Кори в задумчивости прикусил нижнюю губу. Значит, она узнала о том, что он приобрел ее налоговую декларацию. Он намеревался сам осторожно сообщить ей эту новость, когда сочтет нужным. Что ж, как только кризис минует, как только она окрепнет и к ней снова вернется способность рассуждать здраво, он доведет свой замысел до конца. То обстоятельство, что сын Китти болен, существенно упрощало его задачу.

– Где сейчас ребенок? – спросил он у Брэндона.

– Не знаю. Она ничего об этом не сказала. Одно могу утверждать наверняка: при ней его не было.

– А что ты говорил ей насчет Колтрейна? Ты ведь не посылал ему никаких телеграмм? – Он угрожающе повысил голос, и Джесси невольно поежился.

– Нет, сэр, не посылал. Я успел сказать ей совсем немного, а потом она потеряла сознание, и я решил, что мне следует известить о случившемся вас. Я искал вас в вашей конторе, но она оказалась запертой на замок. Тут ко мне приплелся старый негр и сказал, что мисс Райт просила его подвезти ее до города и что он служит у вас. Поэтому я отправил его к вам, а сам вернулся сюда. – Он снова потер челюсть. – И вот вам благодарность за то, что я старался сохранить все в тайне!

Кори сделал знак Кинсайду, и тот тотчас поспешил к нему.

– Как только мы устроим мисс Райт в гостинице, немедленно отправляйся к ней домой и выясни, там ли ее ребенок и этот старый негр, Джекоб. Доставь их обоих ко мне домой. Негра помести с остальными слугами, а о ребенке пусть позаботится Дульси. Если он серьезно болен, возвращайся в город и привези врача. Я не хочу, чтобы с малышом что-нибудь случилось. Ты меня понял?

Кинсайд кивнул. Он и другие парни уже давно догадались, что на уме у мистера Макрея. Ему ровным счетом наплевать на ребенка, он хочет использовать его, чтобы заполучить Китти Райт.

Китти поплотнее завернули в одеяла и привезли в гостиницу. Вестибюль оказался пустым, так как все постояльцы либо уже спали, либо коротали время за дверью ближайшего салуна. В камине бушевало пламя, и комната была достаточно теплой. Доктор Симс влил Китти в рот лекарство из ложки и устроился рядом в ожидании исхода болезни.

Кинсайд занял пост у двери, а Григгс отправился за ребенком, чтобы доставить его в особняк. Макрей, пододвинув кресло, уселся рядом с кроватью, встревоженно всматриваясь в бледное лицо Китти.

– Какой толк сидеть и смотреть на нее? – раздраженно заметил доктор, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди – Пожалуй, немного вздремну. Неизвестно, сколько времени пройдет, прежде чем наступит кризис.

Кори лишь нахмурился в ответ. Спустя несколько мгновений доктор уже спал, громко храпя себе под нос.

Китти пошевелилась, и Кори наклонился вперед. Ресницы ее задрожали, в потускневших фиалковых глазах, обращенных к нему, проступали слабые отблески жара, терзавшего ее тело.

– Мой мальчик… – прошептала она. – Умоляю… помогите моему ребенку…

Кори взял ее за руку:

– Китти, любимая, я послал к вам одного из своих людей, чтобы забрать вашего малыша. Обещаю, что ему будет обеспечен должный уход. Отдыхайте и постарайтесь восстановить силы. С ребенком все будет в порядке. Я пригласил к вам доктора, и мы оба останемся здесь, пока вы не поправитесь.

Она в отчаянии посмотрела ему в лицо:

– Вы… вы позаботитесь о моем сыне?

Он поцеловал кончики ее пальцев, коснулся щекой ее руки:

– Китти, бесценная моя Китти, конечно же, я позабочусь о вашем малыше. Если позволите, я буду любить его как своего родного сына. Только умоляю вас, дорогая, выздоравливайте скорее.

– Кори! – Глаза ее чуть расширились. В первый раз она узнала его. – Это вы?

– Да, да, дорогая. А теперь отдыхайте, прошу вас. Я все сделаю.

Китти чуть заметно кивнула, губы ее изогнулись в мягкой улыбке, и она смежила веки.

– Хорошо.

Он улыбнулся, снова поцеловал руку Китти и положил ее ей на грудь. Наконец-то она полностью уязвима. Беспомощна. Если бы не ребенок, она бы продолжала сопротивляться. Но теперь ее судьба всецело находится в его руках.

Кори стоял перед столом сержанта Брэндона, широко расставив ноги в сапогах и придерживая правой рукой кожаный хлыстик для верховой езды, которым он равномерно ударял по затянутой в перчатку ладони левой руки. Сержант неловко поежился под пронизывающим взглядом самого могущественного человека в округе.

– Ты уверен, что никто – ни одна живая душа – не догадывается о соглашении между нами?

Сержант Брэндон покачал головой, усилием воли заставив себя взглянуть прямо в глаза собеседника. Они были чернее сажи, и в них словно сверкал адский огонь.

– Клянусь Богом, мистер Макрей, я никому ни единым словом не обмолвился, о чем мы с вами договаривались касательно мисс Райт. В противном случае с меня бы живьем сняли шкуру – и не только мое армейское начальство, но и вы сами. Я все это время держал язык за зубами. Вы хорошо заплатили мне, и потому я делал то, что мне было приказано. Никто ни о чем не подозревает.

Выражение лица Кори не изменилось. Он продолжал ударять хлыстиком по раскрытой ладони.

– Никто не знает о том, что я лично дал тебе деньги для мисс Райт, представив дело так, будто эти деньги – жалованье, которое армия осталась должна ее отцу?

– Нет, сэр. Я передал ей всю сумму и дал подписать поддельный документ, который заранее составил. После этого сразу же сжег все бумаги в печке. Никто ничего не заметил. А у генерала без того было тогда достаточно забот.

– А письма к Шерману и Колтрейну, которые она присылала сюда? Ты уверен, что никто не видел, как ты их уничтожил?

– Ни одна живая душа. Когда пришло первое, рядом никого не оказалось, и потому я сжег его сам. В другой раз его принес прямо в штаб старый негр, который служит у нее. Со мной тогда дежурил еще один солдат, и мне пришлось немного переждать, но потом я бросил в огонь и второе письмо. Тут у меня совесть чиста, сэр, клянусь. Через несколько дней я собираюсь вернуться домой и оставить все, что было, в прошлом. Никто и никогда не узнает о том, что произошло между нами.

– Вот и отлично, – пробормотал Кори, сунув под мышку хлыст. – Ты неплохо потрудился, Брэндон. От души желаю тебе благополучного возвращения домой и всяческих успехов в будущем, но знай, если кому-нибудь хоть словом проговоришься о нашей сделке, я прикажу выследить тебя и убить. Ты понял?

Кадык сержанта нервно дернулся. Сглотнув, он поспешно кивнул:

– Да, сэр. Все понял. Не беспокойтесь. Клянусь могилой матери, как только вы выйдете за эту дверь, мне будет трудно припомнить даже, как вас зовут. Не тревожьтесь из-за меня, мистер Макрей.

Кори сухо улыбнулся и сказал, чуть наклонив голову: