чем, вызывавшим жгучую зависть. Ее семья приехала из Польши, поэтому Таня очень сильно отличалась от остальных девочек. Все носили уродливые сапоги, расползающиеся на ногах, как пироги под дождем, а у Тани были чудные синие сапожки с вишенками, и, самое главное, в ее маленьких аккуратных ушках сверкали крошечные золотые шарики. А какие у нее были красивые карандаши, цветные резинки, наклейки на тетради! Когда Даша рассматривала всю эту яркую красоту, в животе у нее что-то пело тоненько «и-и-и…».