– В четверг, – повторил мужчина.

– У меня для него новости, – в тон ей весело сказал Смайли. И похлопал себя по боковому карману. – Деньги. Пинка-Пинка. И все для Отто. Он заработал их – комиссионные. Я обещал привезти ему вчера.

Девушка перевела все это мужчине, и тот заспорил с ней, и она снова засмеялась.

– Мой друг просит не давать их ему, не то он вернется и выставит нас отсюда, и тогда нам негде будет заниматься любовью! Попробуйте поехать в водный лагерь, – посоветовала она, голой рукой указывая направление. – Два километра по шоссе, переехать через железную дорогу, проехать ветряную мельницу, затем направо, – она посмотрела на свои руки и изящно выгнула одну из них в сторону своего любовника, – да, направо, направо к озеру, хотя вы его увидите, только когда подъедете к нему.

– Как называется место? – спросил Смайли.

– У него нет названия, – ответила она. – Просто такое место. Спрашивайте, где сдаются домики для отдыха, затем поезжайте к лодкам. Спросите Вальтера. Если Отто где-нибудь там, Вальтер в курсе, где его найти.

– Благодарю вас.

– Вальтер все знает! – крикнула она. – Он настоящий профессор!

Она перевела и это, но на сей раз ее компаньон разозлился.

– Плохой профессор! – выкрикнул он вниз. – Вальтер – плохой человек!

– А вы тоже профессор? – поинтересовалась девушка.

– Нет. К сожалению, нет. – Смайли рассмеялся и снова их поблагодарил, а они, словно дети на представлении, смотрели, как он садится в машину. И самый день, и разливающийся солнечный свет, и приезд Смайли – все радовало их. Смайли опустил стекло, чтобы попрощаться с ними, и услышал, как девушка что-то сказала, но он не разобрал, что именно.

– Что вы сказали? – крикнул он, продолжая улыбаться.

– Я сказала: «Значит, Отто для разнообразия дважды повезло!» – повторила девушка.

– Что? – переспросил Смайли и выключил мотор. – В чем ему дважды повезло?

Девица передернула плечами. Одеяло соскользнуло с ее плеч, а кроме одеяла, на ней ничего не было. Мужчина обнял ее и для приличия подтянул одеяло.

– На прошлой неделе – неожиданный гость с Востока, – произнесла она. – А сегодня деньги. – Она всплеснула руками. – Наконец-то и на улице Отто праздник. Только и всего.

Тут она увидела лицо Смайли, и смех сразу же оборвался.

– Гость? – переспросил Смайли. – Что за гость?

– С Востока, – пояснила она.

Видя, как испугалась девушка, в страхе, что она может внезапно исчезнуть, Смайли постарался – не без труда – вновь придать лицу добродушное выражение.

– Это, случайно, не его брат? – весело спросил он. И вытянул руку, словно поглаживая по головке мифического брата. – Маленький такой? И в очках, как я?

– Нет, нет! Большой такой. И с шофером. Богатый.

Смайли покачал головой, делая вид, что слегка разочарован.

– Тогда я его не знаю, – печально протянул он. – Брат Отто, безусловно, никогда не был богатым. – Он сумел при этом рассмеяться. – Правда, конечно, он мог быть шофером.

* * *

Смайли в точности следовал указаниям девицы, внутренне спокойный, как во время несчастья. Машина везла его. Собственной воли совсем не осталось. Пусть везет, он будет молиться, попытается сговориться с Создателем. О Боже, не дай этому случиться, чтоб не было еще одного Владимира. При солнечном свете бурые поля казались золотыми, но Смайли обливался холодным потом. Он следовал указаниям девицы, озирая все будто в последний раз, зная наверняка, что крупный мужчина с шофером опередил его. Он видел ферму со старым плугом в сарае, мигавшую неоном вывеску с поврежденным медведем, на окнах ящики с геранями, красными как кровь. Он видел ветряную мельницу, похожую на гигантскую перечницу, и множество белых гусей в поле, подгоняемых ветром. Видел цапель, мелькавших, как паруса, над болотами. Слишком быстро он ехал. «Надо было чаще ездить, – подумал он, – мне не хватает практики, я себя не контролирую». Тармак на дороге перешел в гравий, гравий в пыль, и пыль заклубилась вокруг машины словно в бурю. Он въехал в сосновую рощу и на другом ее конце увидел указатель с надписью: «СДАЮТСЯ ДОМИКИ ДЛЯ ОТДЫХА» – и ряд закрытых ставнями асбестовых бунгало, ожидающих обновления к лету. В отдалении Смайли увидел заросли мачт и низкую бурую воду. Машина направилась к мачтам, подпрыгнула на выбоине и под днищем раздался жуткий треск. Смайли решил, что оторвался глушитель, ибо шум мотора вдруг стал много громче и половина водоплавающих Шлезвиг-Гольштейна бросилась наутек при его приближении.

Он миновал ферму и, проехав под густыми зелеными кронами деревьев, вылетел на яркий слепящий свет, где его глазам предстали покосившийся причал и несколько бледно-оливковых тростников, а все остальное пространство занимало огромное небо. В небольшой бухточке справа стояли лодки. Старенькие дома-фургончики выстроились вдоль дороги, на веревках между телевизионными антеннами висело застиранное белье. Он миновал палатку, разбитую среди собственного огорода, и пару разваливающихся бараков, которые когда-то принадлежали военным. На стене одного из них вставал бредовый солнечный восход – краска на нем уже стала осыпаться. Возле барака стояли три старые машины и высилась куча мусора. Смайли выключил мотор и пошел по дорожке меж тростников к берегу. В гавани находилось несколько импровизированных плавучих домиков – некоторые переделали из десантных судов военного времени. Здесь было холоднее и почему-то темнее. Яхточки для дневного плавания стояли отдельно, большинство под брезентовыми чехлами. Щебетали какие-то радиоприемники, но сначала Смайли не увидел никого. Через некоторое время он обнаружил заводь и в ней причалившую к берегу синюю лодку. А в лодке – грубого на вид старика в парусиновой куртке и черной шапке с козырьком, который сидел и массировал себе шею, будто только что проснулся.

– Вы Вальтер? – спросил Смайли.

Старик, продолжая массировать шею, вроде бы кивнул.

– Я ищу Отто Лейпцига. Мне сказали на верфи, что я могу его найти здесь.

Глаза у Вальтера выглядели как две миндалины, всаженные в сморщенную коричневую бумагу кожи.

– «Исадора», – вымолвил он.

И указал на шаткий причал дальше по берегу. «Исадора» стояла у самого его конца; сорокафутовая моторка, видавшая лучшие дни, гранд-отель в ожидании сноса. Иллюминаторы были зашторены, один из них разбит, другой заклеен клейкой лентой. В какой-то момент Смайли чуть не упал и дважды вынужденно перепрыгивал через проломы, рискуя сломать свои короткие ноги. Добравшись до конца причала, он понял, что «Исадора» на плаву. Сбросив свои швартовы с кормы, она футов на двенадцать продвинулась в море, что, по-видимому, являлось самым дальним расстоянием, на какое она могла уплыть. Дверцы в кабину закрыты, окошки зашторены. Моторка оказалась немаленькая.

Старик сидел в лодке, опустив весла, ярдах в шестидесяти. Выплыл из заводи понаблюдать. Смайли сложил руки рупором и крикнул: