Китаев защелкал «мышью», давая более крупные планы. Да, это был темный «БМВ», судя по модели, не новый, выпуска примерно начала девяностых.

— Черт, — Китаев нахмурился, — черт возьми...

— Раньше этой машины вы здесь не видели, Глеб Арнольдович? — спросил Никита.

— На «БМВ» многие наши клиенты ездят... У сына Валерия Викторовича был как раз «БМВ», он на нем и разбился...

— Тот разбился, а этот? Этот автомобиль вам знаком? — Колосов сам защелкал «мышью», максимально укрупнил кадр: часть багажника, заднее колесо и... последняя цифра номера "3".

— Я могу, конечно, ошибаться, — Китаев тревожно глянул на Колосова и побледнел, — но темно-синий «БМВ» 94-го года, номер ВЩ-63 — это машина нашей Басманюк. Она в прошлом году ее приобрела.

Никита нажал стоп-кадр.

— Ну-ка, пригласите ее сюда, — попросил он.

— Ее до сих пор нет. Она почему-то не вышла сегодня. — Китаев не отрываясь смотрел на монитор. — Я думал сначала — опаздывает, хотел звонить. Потом не до звонков стало.

— Номер ее сотового на память знаете?

Китаев полез за органайзером, продиктовал номер. Никита набрал. «Абонент недоступен или временно не отвечает».

— Где же она? — тихо спросил Китаев. — Если это действительно ее машина, где же она сама?!

Биндюжный, молчаливый как тень, не проронивший слова за весь разговор, начал снова названивать в ГИБДД — передавать уточненную ориентировку по машине, объявленной в розыск.

— Во сколько она с допроса ушла? — улучив момент, шепнул он Колосову.

— Где-то в начале первого. Она сказала — утром ей звонил Салютов, просил выйти на работу, она собиралась. Сказала, что с утра из-за мороза машина у нее не завелась.

— Дурдом. — Биндюжный вытер со лба капельки пота. — Что ж такое робится, а? Они ж еще даже толком открыться сегодня не успели...

— Надо машину искать, — сказал Колосов, — и эту дамочку.

— Ты думаешь, если она жива, она — «крот»?

— Ничего я не думаю! — Никита чувствовал, что еще секунда, и он сорвется Они так чудовищно прокололись! Преступно! А ведь Обухов предупреждал его...

На мониторе пульсировала серая мутная снежная мгла.

О смерти Эгле Катя узнала в тот же вечер, в пять часов. Тщетно пыталась дозвониться Колосову, неоднократно спускалась в розыск. Но там все просто отмахивались. Затем дежурный сжалился и проговорился: на Рублевском шоссе — убийство, начальник отдела убийств срочно уехал туда. Катя спросила: где убийство? В казино? Дежурный кивнул, помедлил и протянул телефонограмму. Так Катя и узнала, что Эгле Таураге мертва.

И как-то все сразу стало... Катя поплелась назад в свой кабинет. В ушах еще звучали слова дежурного: «Наехал, видно, кто-то по-крупному на этого мужика. Расстреляли среди бела дня с машины девочку, прямо возле казино. Любовница, наверное, его или секретарша — потерпевшая-то... А то кто же? Ну, прямо головы не дают поднять мужику. Видно, здорово кому-то он дорогу перешел».

В голосе дежурного не было особенного сочувствия. Только констатация фактов. Под «мужиком» явно подразумевался Салютов. Тот самый человек, о котором Кате хотелось поговорить с начальником отдела убийств.

Но не вышло...

Вечером дома она рассказала все, чему стала свидетелем в «Атлантиде», Кравченко. Тот, благополучно проспав весь день, был бодр и свеж и уже намыливался смотреть хоккей по телевизору на кухне. Катю по этой причине он слушал вполуха.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.

— Я? О чем? — Кравченко нажимал кнопки на пульте телевизора, словно клавиши на баяне.

— Да о Салютове и вдове его сына!

— А может, у этой красотки просто крыша поехала? — хмыкнул Кравченко.

Катя ждала, что он скажет еще.

— А вообще вас, женщин, не поймешь, — сказал он. — Вечно вы врете. Сами даже не замечаете, как это происходит.

— Когда это я тебе врала? — вспыхнула Катя, сразу позабыв важный предмет, который она собиралась обсуждать с «драгоценным В.А.».

— Ой, не надо, — снова хмыкнул Кравченко. — И потом, если ты действительно желаешь знать мое мнение — зря ты вообще в это дело вмешиваешься. Ты подумай, что такое — этот ваш Салютов? Владелец казино, карточный босс, мафиози махровый. И там, в этом «Маке», третьего по счету человека грохнули. И как? Расстреляли прямо из машины. Почерк-то какой, а? Один почерк говорит, что за люди здесь замешаны. А ты мне что-то сейчас лепечешь о какой-то там чокнутой девице, которая мужа своего покойного живым считает и...

— Марина Салютова не считает своего муха живым! Когда она мне говорила о «муже» как о живом человеке, она не имела в виду Игоря Салютова, я в этом уверена! — возразила Катя.

— Ну а кого же она тогда имела в виду? — спросил Кравченко. — Честное слово, Катька, брось ты это все. Убийство в казино, может, это и тема для крутого репортажа, но это не тема для таких вот... — он критически оглядел Катю. — Короче, ты моя жена, и я тебе категорически запрещаю соваться в эту кашу. Еще раз услышу про казино — рассвирепею. Моя позиция ясна?

Катя вздохнула. Это был разговор с глухим. Немым, слепым. Умственно отсталым!

Она молча обиженно протянула Кравченко клубную карту «Атлантиды».

— Вот так-то лучше. Я плохих советов не даю, — сказал он и погрузился в хоккейные страсти чемпионата НХЛ.

Утром, явившись на работу, Катя сразу же побежала в розыск за новостями. А там — дым коромыслом! За дверью колосовского кабинета громко спорили. Если более точно — лаялись. Катя дернула дверь — заперто! Видимо, в отделе убийств подводили плачевные итоги вчерашнего провала, выражений при этом не жалели и от позора запирались на ключ, не желая выносить сор из избы.

Ладно, все оперативки, даже самые самокритичные, когда-нибудь кончаются. Катя решила подождать. С Колосовым она должна была сегодня увидеться во что бы то ни стало. Прошла по узкому извилистому коридору до приемной, где стояли диван, стулья и...

На диване сидел очень красивый молодой кавказец с трагическим выражением лица. Настолько трагическим, что можно было даже не спрашивать его фамилии. Но Катя решила проверить собственную проницательность.

— Вы Газаров? — спросила она громко.

Он вскочил, точно подброшенный пружиной. Наверное, решил, что Катя откуда-то из секретариата и сейчас пригласит его к какому-нибудь начальнику.

— Ты, что ли, Алигарх? — Катя разглядывала его в упор. — Вот ты какой, оказывается... Эх ты, Алигарх... такую девушку уберечь не смог. Газаров смотрел на Катю.

Быстрые тяжелые шаги. Катя оглянулась: по коридору, как танк в наступлении, несся Биндюжный. Он достиг кабинета Колосова, бухнул кулаком, и дверь тот час же открылась, как сказочный сезам. И оказалось, что с утра пораньше в убойном отделе шла совсем не оперативка. Через дверь Катя мельком увидела, что в кабинете как грозовая туча витает сизый сигаретный дым, а в дыму — трое: Никита и...