— Ты не хочешь в дамскую комнату? — предлагаю ей.

Тогда же:

Злата

Снежана сразу понимает, что я заметила, как она смотрела на моего Артёма. Резко начинает улыбаться мне во все триста пятьдесят восемь зубов, идет следом за мной в дамскую комнату.

Едва мы оказываемся за закрытой дверью, начинает мурлыкать сладким голоском:

— Тёмочка так обрадовался, когда узнал, что вы приедете! Так тепло отзывался о сыне!

Вижу, очень старается сгладить неловкость. Ну что же, раз так, я тоже конфликтовать не буду.

Вскользь замечаю, что Снежана начинает прямо-таки с маниакальным упорством накладывать на нос пудру. Слой за слоем, слой за слоем. Смотрит в большое зеркало, на меня даже не оглядывается. Неужели так нервничает?

Оглядываюсь на ряд кабинок. Кажется, мы с ней здесь одни. Осторожно спрашиваю:

— Ты называешь его Тёмочкой?

Если честно, меня передергивает от одной мысли, что кто-то может так называть Энгрина-старшего.

— А как ты называешь своего?

Она наконец оставляет пудру в покое, поворачивается ко мне.

— В общем-то, так же… — отвечаю, потом решаю спросить в лоб: — Как вы познакомились?

Мне просто необходимо узнать, почему она с ним. Меня не покидает мысль, что Снежана тоже может быть где-то куплена за калым. Если это так, я могла бы попытаться ей помочь… Но она достаточно быстро развеивает мои подозрения.

— Тёма проводил в нашем институте лекцию о важности химии в современной косметологии. Я сразу его приметила! Любовь с первого взгляда!

На этой ее фразе резко закашливаюсь. Искренне не понимаю, что в Энгрине-старшем можно любить. А студентка-красавица всё продолжает:

— Он щедрый, преданный, очень много делает для моей семьи…

Тут-то всё и становится на свои места. Щедрый, да. Я эту щедрость испытала на себе, как и ее последствия.

— Я ему за многое благодарна, у нас теплые отношения, однако странно…

— Что странно? — спрашиваю.

— Странно, что мы с тобой так похожи! Впрочем, это даже забавно, что у отца и сына одинаковый вкус на женщин. Только сразу предупреждаю, на моего Тёмочку даже не смотри!

В буквальном смысле обалдеваю от ее наглости. Не она ли десять минут назад пожирала взглядом моего мужчины, пока думала, что я не вижу?! Громко хмыкаю:

— Почему я должна на него смотреть?

— Ха! — Снежана смотрит на меня как на глупенькую девочку. — Мой-то в сто раз богаче твоего!

Я примерно знаю, сколько заработала фирма «Энгрин-маркетинг» за прошлый год. Это весьма приличная сумма, и я искренне сомневаюсь, что Артём-старший так уж сильно обогнал своего сыночка. Впрочем, студентке-вертихвостке невдомек, что будущее в этой семье явно за сыном, а не за отцом.

— Вот и замечательно, что богаче! — фыркаю в ответ. — Наслаждайся, пока из разных мест не повылазило! Я не претендую… А на моего только посмей еще хоть раз взглянуть! Быстро научу, как надо Родину любить, и мой урок запомнишь надолго!

Снежана одаривает меня взглядом из разряда: «Пошла на три буквы!» — и уходит, хорошенько хлопнув дверью. Куда только делось ее напускное дружелюбие...

Еще некоторое время остаюсь в блаженной тишине, нарочито медленно мою руки, вытираю, накладываю на губы свежий слой помады. Выхожу в коридор, лишь немного успокоившись.

Когда прохожу мимо какого-то подсобного помещения, из темноты проема вдруг выскакивает Энгрин-старший. Он больно хватает меня за руку, тащит в пустую комнату и закрывает дверь.

Клацает выключатель, загорается яркий свет. Я, невольно щурясь, почти кричу:

— Отпустите!

— Заткнись! — рычит он. — Что ты наговорила Снежане? Почему она такая злая? Ну? Отвечай! Ты рассказала ей про наше прошлое?!

— Я ничего ей не говорила!

Пытаюсь выдернуть руку, но Энгрин, как и во время нашей прошлой встречи, лишь сильнее сжимает мое запястье.

— Точно не говорила?!

— Не говорила! Клянусь…

Он резко выдыхает, шипит мне в лицо:

— Даже рта раскрыть не смей, я запрещаю! Это моя женщина, и я не позволю тебе ничего испортить!

Я невольно морщусь, меня всю передергивает. Этот мужчина в очередной раз купил любовь молоденькой девушки и думает, в его отношениях есть что портить. Наивная душа! Избалованная, эгоистичная, жестокая душа…

— Если не отпустите, я расскажу вашему сыну, что вы ко мне приставали! — рычу ему в лицо, прямо как он секундой раньше.

Энгрин-старший резко разжимает пальцы:

— Я тебе сделал хорошо, девочка! И ты мне отношения с сыном не порть!

От такой наглости у меня лезут на лоб глаза:

— Когда это вы мне сделали хорошо?

— Думаешь, я не вижу, что ты с ним счастлива?!

— Не ваше дело!

Он зло усмехается.

— Я сделал тебе хорошо! И ты за это поможешь мне наладить отношения с Артёмом, ясно тебе?

От его последних слов мне хочется смеяться в голос.

— Лесом сходить не хотите ли? — мягко так интересуюсь.

— Чего?

— Шиш вам без масла, вот чего! И только посмейте еще раз меня тронуть, я подниму такую шумиху, не обрадуетесь…

Его глаза превращаются в щелки.

— Стерва!

— Еще какая! — фырчу в ответ. — Я вас больше не боюсь! Так и знайте!

За двадцать минут до того:

Артём

Легко сжимаю Златину руку, когда она говорит, что ненадолго отойдет. Провожаю ее взглядом, замечаю, что Снежана идет следом. Девушки скрываются в направлении туалета.

В который раз за сегодняшний вечер морщусь — насколько же они похожи…

Мне не по себе оттого, что отец выбрал в жены девушку, так сильно смахивающую на мою. Хотя изначально Злата была именно его выбором, по всему выходит — предъявлять что-либо по этому поводу я не в праве.

В этот момент ко мне подсаживается троюродный дядюшка и начинает отчаянно клевать мозг:

— Раньше как бывало? Дашь объявление в газету, и на тебе — отличная реклама…

Так и хочется ответить — а при царе Горохе люди писали гусиными перьями или вырезали что-то на бересте… не силен я в таких нюансах.

Пока слушаю этот бред, ко мне подсаживается другой дядя и начинает подливать рюмку за рюмкой.

— Нет уж, с меня хватит, и так хороший… — бурчу угрюмо.