– Уж не для того монеты понадобились, что у меня что-то еще купить хочешь?

Старик хотел – обруч не давал ему покоя все эти дни, хотя план накопить на него искусник перед собой не ставил.

– Может, и так. Только все равно не хватает. У тебя кончились манонакопители, да и у меня мана не безранична. Сбавь цену, возьму! – сказал он с расстановкой.

«Ну как даймон и правда сбавит цену?» – рассудил старик. – «А нет, так все равно только что рассказанная история стала выглядеть куда убедительнее.»

Мерива усмехнулся:

– Обруч, да? Я это сразу понял, меня не проведешь!

– Только надо сперва проверить! Если не защитит от вселения, как должен, то не нужен!

– Это как же ты, уважаемый, собрался проверять? – удивился даймон. – Где чародея возьмешь?

– Ученик мой сойдет за чародея. Сможет пробиться через защиту, значит, бесполезная для меня безделушка.

– Ученик? – не поверил купец. – Это кто ж его чародейству-то обучает?

Ответа даймон не дождался и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Талантливый мальчик! Я тоже посмотрю на это – самому интересно, как сработает. А насчет цены… Отчего бы хорошему человеку не скинуть цену? Но только и ты, уважаемый, еще маны плесни, чтобы я от щедрости своей по миру не пошел! – с этими словами Мерива выудил из-под камзола кулон на золотой цепочке и протянул кордосцу.

Старик с удивлением принял его – в золотой оправе была вставлена обычная серебряная монета. Впрочем, нет, не обычная. Чеканка совершенно незнакомая. И не себеряная, а из другого, более светлого металла. Незнакомого металла, но такой блеск Толлеус уже видел раньше, причем не так давно.

– Что это за металл? – спросил он, ощупывая амулет и разглядывая в истинном зрении, силясь понять – тот или не тот?

– Адамас. Безобразно дорогой – наши современники утратили рецепт его получения. Поэтому найти можно только в раскопах или купить за очень большие деньги. Жаль – отличный металл. Кстати, очень прочный – нужно очень постараться, чтобы поцарапать эту монету.

Толлеус слышал про адамас. Возможно даже, знал побольше Меривы. Но встречать не доводилось.

– Археи делали из этого металла накопители маны, все верно. Манокристаллы более емкие и легкие, лучше держат ману, но большого размера их не создать. Поэтому когда требовалось хранить по-настоящему серьезные запасы, использовали адамас – тут размер накопителя не ограничен.

– Но что-то я первый раз слышу, чтобы из него делали монеты! У археев были в ходу серебро и золото! – в унисон добавило Альтер эго, которое из-за волнения старика полезло на волю.

Даймон, кажется, не заметил перемены голоса и на недоверие не обиделся.

– Ты совершенно прав, уважаемый. Но были у них монеты из адамаса. Доподлинно неизвестно, котировались они дороже золота или как у нас медные, но были – иногда ведь находят. И, судя по тому, что гораздо реже золотых, то ценились больше. Эту монету купил еще мой отец и подарил мне на совершеннолетие. Очень полезная вещь – мой личный запас маны. Наполни его, и считай, по обручу сговорились.

Толлеус зажмурился. Голова шла кругом. Ему требовалось время, причем не для принятия решения о приобретении обруча. Да, артефакт ставил диллему: стоит ли вкладывать в него все сбережения, ведь необходимо как-то жить и при этом заботиться о хозяйстве. Сказать по правде, правильность выбора в пользу обруча вызывала сомнения, хотя желание обладать этой игрушкой было огромное. При этом деньги от продажи маны достались слишком легко – практически на пустом месте. И за живоглота тоже. И в Широтоне за искусные услуги. Искусник уже начал привыкать к таким подаркам. Здравый смысл верещал во все горло, умоляя потратить сбережения с большим толком: купить крестьянский двор с избушкой и сараями, а также луга, где могли бы пастись химеры. Но с другой стороны такой артефакт можно никогда не найти не то, что за оставшуюся жизнь, а за тысячу лет. При этом была надежда в скором времени поправить свое благосостояние в Боротоне. Как это сделать, искусник плохо представлял, но надеялся разобраться на месте. Большой город – большие возможности.

Рассудив таким образом, големщик в один момент решился на дорогостоящее приобретение. Его бессвязное бормотание себе под нос нынче было совсем о другом – он не удержался, полез в повозку, где на дне под слоем сена лежала плита из Матона. Искусник знал, что металл этот не простой, поэтому собирался продать его за большие деньги. Но под «большие» он представлял несколько золотых – в лучшем случае десяток. Если же она из адамаса, она бесценна. На этот металл он даже не подумал бы просто из-за размера плиты – была бы она как кирпич – да, можно было бы такое предположить, да и то вряд ли. Но прямоугольник в ладонь толщиной, которым можно накрыть стол в трактире? Столько адамаса в одном слитке представить не получалось. Какая же у него может быть емкость?

Толлеус не думал о стоимости плиты, которую ощупывал дрожащими руками, сверяя с монетой, экспериментируя с маной. Для него это был именно накопитель. Бесценный накопитель, который он ни за что никому не продаст. Даже если будет помирать с голоду, то вперед съест Оболиуса, а потом собственную ногу, но не расстанется с этим сокровищем.

Больше не было жаль потраченных дней на сухопутную дорогу. Ведь поплыви искусник по Солнцеликой, проплыл бы на три сотни лиг южнее Матона и этой плиты. А если вспомнить, что он продавал ее матонскому кузнецу за горсть серебра… Были бы у искусника волосы – они бы всенепременно встали дыбом и поседели в один миг.

От самоедских мыслей искусника отвлекло покашливание с улицы: похоже, прошло уже много времени, и Мерива устал ждать, когда искусник вернет ему медальен.

Встряхнувшись, Толлеус торопливо принялся наполнять манонакопитель купца. Хорошо еще, что монета у даймона была не пустая, иначе бы попросту не хватило запасов.

Старик выбрался наружу, вернул амулет, следом бухнул сундучок с монетами, и, пряча глаза, виновато пробормотал:

– Представляете, была парочка обычных кордосских накопителей – никак не мог найти! Старость не радость, положил к заготовкам и забыл. Ищу-ищу…

Мерива критически осмотрел монету. Может, заподозрил, что Толлеус что-то с ней сделал. Но все оказалось в порядке. Торговец кивнул и предложил искуснику вернуться в начало каравана, чтобы забрать обруч. Однако старик задержался, сказав, что подойдет попозже.

До сих пор он смело бросал повозку без присмотра. Но теперь он физически не мог этого сделать. Даже Оболиуса рядом как назло не было. И маны на серьезную защиту. Но хотя бы что-то требовалось сделать. Хоть маскировку и сигнальную сеть, а искусная метка и так уже давно была установлена.

Даймон вернулся – лично принес оплаченный амулет. Видимо, заодно решил еще раз сунуть нос в дела искусника. А может просто не любил ждать. К этому моменту отыскался Оболиус – он повадился ходить к общему обозному котлу – его там подкармливали. Сам Толлеус только-только успел выкачать порцию маны из мохнаток. Чуть-чуть, и был бы застуканным даймоном за этим делом, и тогда все усилия по сокрытию тайны оказались бы напрасны. Но повезло.