– А так ли нам нужна его колесница? Он говорил, что управлять этой штукой просто, а вот исправить поломки – практически невозможно. И зачем она нам?

– Неужели ты не понимаешь – зачем? – Галаз недоверчиво покачал головой. – Это чужая магия! Это то, чего боятся все! И то, что сделал один человек, всегда сможет повторить другой! Я верю в это! Ты посмотри на идиота Василия – если уж такой придурок может управляться с чужеземными механизмами, неужели мы не найдем тех, кто сможет ими управлять не хуже? Кстати, в лагере Властителя находятся заключенные, и, со слов Василия, не менее умелые, чем он сам! Нам нужно только лишь захватить лагерь! И тогда все будет замечательно. Кстати, тот же бывший командир крепости – он и поможет нам! Он гораздо более разумен, чем этот предатель! Давай-ка, вылечи девку. Ты правильно сделал, что ее выкупил. Спрячем – предложим Конкину работать на нас. Куда он денется? Его женщина в заложниках. А по имеющейся информации, он ее очень любил. Очень!

– Когда пойдем на вылазку?

– Как только закончат обшивать колесницу железом. Дольше тянуть нельзя. Подкрепления не будет, уверен. Кстати, ты не забыл про девушку? Она еще не умерла?

– Жива, – маг усмехнулся, – женщины живучи. Да и не так уж она и плоха, как я наговорил этому придурку. Избита – да. Жестоко изнасилована – да. Но вряд ли имеются серьезные повреждения внутренних органов – проникающих ранений нет. Ну… за исключением естественных отверстий! Хе-хе-хе…

Маг наклонился, с натугой поднял девушку, положил ее на стол так, что голова оказалась на столешнице, а ноги и руки свесились к полу. Девушка тяжело и прерывисто дышала, глаза ее были закрыты. Под тазом тут же стала набираться лужица крови, и маг недовольно поморщился:

– Похоже, что я погорячился. Ей довольно сильно досталось. Сейчас!

Маг выскочил в соседнюю комнату, шагая широкими, быстрыми шагами, вернулся через полминуты, держа в руке глиняный кувшинчик. Открыл его, влил в рот больной несколько капель – строго отмеренное количество, – заткнул кувшинчик и заводил руками, выписывая странные, причудливые фигуры. Затем запел или, скорее, завыл, модулируя высоту звуков и не переставая водить руками.

Через несколько секунд после того, как маг начал завывать, руки его стали светиться голубым светом, довольно-таки ярким в неосвещенной комнате. Солнце уже склонилось к закату, и тень стены, окружающей тюрьму, легла на окна кабинета начальника смены.

В воздухе запахло чем-то острым, странным, на металлических деталях стола, на ручке двери, на вешалке, пристроенной в углу, заплясали голубые шарики наподобие шаровых молний.

Галаз поморщился и на всякий случай отошел подальше. Он не любил магию и не доверял колдовству, хотя и признавал, что без нее никак не обойтись. Магия – это способ продлить свою жизнь тем, кто может себе это позволить. То есть таким, как он, Галаз. Тем, кто может заплатить.

Девушка вскрикнула, задергалась, затем обмякла. Теперь она дышала ровно, кожа ее стала розовой, кровотечение прекратилось, и на коже медленно, но верно стали исчезать кровоподтеки, царапины, следы укусов и щипков.

Прошло около двадцати минут, и о полученных повреждениях напоминала теперь лишь засохшая струйка крови на бедре да маленькая лужица, подсыхающая, густая, красная, как вишневое варенье.

– Готово! – удовлетворенно кивнул маг и устало облокотился на угол стола. – Да, на самом деле ей досталось. Маньяк какой-то! Он ей все порвал, и спереди, и сзади! Еще бы с полчаса – и конец! Ему самому надо было в тюрьме сидеть! Кстати, тебе не кажется, что надзиратели, которые охраняют преступников, со временем сами становятся преступниками? Напитываются от них злом?

