— Он очнулся, но как будто не узнал меня, — сдавленным голосом говорил Энрике. Признание далось ему нелегко. — Похоже, из-за раны у него в голове всё смешалось, и он принял меня за отца. Я хотел спросить его о магии, а он рассмеялся и заявил, что я проклят, и дела мои прокляты, и мне, мол, никогда не добраться до синьора ди Горо и Франчески, так как он, Манриоло, их не выдаст, хоть режь его. Я не мог стерпеть, слыша, как он говорит об отце такое! — воскликнул Энрике, с отчаянием глядя на нас. — Ну и… ударил его.

Мы помолчали. Я думала, что Манриоло всё-таки погиб, как герой. Теперь я знала, что с ним случилось, и почему тогда Гриджо чуть не разнёс пол-улицы. Больше я валлуко не видела. Можно было надеяться, что море постепенно успокоило его душевную рану…

В общем, вместо свадебного пира мы ограничились скромным праздником в доме Граначчи, на котором из гостей присутствовали только Фалетрус, Маттео, Инес с Энрике и Скарпа. Карита тоже праздновала, однако предпочла остаться снаружи.

На следующее утро, когда рассвело, мы погрузились на лёгкую фелуку, очень похожую на запомнившуюся мне «Примаверу». Оказалось, что Рикардо готовил её для нашего с Джулией побега, а потом назвал её «Чайкой» и подарил мне на свадьбу. Он сказал, что это самое быстрое, легчайшее судно, которое ему удалось отыскать. Я оценила намёк, насколько сильно ему хотелось избавиться от меня и Джулии.

Сенат назначил Алессандро одним из проведиторов и отправил его на Альберино — надзирать за снабжением гарнизонов и ремонтом крепостей. Нам обещали всяческую помощь, но действовать нужно было без промедления. Однако прежде всего мы должны были отвезти Джулию в Аримин, а потом уже плыть к месту службы. После некоторых колебаний Скарпа тоже решил отправиться с нами.

Ещё до того, как «Чайка» вышла из лагуны, я с помощью Маттео, который чуть ли не светился от счастья, устроила себе на корме «кресло» из тюков и сложенных парусов. Пульчино тщательно осмотрел фелуку, одобрил и прочно утвердился на мачте, откуда ему было удобно наблюдать за всеми. Джулия с малышкой предпочли остаться в каюте, ну а Скарпа уселся рядом со мной, прислонившись спиной к стенке кладовой, где хранился такелаж. Алессандро со штурманом наблюдали, как встаёт солнце над горизонтом, и рассчитывали курс. Скарпа, по обыкновению, ворчал:

— Что это за должность такая — проведитор? Я посмотрел в словаре у этого учёного Фалетруса, но не нашёл такого слова! Поди, опять какая-нибудь подстава. Вам будут очень нужны верные люди на Альберино!

— Значит, нам повезло, что ты отправился с нами, — улыбнулась я, глядя издали на стройную фигуру Алессандро и его благородный чёткий профиль на фоне парусов. Мне ужасно хотелось подойти к нему, но несколько футов неустойчивой загромождённой палубы для моих израненных ног были пока ещё непреодолимой преградой.

Разумеется, я понимала, что теперь, когда Венетта присоединилась к Лиге, тарчи озлобятся пуще прежнего и с новой силой возобновят набеги на наши колонии, а мой муж — не такой человек, чтобы прятаться от опасностей на Полуострове. Вряд ли наша жизнь будет лёгкой, и всё равно… Я смотрела на Сандро и думала, что даже если судьба подарит нам всего один день, остальное — неважно.

— Ну, я-то поехал с тобой не поэтому! — задиристо хмыкнул Скрапа, тут же разрушив свою репутацию верного друга, которую я успела ему присвоить. — Просто я стал слишком заметен в Венетте! После всего, что случилось, мне нельзя было спрятаться даже за Киоссой!

— Понимаю, и всё-таки хорошо, что ты с нами, — ответила я машинально, так как в этот момент Алессандро, словно угадав моё желание, оглянулся. На его загорелом лице блеснула белая полоска улыбки. Оставив штурмана колдовать над приборами, он помог мне подняться и подвёл меня к штирборту.

Я взяла его за руку, и мы молча смотрели, как размывается волнами пеннный след, оставляемый кораблём, как мелькает таинственная жизнь в просверках сине-зелёного моря, и как тает позади наше прошлое… А за горизонтом постепенно исчезал обвенчавший нас светло-каменный город, растушёванный далью.