Гиеронима. Участие в заговоре ему явно пошло на пользу, поскольку карьерный рост от царского телохранителя до одного из командующих армией Сиракуз Диномен прошел очень быстро. Но теперь от него требовались совсем другие качества.

Военачальники не на шутку перепугались и стали совещаться, что делать дальше. Тем временем в войсках распространилась паника, и воины отказались продолжать движение к Леонтинам. Солдаты были растеряны, слухи о расправе римлян над отрядом Гиппократа будоражили воображение людей. Ведь их товарищи погибли не в бою, а были выпороты как рабы и казнены позорной смертью. Стратеги попытались было оставить войско на месте и разузнать обстановку в Леонтинах, но это вызвало такой взрыв негодования, что военачальники поняли – ещё немного, и армия перестанет им подчиняться. Чтобы хоть чем-то занять людей, Сосис и Диномен повели войско в город Мегары Гиблейские, расположенный на побережье. В пути они узнали, что в Гербезе засели Гиппократ и Эпикид с небольшим отрядом, и попытались захватить этот городок лихим кавалерийским налетом, но потерпели неудачу. Расположившись лагерем около Мегар, стратеги дали людям отдохнуть, после чего повели войска против мятежных братьев. Силы были неравными, поэтому Диномен и Сосис были уверены в победе, которая, по их мнению, придаст бодрости упавшим духом солдатам. Но они жестоко просчитались, недооценив своих врагов. Ибо одно дело – убивать безоружного царя в Леонтинах, и совсем другое – планировать военную операцию. Пусть даже против заведомо слабого противника. Для этого требуются несколько иные качества.

Гиппократ и Эпикид тоже понимали, что им не устоять против армии Сиракуз, и поэтому пошли другим путем. Взяв в руки оливковые ветви, они отправились навстречу марширующим по дороге на Гербез войскам. Риск был большой, но и ставки в предстоящей игре были велики. Однако удача улыбнулась храбрецам, и первыми, кого встретили братья, были критские лучники, некогда служившие под их командой в армии Гиеронима. В своё время эти стрелки воевали на стороне римлян, и в битве у Тразименского озера были взяты в плен карфагенянами. Но Ганнибал отпустил их на все четыре стороны, и через некоторое время критяне оказались на Сицилии. И теперь, увидев своих командиров, они искренне обрадовались встрече. Когда же Гиппократ и Эпикид обратились к своим бывшим подчиненным с просьбой о защите, то воины пообещали не выдавать братьев. Лучников было шесть сотен, и им было по силам сдержать своё слово, несмотря на гнев командующих. К тому же Гиппократ заявил, что раз Сиракузы перешли на сторону римлян, то государственному совету ничего не стоит выдать критян Марцеллу как перебежчиков. А что с ними в этом случае сделает консул, известно очень хорошо. Возмущенный крик стрелков был ответом на эти слова.

Войско остановилось. Никто не понимал причины этой остановки, и стратеги проехали в голову колонны, чтобы на месте разобраться в ситуации. Их удивлению не было предела, когда они увидели Гиппократа и Эпикида в окружении критских лучников! Тем временем по армии с быстротой молнии пролетел слух, что в передовом отряде находятся Гиппократ и Эпикид, люди заволновались, пошли разговоры о том, что всё это неспроста. Командующие попытались выправить положение и стали требовать от наемников заковать Гиппократа в цепи. Но стрелки возмутились и стали кричать начальникам, что не выдадут братьев, к лучникам присоединились солдаты из других отрядов, и скоро волнением оказалась охвачена вся армия. Понимая, что сделать ничего уже нельзя, Диномен и Сосис приказали войскам возвращаться в Мегары Гиблейские, а сами отправили гонца в Сиракузы, извещая власти о случившемся.

Гиппократ воспользовался этой пассивностью стратегов. Как пишет Тит Ливий, он написал поддельное письмо от имени членов городского совета Сиракуз Марцеллу. Затем отправил с этим посланием в дозор критских лучников, которые по возвращению в лагерь заявили, что перехватили важное письмо и предъявили его своим товарищам по оружию. В письме Марцеллу было написано, «что совершенно правильно он поступил, никого в Леонтинах не пощадив. Но все солдаты-наемники друг друга стоят, и в Сиракузах покоя не будет, пока какие-нибудь чужеземцы из вспомогательных отрядов останутся там или в сиракузском войске. Поэтому пусть он постарается захватить тех, что вместе с сиракузскими преторами стоят лагерем под Мегарами; казнив их, он наконец освободит Сиракузы» (Liv. XXIV, 31). После того как письмо было зачитано перед войсками, в армии начался мятеж. Не сумев справиться с ситуацией, Диномен и Сосис бежали в Сиракузы.

Их бегство спровоцировало ещё большие беспорядки. Наемники решили перебить находившихся в армии граждан Сиракуз, и только вмешательство Гиппократа и Эпикида остановило бойню. Впоследствии солдаты и их родственники были братьям за это очень благодарны. О дальнейших событиях Ливий рассказывает так: «Зная, что толпа легкомысленна и ненадежна, они нашли какого-то воина, из тех, что были осаждены в Леонтинах, и поручили ему привезти в Сиракузы известие, совпадающее с ложными вестями, полученными у Милы; пусть рассказывает о том, что вряд ли было, но выдает себя за очевидца и рассказом своим распаляет людской гнев» (Liv. XXIV, 31). Попробуем разобраться, что здесь является правдой, а что выдумкой писателя.

Ливий очень любит всё усложнять. Можно было просто написать о том, что дозорные перехватили гонца из Сиракуз к Марцеллу и отобрали у него пресловутое письмо. Ведь написал же историк перед этим, что Диномен и Сосис отправили своего человека в Сиракузы, чтобы предупредить отцов города о появлении Гиппократа и Эпикида! Поэтому и реакция у членов государственного совета была соответствующей. Им просто не у кого было просить помощи против восставших солдат, распропагандированных братьями, кроме как у Марцелла. Как следует из текста Ливия, большинство воинов в армии Диномена и Сосиса были наемниками, а граждане Сиракуз составляли там меньшинство. А что такое восставшие наемники, на Сицилии знали очень хорошо. Многие помнили, к каким последствиям привело восстание наемных войск в Карфагене по окончании Первой Пуническрй войны. Чудовищная жестокость, проявленная обеими сторонами, разорение страны, внешнеполитические осложнения и десятки тысяч жертв – вот последствия «Непримиримой войны», как называли это восстание сами карфагеняне. В Сиракузах не хотели повторения подобного сценария. А то, что ради этого римляне перебьют несколько тысяч наемных солдат, архонты считали нормальной платой за спокойствие остальных граждан. Даже если при этом погибнут и некоторые сиракузяне, находившиеся в армии. Поэтому ничего невероятного в том, что архонты отправили Марцеллу письмо с просьбой истребить наемников, нет. Наоборот, это был очень логичный поступок в сложившейся ситуации. Что же касается отправленного в Сиракузы очевидца из Леонтин, если исходить из того, что погром в городе всё-таки был, то здесь Гиппократу и выдумывать ничего было не надо.