– Теперь нас и мама родная не признает!

После полудня того же дня «Меркурий» вышел в море. Кроун спешил, пока в здешних водах шведы еще не были пуганы, а потому можно было собрать неплохой урожай призов. У крепости Вардер Кроуна ожидал первый успех. Удачно используя свою маскировку под купеческое судно, «Меркурий» сумел беспрепятственно сблизиться со шведским транспортом и захватить его. Шведский шкипер был поражен, когда в одно мгновение купец превратился в грозный рейдер. Ни о каком бегстве не могло быть и речи. Насмерть перепуганный шкипер готовился к худшему, но когда увидел, что с ним обращаются вполне прилично и даже налили несколько чарок водки, расслабился. К тому же шкипера душила обида на свой военный флот, который обещал охранять торговое судоходство, но так ничего не сделал. От обиды и выпитого язык шкипера развязался, и он доверительно поведал Кроуну, что неподалеку бродит виновник его нынешних горестей – 40-пушечный шведский фрегат.

Призовое судно Кроун отправил в Эльсинор, а сам взял курс к острову Винго. Там Кроуну удалось, используя свою маскировку, заманить на борт местных лоцманов. Те поняли в чем дело только тогда, когда приблизились к «Меркурию» на ружейный выстрел. Перепуганные лоцманы кинулись вспять на всех парусах.

– Этак еще и удерут! – хмыкнул Кроун и сам навел пушку.

Первым же выстрелом он потопил лоцбот, после чего невезучие лоцмана были выловлены из воды.

Неудачникам тоже дали согреться. Опорожнив бутыль, лоцманы не только подтвердили рассказ шкипера о находящемся неподалеку шведском фрегате, но еще и уточнили, что тот в настоящее время находится между островами Лесоу и Ангольтом.

– Посмотрим, верны ли полученные сведения. Курс на Ангольт! – распорядился Кроун.

Однако исполнить задуманное не получилось, так как около 1-го часа пополуночи следующего дня «Меркурий» встретился с отрядом командора Лежнева, шедшим к Скагену. Его Кроун уведомил сигналом о полученном известии относительно неприятельского фрегата. Командор, ответив на оный, продолжал прежний курс и велел «Меркурию» следовать с ним.

– Ничего не понимаю! – поделился своими мыслями с офицерами Кроун. – Единственное объяснение действиям нашего командора – это то, что он имеет более свежие и точные сведения о шведском фрегате!

Однако на всем пути к Скагену никакого фрегата так и не было обнаружено. Никакими сведениями о неприятельском судне Лежнев, как оказалось, тоже не располагал. Разобравшись в обстановке, Кроун запросил у Лежнева разрешение продолжить самостоятельное крейсерство в проливной зоне. Лежнев не возражал. На мачте флагманского корабля был поднят ответ: «Идти исполнять повеление адмирала».

Оставив отряд, Кроун поспешил к Мальстранду, где сразу же неподалеку от шхер увидел лавировавший под марселями 44-пушечный шведский фрегат. И снова свою роль сыграла придуманная Кроуном маскировка. Вдобавок ко всему, лавируя при вестовом ветре, Кроун нарочно показывал, что нисколько не избегает сближения с фрегатом, а озабочен лишь тем, как ему лучше обогнуть Скагенский мыс. До самой ночи Кроун имел фрегат в виду, а когда стемнело, пустился на всех парусах искать отряд Лежнева, чтобы навести его на обнаруженного противника. Корабли Лежнева Кроун нашел утром 31 мая. Они отстаивались на якорях в бухте у Скагена.

Подойдя к бухте, Кроун послал лейтенанта Лутохина с донесением к Лежневу. Лейтенант быстро вернулся.

– Капитан-командор Лежнев повелевает идти снова к Мальстранду и осмотреть, действительно ли мы обнаружили фрегат.

– Да что я, фрегат от рыбацкой лайбы не отличу, что ли? – вспылил Кроун. – Пока мы будем этой глупостью заниматься, то потеряем шведа наверняка!

Будучи совершенно уверен, что он действительно нашел шведский фрегат, Кроун вторично послал лейтенанта Лутохина к капитану бигадирского ранга с уведомлением в истине своего показания и ручательством, что ежели пошлют с ним фрегат, то противник будет непременно захвачен. Вместо того, чтобы сразу же решить вопрос, Лежнев продержал у себя Лутохина несколько часов. Наконец лейтенант вернулся с уведомлением, что командор согласен с доводами Кроуна.

– Ставить паруса, курс на Мальстранд! – немедленно распорядился Кроун. – мы уже и так потеряли уйму драгоценного времени.

«Меркурий» нес все возможные паруса, а потому выделенный Лежневым фрегат вскоре начал сильно отставать.

– Может быть, сбавим парусов и обождем? – предложил было Кроуну Лутохин.

– Ни в коем случае! – помотал тот головой. – В любой момент швед может уйти, где мы тогда его искать будем?

Кроун как в воду глядел, когда «Меркурий» подошел к Мальстранду, то никакого фрегата там уже не было. На горизонте был виден только какой-то английский купеческий бриг, лавирующий к осту.

– Что будем делать? – спросил командира Лутохин.

– На войне нет безвыходных положений! – усмехнулся Кроун и велел править на торговый бриг.

Подойдя к бригу, он поднял шведский флаг и спросил шкипера, не видел ли он шведский фрегат. Обманутый шкипер ответил, что видел шведский фрегат не далее как этим утром к весту от Скагена. Пока Кроун разговаривал со шкипером, лейтенант Лутохин занес название купеческого судна и имя шкипера в шканечный журнал. Внезапно он замер, а потом кинулся со всех ног к своему капитану.

– Роман Васильевич это же тот самый груженный порохом транспорт, который нам надо найти! Все сходится – и название, и имя шкипера! – оповестил Лутохин Кроуна. – Эка удача к нам привалила!

Кроун еще немного порасспрашивал шкипера, после чего тоже удостоверился в правоте своего лейтенанта.

– Долой шведский флаг, поднимать Андреевский! – велел он, а затем, оборотясь к перепуганному шкиперу, объявил: – Ваше судно и весь его груз объявляю конфискованным, как контрабандный товар!

Немедленно лейтенант Лутохин и штурман Каменьшаков были посланы осмотреть захваченное судно. Когда офицеры вернулись на «Меркурий» лица их были грустны.

– Никакого пороха на судне нет и в помине, зато полным-полно портера и апельсинов! – доложились они.

– Это, конечно, плохо, но все же лучше, чем ничего! – пожал плечами Кроун. – Наверное, что-то где-то перепутали!

Контрабандный бриг он отправил к отряду командора Лежнева, сняв предварительно с него бочку портера и ящик апельсинов, которые послал с попутным судном к вице-адмиралу Козлянинову, сопроводив сей подарок запиской следующего содержания: «Повеленное судно я перехватил, с которого посылаю к вашему превосходительству бочку пороху и ящик картечи».

Как оказалось впоследствии, посланник в Лондоне, граф Воронцов, собирал информацию о судах, перевозящих в Швецию военные грузы, посылая на Лондонскую биржу доверенного человека. В какой-то момент старый агент графа приболел. Вместо него граф был вынужден послать молодого сотрудника, который только что прибыл в посольство и еще не слишком хорошо владел английским языком. Побывав на бирже, агент выяснил, что вскоре в Готтенбург отправляется шведское судно, а услышав, что оно будет грузиться портером (porter), принял слово porter за powder – порох. С этим известием он и поспешил к графу. Обрадованный Воронцов тут же известил о важном грузе Козлянинова, а тот уже выслал на перехват «стратегически важного транспорта» Кроуна.