– Прошу, – сказал Отто, сделав приглашающий жест рукой.

У Артура отвисла нижняя челюсть.

– Невероятно хитроумно, – выпалил он. – Это комплимент.

Отто отложил крючок в сторону.

– Я пойду вперед.

Он поднялся наверх. Артур подхватил сумку с вещами, которые ему завернула Хелена, и последовал за ним. Хелена предпочла подождать, пока оба не окажутся наверху, прежде чем начала подниматься по лестнице.

– Выключатель света – вот здесь, – услышала она объяснения Отто. – Должен быть здесь. Окна, к сожалению, нет.

– Это понятно, – сказал Артур.

Над ней стало светло. Пока Хелена поднималась наверх, Отто уже показывал Артуру большую кровать, стол с двумя стульями, даже умывальник.

– Воду я отвел от трубы, которая ведет в коровник, это не вызовет подозрений. Вода, конечно, холодная, но – здесь, внизу, видите? Белый ящик – это электрический обогреватель, если вам понадобится горячая вода. Просто нажмите на этот переключатель.

– Очень комфортно, – похвалил Артур.

Хелена окончательно поднялась, огляделась. Расположение убежища напоминало букву «Т». Роль вертикальной черты выполняла заслонка с механизмом и лестницей, а вела непосредственно в жилое помещение, горизонтальную перекладину буквы «Т», так сказать. Вокруг аккуратные деревянные стены, потолок выкрашен в белый цвет, там были лампы и книжные полки, которые еще пустовали, крючки для одежды на стене. Покрывало на кровати сшито вручную, однозначно свидетельствуя о стараниях Мари.

– Помещение со всех сторон окружено сеном, а значит, хорошо изолировано и от жары, и от холода, – рассказывал Отто. – Тем не менее здесь есть электрический обогреватель. Вот этот ящик. Вот здесь регулируется интенсивность его работы. А там, наверху, те щели – это подача воздуха. Два шланга проходят под крышей на улицу. Снаружи ничего не видно. А если станет душно, тот этот переключатель запустит почти бесшумный вентилятор.

– Вы приложили немало усилий, – сказал Артур.

– Конечно, – подтвердил Отто. – В конце концов, вам придется здесь долго проторчать.

Т-образная форма объяснялась двумя дверями справа и слева от короткого прохода с нижней заслонкой. Дверь с одной стороны вела в небольшую, немного прохладную кладовую, в которой уже стояла корзинка с продуктами.

– Корзинку можно спускать на веревке на землю и поднимать обратно, – объяснил Отто.

За дверью с другой стороны спрятался туалет.

– Так сказать, контраст, – пошутил Отто. – Дверь толстая, в помещении собственная вентиляция, чтобы в комнате не воняло. – Он поднял крышку унитаза. – Компостный туалет. После нужно из вот этого контейнера, – он показал на синее ведро с крышкой, – насыпать сверху совок соломы. Конечно, время от времени его нужно опорожнять; для этого его необходимо закупорить, а вот этот крючок служит для того, чтобы также спускать его на веревке.

– А опустошен он будет?..

– На нашей компостной куче, – ответил Отто.

– Потрясающе. – Артур огляделся, ошеломленно покачал головой. – Это словно во сне. Вы действительно всё продумали.

Отто пожал плечами.

– По крайней мере, я на это надеюсь. Как бы то ни было, я пытался.

– Я не знаю, смогу ли когда-нибудь вас отблагодарить.

– Мы просто выполняем свой христианский долг.

Казалось, эта фраза смутила Артура. Помедлив, он произнес:

– Знаете, если позволите мне сказать, то это же нечто большее. Это ведь настоящий за́мок.

– Это как посмотреть, – ответил Отто, покачав головой. – Здесь комфортно настолько, насколько у меня получилось сделать – но на самом деле это тюрьма.

– Почему? А, я понял! – Артур бросил взгляд на люк с лестницей. – Потому что я не могу выйти, только если кто-то придет и…

– Нет, не поэтому, – прервал его Отто. – Механизмом можно легко управлять и сверху. Я вам сейчас покажу. Нет, я имею в виду, что мы – то есть моя жена и я – сделаем для вашей безопасности все, что можем. Но, конечно, я должен потребовать и от вас, чтобы вы сделали для нашей безопасности все, что сможете.

Он положил руку себе на грудь.

– Для нас будут серьезные последствия, если вас найдут. Поэтому, к сожалению, я не могу позволить вам свободно передвигаться по ферме по своему усмотрению. На ферму постоянно кто-то приходит и уходит; в любой момент кто-то может появиться и увидеть вас.

Артур кивнул с серьезным видом.

– Я понимаю. Да, конечно. Даю вам слово.

– Хорошо. – Отто взглянул на Хелену. – Полагаю, Хелена будет время от времени приходить и составлять вам компанию. Не так ли?

Хелена почувствовала, как ее сердце замерло. Она поспешно кивнула.

– Это было бы неплохо, – сказал Артур.

– Я могу принести что-нибудь почитать, – с трудом выдавила Хелена.

Отто довольно кивнул.

– Значит, мы договорились. Сейчас я вам еще покажу, как поднимается лестница, а потом мы предоставим вас самому себе.

Когда на следующее утро Хелена проснулась, какое-то время она не могла поверить, что это был не сон. Отто все же отвез ее домой. Она устранила следы в ванной, а потом, абсолютно обессилев, упала в кровать… или нет?

Она села. Светлый день. Уже больше десяти часов. В трубах отопления раздавался гул, и в отдалении она услышала, как гремит посуда: значит, Йоханна уже вернулась!

Хелена еще довольно долго просидела в постели, прежде чем набралась достаточно смелости, чтобы встать, надеть халат, спуститься вниз, поприветствовать Йоханну и позавтракать на кухне, как она часто делала.

– Доброе утро, – крикнула кухарка, занятая чисткой картофеля. – Ну, сегодня ты долго спала.

Хелена попыталась проглотить комок в горле.

– Вчера вечером мне пришлось вернуться в ведомство.

– Ах, и было уже поздно. Понимаю. Тогда сейчас не помешал бы настоящий кофе, не так ли? Но, боюсь, для этого нам сначала придется выиграть войну…

Кофе Хелену не заботил, она привыкла к вкусу злакового. Она сделала глоток, наблюдая за Йоханной поверх края чашки. Кухарка умело орудовала картофелечисткой, одновременно излучая и печаль, и удовлетворение – печаль, потому что ее ухажер сегодня уходит на войну, а удовлетворение – потому что…

Хелена поспешно сделала еще несколько глотков горькой черной жижи, стараясь полностью сконцентрироваться на терпком вкусе. Казалось настолько невероятным, что эта женщина, которая сейчас занималась сморщенным картофелем и кривой морковью, была той же самой женщиной, за которой она вчера подслушивала, как та с мужчиной…

Она почувствовала, как кровь подступает к ее щекам, и постаралась направить свои мысли в другое русло.