– О чем ты говоришь?! – досадливо поморщился Галаз. – Отведи ее в камеру, и пусть сидит, ждет! В отдельную камеру! А то еще придушат соратницы. Да и наши придурки затрахают – спрячь ее.

– Воды нужно. Еды – она сейчас будет восстанавливать силы. А хороша девка-то, а? Хорошая рабыня!

– После того как он все ей порвал – хорошая?! Толку-то от нее!

– Я вылечил. Потому и устал. Восстановится, ничего. Девка молодая, крепкая. Но хороша, да! С удовольствием возлягу с ней, когда все закончится.

– А не великовата? – Галаз ухмыльнулся и оценивающе посмотрел на Настю, начавшую подавать признаки жизни. – Хотя… да, хороша! И экзотика! Предлагаю за нее сто золотых. Соглашайся, тебе-то обошлась в тридцать!

– Шестьдесят, – ухмыльнулся маг, – просто тридцать потом.

– Тридцать! Все равно ты ему не отдашь. Да и эти, что отдал, заберешь! Или я тебя не знаю, – широко улыбнулся Галаз Синуа, и оба мужчины радостно расхохотались.

* * *

– Хватит ныть! За что боролись, на то и напоролись, глупые суки! – Лариса Дроздова презрительно сплюнула на пол, с ненавистью глядя на «соперницу», завывающую в голос, лежа на кровати. – Кто вас просил поддерживать этих чурбанов?! Против своих! Вот и получила! Сколько получила, Анечка? Десять? Пятнадцать? Киска не болит? А попка? У-у-у-у… суки! Так вам и надо! Твари!

Анька зарыдала еще громче, и Раиса Федорова укоризненно покачала головой:

– Лар, хватит, а? И так тошно! Кто знал, что эти чурбаны такие брехливые твари? Сама знаешь – мы, бабы, готовы прислониться к тем, кто сильнее, кто поманит да пообещает. Такова наша женская доля. Не всем быть такими сильными, как ты… Лучше давай подумаем, как жить дальше!

– Как? Раздвигай ноги пошире или рачком становись – как еще-то?! А! Еще и облизывай послаще! Ты чо, Райка, дура?! Нас теперь будут использовать во все щели, каждый день, и не один раз! Хотя Аньке, может, и нравится – она любит по чужим мужикам скакать! Что, Анечка, тебе какой понравился, второй или пятнадцатый? А может, первый? Типа – первая любовь! Как вдул, достал до самого сердца, ты и задергалась, да?

– Ну хватит! – Раиса нависла над Ларисой, как линкор нависает над эсминцем. – Заткнись! Никто не думал, что так выйдет! Нам какая разница, с кем до́говор подписывать?! Откуда знали, что они все такие, эти чурбаны! Я вот что предлагаю – как придут к нам… любовнички, притвориться, что уже в отключке, а потом взять и вышибить им мозги!

Раиса махнула в воздухе кулаком так, что воздух загудел, и Лариса присмирела:

– Эй, эй – так бы ты чурбанов била, когда они по Конкину стрелять начали! А ты что? Стояла и смотрела? Ну да, да – кто ж знал! Идиотки…

– Они меня тогда вы-ы-ылечили… – простонала Анька и потерла живот. – У меня болит живот! У меня, наверное, детей теперь не будет после них!

– Наоборот – молись, чтоб не залетела, дура! – скривилась Лариса. – И чтоб болезнь какую-нибудь не подцепить! Кто знает, какие у них тут болезни?! Сгнием, как прокаженные! Или как сифилитички! Детей у нее не будет! Не о том думаешь! Ты рабыня, слышала?! Думаешь, почему голая лежишь? Обычай у них такой – все рабыни ходят только голые! Мол, одежда – это для свободных! А рабыня – это товар, и товар надо показывать, хвалиться! А еще – очень удобно, быстренько поставил тебя к стенке, да и вдул по самое не хочу! И одежда не мешает! Гостям предложил, соседу, другу! Чуешь, чем пахнет?!