— Ты одна? — раздался приглушенный голос из-за двери.

«Сохадзе! — догадался Степаненко. — Владислав Сохадзе, черт бы его побрал…»

— Да, я одна… — ответила женщина. — Уходи, уже поздно.

Послышался оглушительный удар в дверь.

— Что тебе нужно от меня? — почти истерично спросила Эльвира.

Щелкнул замок. Послышалась возня, крик, сильный удар чего-то металлического, затем по шумному дыханию Степаненко определил, что незваный гость ввалился в прихожую. Выглянув в щель, Максим определил, что несмотря на худобу, Сохадзе был довольно крепкого телосложения. Он стоял спиной к кухне и его широкие плечи заслоняли свет лампочки.

«Он один или со своими бойцами? Да и его одной ей не выпроводить…»

Эльвира, отвлекая внимание от кухни, прошла из прихожей в зал. Теперь Максим мог только слышать их разговор.

— Чего тебе надо? — требовательным тоном повторила вопрос Эльвира.

— Просто давно не виделись, — проговорил мужчина. — Ты хорошо выглядишь. Все та же курочка в моем вкусе. Ладно, слушай. Ты в курсе, что Губермана укокошили, да?

— Я ничего не знаю и знать не хочу.

Голос Эльвиры дрожал.

— Но он твой знакомый, что-то ты быстро его забыла.

— Он знакомый моего мужа, и только.

— Да, конечно, престижно иметь в любовницах жену руководителя местного ФСБ.

— Это не правда! — воскликнула Эльвира. — Он иногда приходил в ресторан, это правда, но я…

— Ладно, что это за петушок был с тобой на фуршете?

— Один знакомый…

— Знакомый? Ах, сука, ты, сука…

Раздался звук пощечины, затем Эльвира вскрикнула, послышался грохот.

— Умоляю тебя, Влад… — сквозь плач произнесла Эльвира. — Уходи…

— Где он сейчас, этот ханурик?

— Не знаю… В гостинице.

— В гостинице его нет. Мои люди гонялись по всему городу за ним. Ментов подключили. Ушел из-под носа…

Что-то щелкнуло. Наподобие ножа-выкидухи. Степаненко понял, что пришло его время выходить на сцену.

Он рванул на себя дверь, вскочил в зал. Мужчина, обрезав ножом телефонный шнур и уперев колено в грудь лежащей Эльвиры, закручивает шнур на ее шее. Пытался он ее задушить или только приступал к допросу с пристрастием — неизвестно. Степаненко как тигр с разгону набросился на негодяя. Он въехал стволом пистолета в ухо бандита, а затем сильнейшим ударом кулака снизу вверх опрокинул насильника на пол. Эльвира уже хрипела, раздирая ногтями шею, пытаясь освободиться от душившей ее удавки. Степаненко схватил телефонный шнур, стал разматывать его. Тем временем ночной визитер завозился на полу, приходя в себя. Степаненко схватил рядом стоящий стул и со всего размаху обрушил его на голову бандита.

Хотя стул разлетелся вдребезги, душитель умудрился лягнуть Максима в пах и, к несчастью, его удар оказался метким. Степаненко охнул и согнулся пополам. Несколько секунд заминки дали возможность насильнику вскочить на ноги, сгруппироваться и влепить майору ФСБ боковой удар в ухо.

Голова зазвенела. Степаненко едва не опрокинулся навзничь, однако, взмахнув руками, сохранил равновесие. Мелькнула мысль: «У него есть пистолет!» А что он у этой двуногой скотины был, Степаненко не сомневался. Максим изо всех сил двинул ногой по рукам бандита. Но выстрел все же грохнул. Пуля ушла в потолок. Сверху посыпалась мелкая известка. Степаненко прыгнул на бандита, ухватил за правую, вооруженную руку, одновременно выкручивая ее, перевалил негодяя через себя и когда он оказался на полу, зажатым в руке пистолетом Степаненко рубанул негодяя наискосок по шее. Тот сразу обмяк и завалился набок, уткнувшись лицом в пол. Со всего размаху Степаненко всадил носок ботинка в живот поверженного бандита. Тот скрючился. Шумно дыша, Степаненко вырвал пистолет из его руки. Затем нагнулся к Эльвире, которая лежала рядом. Она все еще, со стонами и хрипом, боролась с телефонным шнуром, беспорядочно путаясь в нем. Степаненко выпутал ее из витков шнура, отшвырнул его от себя.

— Я же говорила, я же говорила, что он убьет меня… — с хрипом произнесла она трясущимися белыми и разбухшими, как отваренные макароны, губами.

— Успокойся, самое страшное позади.

Она с трудом поднялась и, увидев своего обидчика скрюченным на полу, схватила обломок стула — кусок ножки с прогнутой спинкой — и стала отделывать мужчину, молотя по чем попало, впрочем, метя все больше в голову.

— Негодяй, подонок, скотина, мразь…

От ударов бандит зашевелился, попытался отбиться ногой, слабо дрыгнув ею, потом пополз, тяжело волоча тело в прихожую.

Эльвира задыхалась. Телефонный шнур все же сделал свое дело. Эльвира швырнула в прихожую обломок, обессиленно рухнула на диван, охватила голову руками и разрыдалась.

Вооруженный двумя пистолетами Степаненко подступился к ней.

— Перестань, хватит, говорю, — сказал он. — С ним покончено. Ты жива…

В этот момент в прихожей раздался шум. Степаненко вскинул пистолет, готовый к стрельбе. Входная дверь сильно хлопнула. Степаненко не знал, стоило ли преследовать бандита. Он прошел в прихожую, запер дверь. Затем прошел на кухню, откуда из окна просматривался двор. Зажглись сигнальные огни джипа, марку которого в темноте трудно было разобрать. Взревел мощный мотор, джип рванул с места и исчез в арке дома.

Степаненко прошел к хозяйке квартиры, которая лежала на диване на боку.

— Зачем ты ему открыла?

— Не знаю, я ничего не знаю… Я только накинула цепочку… Я думала… А он, негодяй…

Эльвира глотала сквозь рыдания слова. Степаненко прошел на кухню, обнаружил в холодильнике бутылку водки. Плеснул в стакан, выпил сам, налил для Эльвиры.

— Скорее выпей, это тебе поможет.

Зубы ее стучали о стекло.

— Собирайся, пойдем в одно место, здесь оставаться опасно.

Степаненко присел на диван. Эльвира стала дышать равномерно..

— Так все-таки, почему он приходил?

Эльвира закрыла глаза, допила водку.

— Максим, мне страшно. Он убьет меня…

«Ага, интимные дела, — подумал Степаненко. — Вероятно, бывший любовничек…»

Лицо ее порозовело, дыхание стало реже — водка действовала.

Степаненко нахмурился. В любую минуту сюда могут нагрянут все, кому он встал поперек горла. В первую очередь заявится ментура. Сохадзе не станет рисковать, направляя своих людей на квартиру руководителя регионального управления ФСБ. Вот подстеречь Максима на улице, это другое дело.

Степаненко вспомнил, что «Ауди» разбита. Черт бы побрал… Теперь он без машины. Неужели кольцо вокруг его сомкнулось?

— Это что-то ужасное, — пробормотала Эльвира, разглаживая шею. — Он ударил меня кулаком по голове, мне казалось, что у меня хрустнули позвонки. Затем этот ужасный провод! Больше всего я боялась, что ты не выйдешь…