изучал инженерное дело в колледже, а затем поднялся по карьерной лестнице в китайской политике благодаря своему умению, как хамелеон, казаться тем, кто нужен той или иной аудитории. Для китайских националистов его программа "китайской мечты" обещала национальное омоложение и статус великой державы. Бизнесменам он обещал экономические реформы. Некоторые иностранцы даже видели в нем скрытого демократа: сразу после прихода к власти газета New Yorker заявила, что Си - "лидер, который понимает, что Китай должен провести настоящую политическую реформу". Единственным несомненным фактом был талант Си как политика. Его собственные взгляды были скрыты за сжатыми губами и притворной улыбкой.

За этой улыбкой скрывается грызущее чувство неуверенности, которое определяло политику Си на протяжении десяти лет его правления Китаем. Главным риском, по его мнению, является цифровой мир. Большинство наблюдателей полагают, что Си не стоит опасаться, когда речь идет о гарантиях его собственной цифровой безопасности. Китайское руководство располагает самой эффективной в мире системой контроля над Интернетом, используя для этого многотысячный штат цензоров . Китайский брандмауэр сделал огромную часть Интернета недоступной для граждан страны, решительно опровергнув прогнозы Запада о том, что Интернет станет либерализующей политической силой. Си чувствовал себя достаточно сильным в Интернете, чтобы высмеять западную веру в то, что Интернет распространит демократические ценности. "Интернет превратил мир в глобальную деревню ", - заявил Си, игнорируя тот факт, что многие из самых популярных в мире сайтов, таких как Google и Facebook, были запрещены в Китае. Он имел в виду совсем другой тип глобальной сети, чем утописты начала эпохи Интернета, - сеть, которую китайское правительство могло бы использовать для проецирования власти. "Мы должны идти вперед, углублять международный обмен и сотрудничество в Интернете и активно участвовать в строительстве "Одного пояса и одного пути"", - заявил он в другой раз, имея в виду свой план вовлечения всего мира в создаваемую Китаем инфраструктуру, включающую не только дороги и мосты, но и сетевое оборудование и средства цензуры.

Ни одна страна не добилась большего успеха, чем Китай, в использовании цифрового мира в авторитарных целях. Он приручил американских технологических гигантов. Google и Facebook были запрещены и заменены такими отечественными компаниями, как Baidu и Tencent, которые технологически почти не уступают своим американским конкурентам. Американские технологические компании, получившие доступ на китайский рынок, такие как Apple и Microsoft, были допущены туда только после того, как согласились сотрудничать с Пекином в борьбе с цензурой. Китай в гораздо большей степени, чем любая другая страна, подчинил Интернет желаниям своего руководства. Иностранные интернет-компании и производители программного обеспечения либо соглашались с правилами цензуры, установленными коммунистической партией, либо теряли доступ к огромному рынку.

Почему же Си Цзиньпин беспокоился о цифровой безопасности? Чем больше китайские лидеры изучали свои технологические возможности, тем менее значимыми казались их интернет-компании. Цифровой мир Китая работает на цифрах - 1 и 0, которые обрабатываются и хранятся в основном на импортных полупроводниках. Китайские технологические гиганты зависят от центров обработки данных, заполненных иностранными, в основном американскими, микросхемами. Документы, которые Эдвард Сноуден слил в 2013 году, прежде чем бежать в Россию, продемонстрировали возможности американского сетевого прослушивания, которые удивили даже киберразведчиков в Пекине. Китайские фирмы копируют опыт Кремниевой долины в области создания программного обеспечения для электронной коммерции, поиска в Интернете и цифровых платежей . Но все это программное обеспечение опирается на иностранное оборудование. Когда речь идет о базовых технологиях, лежащих в основе вычислительной техники, Китай в огромной степени зависит от иностранной продукции, многие из которой разрабатываются в Силиконовой долине и почти все производятся компаниями, базирующимися в США или в странах-союзниках.

По мнению Си, это представляет собой неприемлемый риск. "Каким бы большим ни был размер предприятия, какой бы высокой ни была его рыночная капитализация, если интернет-предприятие в значительной степени зависит от внешнего мира в отношении основных компонентов, то "жизненно важные ворота" цепочки поставок оказываются в чужих руках", - заявил Си в 2016 году. Какие базовые технологии больше всего беспокоят Си? Одна из них - это программный продукт Microsoft Windows, который используется на большинстве компьютеров в Китае, несмотря на неоднократные попытки разработать конкурентоспособные китайские операционные системы. Но еще более важными, по мнению Си, являются микросхемы, на которых работают китайские компьютеры, смартфоны и центры обработки данных. Как он отметил, "операционная система Windows от Microsoft может работать только паре с чипами Intel". Таким образом, большинство компьютеров в Китае нуждаются в американских микросхемах. В течение большинства лет 2000-х и 2010-х годов Китай тратил больше денег на импорт полупроводников, чем на нефть. Мощные микросхемы были столь же важны для экономического роста Китая, как и углеводороды. Однако, в отличие от нефти, поставки микросхем монополизированы геополитическими конкурентами Китая.

Большинство иностранцев с трудом понимали, почему Китай нервничает. Разве страна не создала огромные технологические фирмы стоимостью в сотни миллиардов долларов? Газетные заголовки неоднократно объявляли Китай одной из ведущих технологических держав мира. Если говорить об искусственном интеллекте, то, согласно широко обсуждаемой книге Кай-Фу Ли, бывшего главы китайского отделения Google, страна была одной из двух мировых "сверхдержав" в области ИИ. В XXI веке Пекин создал сплав искусственного интеллекта и авторитаризма, максимально используя технологии наблюдения . Но даже системы слежения за диссидентами и этническими меньшинствами Китая основаны на чипах американских компаний, таких как Intel и Nvidia. Все важнейшие китайские технологии покоятся на хрупком фундаменте из импортного кремния.

Китайские руководители не должны были быть параноиками, чтобы решить, что их страна должна производить больше чипов у себя дома. Дело не только в том, чтобы избежать уязвимости цепочки поставок. Как и его соседи, Китай может выиграть более ценный бизнес только в том случае, если будет производить то, что пекинские лидеры называют "ключевыми технологиями" - продукцию, без которой остальной мир не может жить. В противном случае Китай рискует продолжить низкорентабельную модель, как это произошло с iPhone. Миллионы китайцев участвуют в сборке телефонов, но когда устройства продаются конечным пользователям, Apple получает большую часть денег, а остальное достается производителям микросхем для каждого телефона.

Перед китайскими лидерами встал вопрос о том, как перейти к производству микросхем, востребованных во всем мире. Когда Япония, Тайвань и Южная Корея захотели пробиться в сложную и дорогостоящую часть чип-индустрии, они влили капитал в свои полупроводниковые компании, организовав государственные инвестиции, а также обратившись к частным банкам с просьбой о кредитовании. Во-вторых, они пытались переманить к себе ученых и инженеров, получивших образование в американских университетах и работавших в Силиконовой долине. В-третьих, они устанавливали