Как и обещал шевалье де Мориво, на церемонии бракосочетания присутствовали члены королевской семьи. Но этим его вклад в общий праздник ограничивался, все остальные расходы несла баронесса Дюамель.

Мадемуазель Аламбер отыскала взглядом графиню Лабрюйер. Лицо старой женщины сияло от счастья, к немалому удивлению других гостей. Ведь не прошло еще и недели, как похоронили ее единственного внука Анри.

Констанция пробралась к графине и стала рядом с ней.

— Я так счастлива, — призналась мадам Лабрюйер.

— Вы говорите так, мадам, будто замуж выходит ваша дочь.

— Внучка, мадемуазель, внучка, — напомнила графиня.

— Ах, да, но вы так молодо выглядите!

— Бросьте, мадемуазель, подобным комплиментам я не верю уже лет двадцать. Единственный, кому я могла поверить, был Анри, — и на глаза старой графини навернулись слезы, правда, улыбка не исчезла с ее губ.

Колетта, стоя у алтаря, обернулась и встретилась взглядом с Констанцией Аламбер.

«Боже, как она изменилась, — подумала Констанция, — совсем недавно Колетта была еще ребенком, а теперь это настоящая светская дама. Все-таки как мало для этого надо знать и уметь. А когда-то и мне льстило, если меня называли истинной представительницей высшего света. Теперь я знаю, подобное звание ни к чему хорошему не обязывает».

— Вы о чем-то думаете, дорогая? — спросила графиня Лабрюйер.

— Я думаю, Колетта найдет свое счастье.

— Она уже счастлива, мадемуазель, посмотрите, как сияют ее глаза, как она держится. И тут графиня забеспокоилась. — Если Колетта сама забудет, то вы, пожалуйста, побеспокойтесь, чтобы я смогла увидеть ее ребенка.

— Хорошо, мадам, я не забуду о вашей просьбе.

— Конечно, конечно, — пробормотала мадам Лабрюйер, — если я доживу до этих дней.

И тут за спиной у Констанции послышались недовольные голоса.

Женщина обернулась, желая узнать в чем дело: сквозь толпу гостей к ней пробирался граф де Бодуэн. Он не обращал внимания на то, что не слишком-то церемонно обходится с теми, кто стоял у него на пути. Он только успевал говорить налево и направо:

— Извините, простите, мне нужно срочно поговорить с мадемуазель Аламбер.

Констанция встревожилась: «В чем дело? Неужели он не может подождать с разговором?»

Наконец, Арман оказался рядом с Констанцией и осторожно взяв ее за локоть, отвел в сторону.

— Простите, мадемуазель, нам нужно выйти, у меня есть для вас неприятная новость. Констанция зашептала в ответ:

— Граф, но ведь церемония только начинается.

— Я не могу, дело не терпит отлагательства, — Арман потащил ничего не понимающую Констанцию к выходу.

Оказавшись на крыльце, Констанция освободила свою руку.

— Объяснитесь, что произошло, в конце концов?

— Мадемуазель, ваша служанка убита в вашем же доме.

Свет померк перед глазами Констанции, сердце до боли сжалось в груди.

— Шарлотта? Как это произошло?

— Я сам еще ничего не знаю.

— Я должна сейчас же ехать к себе.

— За этим я здесь.

Только тут Констанция сообразила, что приехала в собор в экипаже баронессы Дюамель. Она в растерянности огляделась, ища взглядом, чью карету она может одолжить.

Арман тут же предложил.

— Я отвезу вас в своем экипаже, мадемуазель. Теперь уже Констанция сама схватила его за руку.

— Скорее, граф!

Когда экипаж графа де Бодуэна подъезжал к дому Констанции Аламбер, Арман сказал своей спутнице:

— Вам не стоит видеть этого.

— Как убили Шарлотту? — шепотом спросила Констанция.

— Ей перерезали горло.

Женщина закрыла лицо руками.

Когда Констанция Аламбер выходила из экипажа, мир внезапно качнулся перед ее глазами, и она потеряла сознание.

Когда же она очнулась, возле ее постели сидел Арман де Бодуэн. За окном сгущались сумерки.

— Вам хотели бы задать несколько вопросов, мадемуазель, — первое, что услышала она от графа де Бодуэна.

— Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили, месье. Арман на некоторое время покинул спальню. Констанция слышала приглушенные голоса. Затем граф де Бодуэн вернулся к ее постели.

— Я объяснил, что вам ничего не известно.

— Я в самом деле не знаю, — прошептала женщина, — у меня нет таких врагов…

— Я должен вам сказать… — граф тоже перешел на шепот, — что в гостиной, где была убита Шарлотта, на зеркале, убийца рукой, выпачканной в крови своей жертвы, написал букву «В».

Констанция вздрогнула и закрыла глаза.

— Это говорит вам о чем-нибудь? — спросил граф де Бодуэн.

— Неужели… — прошептала Констанция.

— Вы о чем-то догадываетесь, мадемуазель?

— Да.

— Но не хотите сказать даже мне?

— Я не хочу верить в это сама.

— Что такое «В»? — спросил Арман, схватив Констанцию за руку. — Мне кажется, опасность подстерегает и вас, мадемуазель, только вы не хотите в этом себе признаться.

— Это мое прошлое, — пробормотала женщина, — я думала, оно ушло и больше никогда не вернется.

— Скажите мне, и я попробую защитить вас.

— Это Виктор, Виктор Реньяр, — произнесла Констанция и что было сил вцепилась в руку Армана де Бодуэна. — Теперь я понимаю, как умерла графиня Аламбер, моя бабушка. Это его письмо выманило ее из дому…

— Не волнуйтесь, мадемуазель, вам нужно лежать, берегите силы.

— Теперь я понимаю, — прошептала Констанция.

— Его найдут, обязательно найдут, — пообещал граф, — я тут же сообщу прокурору о вашей догадке, он мой друг и не оставит вас в беде.

Констанция покачала головой.

— Вы не представляете себе, граф, какой он ужасный человек. Прошло столько лет, и он возник из небытия. Он пришел отомстить. Я не боюсь за свою жизнь, но не могу и далее подвергать опасности близких мне людей.

— Можете располагать мной, — предложил свои услуги граф де Бодуэн, — я сделаю для вас все, что только в моих силах.

— Я хочу стать вашей женой, — не открывая глаз, произнесла Констанция, и ее пальцы сильно сжались на запястье Армана.

— Мадемуазель…

— Нет, не бойтесь, граф, я поступаю так не в припадке страха, я дала бы вам согласие в любом случае.

— Я увезу вас отсюда, мадемуазель, — воскликнул Арман, припадая губами к руке Констанции.