— Нет, — отрезал Джикс, и она взвилась.

— Да на кой оно кому сдалось — твоё дурацкое задание! Ты провалился. Всё кончено. Признай же это!

Джикс посмотрел на неё долгим взглядом. Затем протянул руку к её лицу, и хотя он ожидал, что рассерженная Джил отстранится, та закрыла глаза и замурлыкала.

— Пожалуйста, — произнесла она, использовав «волшебное слово», которого, как она утверждала, не было в её словарном запасе. — Пожалуйста, давай уйдём. Только ты и я. Я даже могу заняться фурджекингом, если ты захочешь.

Джикс должен был признать — это выглядело заманчиво. Но он не мог уйти сейчас. Ему надо было узнать, как повернётся всё дело.

— Может быть, скоро мы и уйдём. Но не сегодня.

Вот теперь Джил отпрянула, снова запылав злостью, что было для неё куда более привычно, чем мурлыканье.

— Почему не сегодня?!

— Потому что Мэри вполне может оказаться права. Gran Despetar, Великое Пробуждение — случай из ряда вон. Что дало ему толчок?

— Да нам-то какое до этого дело?

— А такое, что это может подтолкнуть её последовать за нами в Город Душ. Я всё ещё не теряю надежды, что она согласится.

Джил горько рассмеялась.

— Не знаешь ты Мэри!

— Не знаю, — подтвердил Джикс. — Но я знаю, что есть одна вещь, более притягательная, чем власть. Это... ещё бóльшая власть.

* * *

А в нескольких милях от них Милос метался по мёртвому банку и пинал всё, что попадалось под ногу: конторки, кассы, столы... Сломать он, конечно, ничего не мог, но всё равно пинал. Как он желал, чтобы хоть что-нибудь разлетелось в куски! Ему бы тогда сразу полегчало на душе.

На полу перед закрытой дверью хранилища сидел Лосяра. Он не переставая плакал с того самого момента, когда узнал о трагической кончине Хомяка.

— Он этого не жашлуживал! — выл Лосяра. — Он нитшего плохого не делал! Он делал только то, што ты ему прикажывал.

— Ну что ты разнюнился, рёва козлова! Это случилось, и всё, ничего теперь не вернёшь.

— «Рёва-корова»! — завопил Лосяра. — Это называется «рёва-корова»! Вечно у тебя всё не так!

Милос наподдал подвернувшемуся под ногу стулу, тот полетел в Лосяру, но Лосяра не уклонился, и стул не сломался... Что за проклятье!

— Сохрани свою злость для Майки! — рявкнул Милос. — Это он подговорил шрамодуха загасить Хомяка!

При упоминании имени Майки Лосяра сжал кулаки, и его свечение стало багровым от злости.

— Ненавижу! — прорычал он. — Убью гада!

— Он уже мёртв! — напомнил Милос.

— Тогда я шделаю так, што ему штанет ешшо хуже! Я его жагашу! — И тут Лосяра опять расплакался. — Не верю, ну, не верю, што Хомяка больше нет! Как я буду беж него?

Милос мягко похлопал его по плечу.

— Мы отомстим. Я обещаю.

Рыдания Лосяры вскоре перешли в тихие всхлипы, и тогда Милос услышал приглушённые голоса и удары — они доносились из-за массивной двери хранилища. Там содержалось почти двести зелёнышей, которым сейчас ещё полагалось бы быть междусветами и спать. Милос терялся в догадках, отчего они проснулись. Теперь они пытались вырваться из темницы и требовали объяснений. Положение приводило Милоса в ужас. Он не был готов к тому, чтобы выпустить их. Он попросту был не в том состоянии, чтобы затевать почти безнадёжную борьбу за их доверие. Пусть уж лучше сидят взаперти, ничего с ними не сделается!

Милос тосковал по прежней жизни, когда он занимался скинджекингом ради удовольствия и выгоды, продавая свои услуги всем, кому они были нужны. А уж в покупателях недостатка не было — на восточном берегу Миссисипи послесветы кишмя кишели. Бросить бы всё это и забыть, как страшный сон! Вернуться к былым занятиям... Вот о чём думал Милос, когда кто-то начал стучать во входную дверь банка.

Он повернулся посмотреть на незваного гостя, в страхе, что это Ник притащил за собой шрамодуха. В таком случае, у чудища ничего не выйдет: стеклянные двери, перешедшие в Междумир вместе с остальным банком, были заперты изнутри на два замка. Но на пороге вместо врага стоял самый желанный гость, которого Милос только мог себе вообразить.

За стеклом он увидел Мэри — как когда-то видел её под стеклянной крышкой гроба. Как же он не догадался, что когда проснулись все междусветы, с ними вместе проснулась и Мэри! Милос полагал, что Кошмары унесли её куда-то очень далеко, но питал надежду, что найдёт к ней дорогу, когда она очнётся. Ему и в голову не приходило, что Мэри сама может его отыскать.

Милос стоял, словно пригвождённый к месту, боясь открыть дверь. Ведь Мэри, наверно, страшно рассержена на него. Но Мэри Хайтауэр не из тех, кого можно заставлять ждать. Он подошёл к двери, повозился с замками и открыл.

— Здравствуй, Милос, — проговорила она. Её голос звучал ровно, в нём не ощущалось ни тепла, ни холода.

Милос не знал, чего ему ожидать. За спиной Мэри стояло большое облако послесветов, но они Милоса не занимали.

— Так как, ты собираешься пригласить меня внутрь? — спросила гостья.

Он впустил её и затворил за ней дверь. На несколько мгновений юноша растерял все слова, а когда наконец опомнился, то единственное, что ему удалось выдавить из себя, было:

— Прости, я испортил твоё платье.

Она поднесла руку к разрезу в атласной ткани на груди, как раз над сердцем.

— Другого выхода не было, — сказала она. — Но этот разрез всегда будет напоминать мне о том хорошем, что ты сделал. — Она помолчала несколько секунд и добавила: — Я слышала о поезде. Джил всё рассказала.

До этой встречи Милос проигрывал в своей голове объяснение с Мэри не меньше сотни раз, заготовил массу всевозможных оправданий, но сейчас, стоя с ней лицом к лицу, ничего не мог вымолвить, кроме:

— Боюсь, я всё испортил...

— Да, это так, — подтвердила Мэри. Затем обернулась к Лосяре, который стыдливо прятал покрасневшие и вспухшие от слёз глаза. — Что это с ним?

— С Хомяком случилась беда, — ответил Милос. — Его загасил шрамодух.

Мэри фыркнула — звук, совсем не подобающий настоящей леди.

— Никаких шрамодухов нет. Тебе не мешало бы почитать мои книги и освежить память.

— Извини, Мэри, но шрамодух существует. Я видел его собственными глазами и видел, как он загасил Хомяка. Мне кажется, именно поэтому и проснулись все междусветы.

Мэри призадумалась.

— Так значит... шрамодухи действительно существуют... и один из них бродит по этому городу. Он ищет послесветов, чтобы гасить их?

Милос покачал головой.

— Нет, ему нужен только я. А теперь, думаю, он и за тобой начнёт охотиться. — Помолчав, он добавил: — Его направляет один парень — он когда-то странствовал с нами. Его зовут Майки.