неохотно, вытирает руки о штаны. Он равняется с Кейт, которая почти достигла фургона, когда третий мужчина появляется из тьмы позади и наставляет на них свой АК-47, жестом показывая им бросить свое оружие. Сильвер пытается сбросить с себя руки няни, побежать к Кейт, но мрачная хватка Бонги на ее плечах удерживает ту внутри фургона. Наконец, Кейт добирается до нее, и девочка высвобождается, побегая в объятия матери. Ее икающее тельце прижимается к телу Кейт, легкие наполняются сладким острым запахом драгоценной дочери. На краткий миг, мир Кейт вновь становится нормальным. Ребенок одновременно и материален, и абсолютно лишен веса. Она одета в грязное конфетного цвета платье, которое Кейт упаковала для нее на время визита к бабушке и дедушке, местоположения, которого она так и не достигла. Ткань пахнет мочой.

— Моя детка, — плачет она, уткнувшись в шею Сильвер. — Моя девочка.

Бонги шагает в сторону, жестом показывая им садиться в фургон. Внутри роскошный салон, декорированный дымчатым стеклом. Наличие детского автомобильного кресла сбивает Кейт с толку.

— Садитесь, — говорит Бонги.

Сильвер старается сделаться как можно меньше на коленях матери — фиолетово-голубой — и Кейт быстро ее обнимает. Большая дверь автоматически закрывается, замки со щелчком запираются. Вызывающее клаустрофобию место вызывает в Кейт страх. Она пытается выровнять свое дыхание, сейчас не время для панической атаки.

Глава 70

Мертвый мрамор

— Куда вы нас везете? — спрашивает Сет.

Перегородка из дымчатого стекла, отделяющая салон от передних сидений, скользит, полностью открываясь. К ним поворачивается похожее на трон кресло.

Кейт так шокирована тем, что она видит, что ахает вслух, заставляя Сильвер подпрыгнуть.

— Я думал, что вы нам скажете, — говорит он своим звучным и знакомым голосом. — Здравствуйте, Кейт, Сет. Мне жаль, что мы встретились при таких… сложных обстоятельствах.

Шок Кейт ярко оранжевый: ее версия дежавю. Последнее время она испытывает его все чаще и чаще. Будто ее жизнь — это какая-то петля невезения. Разговор в ресторане, похищение и теперь это. Разве они это уже не проходили? То же самое, но другое. Перед ней сидит не Ван дер Хивер, хоть и мог бы. Какой-то дубликат, какой-то клон, какой-то сбой в матрице.

Люмин?

Сет срывается со своего места с вытянутыми перед собой руками, готовый задушить мужчину. Охранник «Воскреситель» опускает свою винтовку, чтобы схватить его до того, как тот достигнет Мейстра, а затем с силой возвращает его на место. Сет затевает драку, но Бонги достает свой пистолет отточенным, плавным движением, и направляет его на его череп. Сет сжимает зубы и показывает им свои пораненные ладони, сдаваясь.

Кровь на груди Кейт все еще высыхает. Ее нос определенно сломан.

— Им нельзя доверять, — говорит Бонги, наклоняя пистолет.

— Нам нельзя доверять? — спрашивает Кейт.

— Свяжи их, — говорит женщина.

Охранник стягивает вокруг их запястий кабельные стяжки. Когда он подходит к Кейт, Сильвер отшатывается от его запыхавшейся фигуры. Девочка отшатывается от него, словно он причинил ей боль, и теперь она его боится. Кейт смотрит на мужчину, а затем на Бонги: няню, которой она доверила жизни своих детей. Какой невероятно глупой она была. Под ее кожей течет кипящая энергия, когда она сжимает свои кулаки в синяках.

— Мы не знаем, где Мэлли, — говорит Сет. — Так что вы просто тратите время.

— Не делайте так, — говорит Люмин. — Не лгите. Вы сэкономите нам всем много времени, если просто скажете правду.

— Пошел ты, — говорит Кейт.

Она не может сдержаться. В ней так много внезапной, слепой ненависти к этому мужчине: ей кажется, что она может убить его голыми руками.

— Вероятно, если вы позволите мне объяснить, — говорит Мейстр, переплетая пальцы. — То вам станет ясно, почему нам очень нужно узнать, где он.

— Давайте, — отвечает Сет. — Объясняйте, сколько вам влезет.

— Ничего, — рычит Кейт, — ничего вы не можете сделать с нами, чтобы заставить нас рассказать вам, где он.

На лице Люмина появляется полуулыбка.

— Как видите, я не хочу вытаскивать это из вас силой. Я бы предпочел, чтобы мы пришли к пониманию.

Кейт пытается выдернуть руки из пластиковых браслетов, но ей удается лишь содрать кожу со своих рук и перекрыть кровоток.

— Вы должны позволить нам забрать мальчика.

— У него есть имя, — говорит Кейт. — У него, бл*ть, есть имя.

— Его имя проблематично, — замечает Люмин. — Это делает его более…

— А?

— Более человечным.

Кейт ощущает, как напрягается тело Сильвер.

— Он человек, ублюдок, — говорит Сет. — Он на сто процентов человек.

Люмин словно испытывает боль.

— Ну, — говорит он, протягивая ладонь, — Священные писания так не считают.

— Священные писания?

— Книга Света, — говорит Бонги. — Пророчество.

Кейт видит по блеску в ее глазах, что той абсолютно промыли мозги.

— Книга Света гласит, что последний живущий ребенок «Генезиса» приведет нас к краю.

— Краю?

— Концу мира. Он уничтожит планету и все, что вы знаете. Массовое уничтожение.

— Маленький мальчик, Люмин, серьезно? — спрашивает Кейт. — Вы боитесь маленького мальчика?

— Если этот мальчик переживет свое четвертое лето, — сообщает Люмин, — тогда он доживет до шестнадцати. И тогда наступит конец дней.

Кейт смотрит на свой хеликс. 31.10.2024, 21:58. Весна заканчивается через несколько часов. Завтра официально наступит лето.

— Да как вы можете? — спрашивает Кейт. — Как вы можете претендовать на звание невероятного человека достоинства и нравственности, когда вы не более чем убийца детей?

— Вы просто не на той стороне, дорогая, — говорит он. — Вам я могу казаться убийцей, но для остального мира стану спасителем. Вы пытаетесь спасти одного изготовленного ребенка. Я же — всю планету.

— Так вот оно что, — провозглашает Сет. — Вы хотите стать героем.

Люмин качает головой.

— Нет, — говорит он. — Меня не волнует, буду я жить или умру, лишь бы выполнить свой долг. По сути… — он смеется. — Никто об этом не узнает, верно?

— Я узнал о пророчестве еще до того, как ребенок был напечатан, — говорит Люмин. — Мы тщательно изучили пророчество, не зная о том, что ребенок еще не был произведен. Но когда в новостях прогремел скандал, связанный с проектом «Генезис»: фотографии всех этих детей в инкубаторах, любезность вас и ваших друзей, и мы узнали. Все встало на свои места.

«Шелк, щелк, шелк, — говорила Бетти-Барбара, щелкая своими пальцами слишком близко от лица Кейт. — Они падут, как кости домино».

— Я понял тогда, что это будет один из этих детей, кто станет угрозой, ведущей нас к уничтожению. Но теперь…

— Ушло почти четыре года, — говорит Бонги, — и остался только Мэлли.

— Почему ты ждала? — спрашивает Кейт Бонги. — Ты могла сделать это много месяцев назад.

— Священное писание гласит, что последний живущий ребенок «Генезиса» приведет нас к