— Я слышала об этом… — настороженно ответила Светлана, почуяв подвох.

— Возможно, мадам слышала и об одной из самых знаменитых флорентийских семей — Медичи?

— Я не понимаю, к чему вы ведёте…

— Немного терпения, мадам. Так вот, вам, несомненно, будет интересно узнать, что существовало такое понятие, как «суд Медичи» — когда неблагонадежному, но нужному человеку незаметно давали яд, а после сообщали, что лишь ежедневно получая противоядие из рук представителей этой семьи, он выживет. Секрет этого яда до сих пор не раскрыт. Это официальная версия…

Бонна мило улыбнулась, поклонилась и ушла. В этот же день у малыша начались страшные судороги. Пока все бестолково суетились вокруг, не зная, что предпринять, новая няня произнесла:

— Позвольте!..

Взяв Никки на руки, она осторожно погладила его по взмокшей спинке, напоила его водой из кружки, что принесла с собой.

— Теперь всё будет в порядке.

И флорентийка бросила многозначительный взгляд на замершую в ужасе Светлану. Что делать? Просить помощи у мужа? Вряд ли его особо расстроит смерть чужого ребёнка… Императора? Слишком многое придётся открыть, во многом признаться. А как уберечь сына? Где гарантия, что эта проклятая няня не отравила уже малыша, а не просто демонстрировала возможность этого? В тот момент бывшая фрейлина поняла — ради сына, ради его жизни она готова на всё. Даже на предательство.

С тех пор ей пришлось делиться сведениями, добытыми летучим отрядом, а также тем, что ей удавалось узнать из служебных документов мужа, с ненавистными итальянцами. В некоторых ей приходилось подчищать одни сведения, заменяя их по указке лазутчиков на другие… И отправлялись необходимые для армии медикаменты, обмундирование, оружие и многое другое не в нужных количествах и не туда. Как сложно всё это организовать, чтобы обеспечить нормальное функционирование всех военных служб — и как легко оказалось внести сумятицу незначительными «поправками»!…

Слушая жалобы Алексея на балу дебютанток, она холодела. Ведь как раз ей-то было прекрасно известно, в чем причина бед русской армии! И поняла, что дальше она просто не сможет вести такую двойную жизнь. Тем более, что последние распоряжения, отданные её новыми хозяевами, насторожили её. Похоже, готовилось серьезное наступление на империю большими силами, и она должна была обеспечить со своей стороны подтверждение легенды, подсунутой российским разведчикам о месте прорыва. Если бы всё вышло, как было придумано этими негодяями, русская армия бы двинулась совершенно не туда, освободив прямую дорогу к столице…

Практически сбежав из дворца, Светлана по пути домой лихорадочно размышляла, как поступить. И к концу поездки у неё созрел план. Она знала, кто сможет спасти империю! Оставалось только придумать, как покинуть поместье незамеченной…

Глава 35

В мёртвый час — час, когда стихает всё живое, когда тьма безраздельно владеет землей, и даже отблеск небесных светил становится тусклым, когда невольно смежаются веки сторожей, и чаще всего души отлетают от бренных тел — в этот мрачный час тихонько скрипнула неприметная садовая калитка поместья графа Тимирязева. Едва дождавшись момента, когда часовая и минутная стрелка на старинных часах сольются воедино на цифре три — это казалось обещающим удачу — Светлана выскользнула из дома, переодетая в простую одежду одной из многочисленных дворовых девок. Пока та, испуганно сжавшись под нежнейшим пуховым одеялом своей госпожи, изображала крепкий безмятежный сон, сама владелица этой постели проворно перебирала ногами, держась тропинки у вековых деревьев, что молчаливыми исполинами обступали дорогу, ведущую из поместья в город. Там тьма, царившая на улице, была особенно густой, чернильной, и лёгкая девичья фигурка в одеянии неопределённого серого цвета была неразличима для чужого глаза. Тем не менее, Светлана то и дело настороженно озиралась вокруг, замирала от каждого подозрительного шороха. Она понимала, что вряд ли её недруги могли оставить поместье без догляда, ведь они прекрасно понимали, насколько вынуждено её сотрудничество, и с какой радостью она воспользуется любой, даже самой малой возможностью от него избавиться.

Но бывшая фрейлина всё же надеялась на то, что никто не ожидает вот такой её вылазки в неурочный час и вовсе не в том направлении, что можно было бы предположить. Ведь она ищет помощи и защиты не у того, кто обладает наибольшими возможностями и благосклонно к ней относится… Её взор обратился к тому, кого сейчас незаслуженно забыли, как в Российской империи, так, скорее всего, и за её границами, но чьи силы и связи всегда были весьма серьёзны.

Добравшись до жилых кварталов, обычно весьма оживлённых, а сейчас притихших в ожидании наступления нового дня, графиня выбрала наугад один из экипажей, что поджидали случайных прохожих в надежде подзаработать. Рванув на себя расхлябанную дверцу, отозвавшуюся пронзительным скрипом, она заскочила внутрь и нетерпеливо постучала по плечу ямщика.

— Ась?! Х-хто?!

Всхрапнув точь-в-точь как его четвероногая кормилица и помотав кудлатой головой, мужик потер заспанные глаза, сообразил, что запахло деньгами и обернулся, почтительно поинтересовавшись:

— Куда изволите?..

И тут же осёкся, поняв, что в его видавшей виды повозке очутилась некая девица, нагло зыркавшая на него чёрными глазищами.

— В поместье князя Громова! И живее!

Её повелительный тон, подразумевавший непрекословное повиновение с его стороны, никак не вязался с её затрапезным видом.

— Э-э-э, девка, окстись! Ты ничо не попутала, скаженная? У тя монеты хоть имеются? Путь неблизкий. Иль ты по иному расплачиваться собралась?

Мужик скабрезно ухмыльнулся, бесстыдно рассматривая фигуру незнакомки, отметив и пышность груди, и тонкость талии, что не могли скрыть даже бесформенные многослойные одежки. Аж задохнувшись от возмущения, девица сунула руку в карман и швырнула в него горсть монет. Ямщику почудился золотой блеск, он неверяще потряс головой, суетливо, дрожащими руками подобрал полновесные кругляши, тут же сунув один в рот… Золото! Всамделишное!

— Гони, кому сказано! За скорость доплачу…

Тут-то мужик приметил и мягкость и изнеженность тонких ручек, что явно не знали домашней работы, и чистоту лица незнакомки. «Кто разберёт причуды этих князьев?!» — размышлял он, хватая вожжи и охаживая бока сонной лошадки. Мелькнула было в его голове шальная мыслишка свернуть в проулок потемнее, да отобрать всё, что найдётся у этой странной девки, да натешиться вволю господскими прелестями, а там… Есть места в городе, где её вовек не сыщут. Но он, размашисто перекрестившись, тут же отринул этот соблазн. Мало ли, кто сейчас таится за ближайшим углом, ведь быть того не может, чтобы высокородная дама в одиночку бродила по улицам столицы глухой ночью, так что можно так натешиться, что потом его самого никто не сыщет!..

— Н-но! Пошла, родная!

С залихватским посвистом