Наши отношения ухудшались с каждым днем. Польтолько брал, ничего не давая взамен.

Я была очень занята в то время, так как зимоймужчины, как правило, возбуждены больше, чем в остальное время года. Хлопоты поработе, усугубленные личными неприятностями, порядком меня утомляли.

Мои визиты к Полю стали более редкими. Япрактически не испытывала к нему физического влечения. Я предоставляла емусвоих подруг, не испытывая при этом уже ни малейшей ревности.

У нас обоих была слабость к телефоннымразговорам. Мы проводили целые часы, болтая и перешучиваясь по телефону. Явообще люблю это занятие. Мне интересно, не видя собеседника, по одному толькоголосу представлять его образ.

Иногда я могу и ошибаться. Как в случае сНестором, моим собеседником из Детройта.

Один из моих клиентов, живший там же, дал емумои координаты. У Нестора появилась привычка звонить мне каждый день. Голос егоказался мне божественным. В моем воображении он рисовался высоким, хорошосложенным, необыкновенно красивым и немного надменным, что, впрочем, мне даженравилось. Он был весьма состоятелен. Это было видно и по тому, как он описывалмне свой великолепный дом, ничего не скрывая и ничуть не кичась богатством. Егозвонки доставляли мне истинное удовольствие, я всегда ждала их с нетерпением.

Однажды Нестор пригласил меня к себе навыходные. При этом намекнул, что имеет на меня определенные виды. Ясогласилась, не раздумывая.

Несколько дней накануне отъезда я пребывала вприподнятом настроении, а друзьям и знакомым говорила:

– Наконец-то я встретила человека, за котороговыйду замуж!

В пятницу перед отъездом Нестор позвонил ипопросил захватить порнографические фильмы.

– Это будет забавно, – объяснил он.

– Мой проектор сломан, – тут же солгала я. Мневовсе не хотелось делать из этого вполне нормального, как мне показалось,человека «чокнутого» вроде некоторых моих клиентов.

– Неважно, – ответил он. – Мой проекторпрекрасно работает.

– Почему ты так настаиваешь? – спросила я. – Яне хочу думать о работе во время отдыха.

– Послушай, дорогая, все-таки привези их, –продолжал настаивать Нестор.

– Что ж, хорошо, но только не воображай, что ябуду их смотреть.

Я уехала в аэропорт. По дороге я непереставала мечтать о том, как мы прекрасно проведем время вместе.

Нестор встречал меня в аэропорту. Все моимечты мигом улетучились: он оказался низкорослым, худым и ужасно некрасивым.Так пленившая меня надменность на деле оказалась лишь необоснованнойпретенциозностью.

Только его богатство соответствовало моимпредставлениям. Нестор проводил меня в дом, обставленный и оформленный снесомненным вкусом, о том свидетельствовали и картины известных художников настенах.

Сам Нестор был весел, как тюремная дверь. Вдоме царила тягостная тишина, слышалось только мяуканье сиамского кота,страдавшего косоглазием.

К полуночи я сильно проголодалась, и Несторприготовил мне поесть. Я просто умирала со скуки.

Наконец, он решил заняться со мной любовью,использовав при этом около двадцати вибромассажеров. Потом смотрел порнофильмы.

К пяти утра мы, наконец, легли спать. В девятья уже была на ногах, свежая и нарядная. Мне нужно было позвонить. Однако Несторпроснулся и закричал:

– Почему не спишь? Ты должна поспать хотя быдо трех часов дня!

– До трех часов? В Нью-Йорке я всегда встаю вдевять, даже если спала всего пару часов, – ответила я.

Он встал с надутым видом, застелил постель,помыл посуду и накормил кота.

С меня было довольно. Я позвонила в аэропорт изаказала билет на ближайший рейс в Нью-Йорк.

Перед тем, как уехать, я сказала:

– Так как ты предложил оплатить моепутешествие, не можешь ли дать мне восемьдесят четыре доллара прямо сейчас?

Он аж взбеленился.

– За кого ты меня принимаешь? Я не из техженатых мужчин, которые тебя навещают. Я – холостяк, и ты находишься здесь посвоей собственной воле.

– Да, я знаю, поэтому и не беру у тебя деньгиза то, чем мы занимались. Я только хочу, чтобы ты сдержал свое обещание изаплатил за мой билет.

– Ты считаешь себя очень умной, потому чтосмогла сэкономить несколько десятков долларов. Но если бы ты была действительноумна, ты вышла бы замуж за такого человека, как я. Я – еврей, мне тридцать пятьлет. Моя мать беспокоится, что я до сих пор не женат. Она хотела навязать мнеодну из этих толстых наследниц богатых папочек, но я не захотел. Мне нужнанастоящая женщина, я хочу иметь детей.

– Во всяком случае, не от меня, – ответила я.– Я бы умерла от скуки рядом с тобой.

– Ты меня оскорбляешь, – сказал он. – Какаянеблагодарность! А я еще хотел, чтобы ты стала матерью моих детей. И подумайхорошенько обо всех тех клиентах, которых ты могла бы заполучить благодаря моимсвязям с «Дженерал моторс»!

После моего последнего ареста газеты Нью-Йоркаговорили об одном из моих друзей, который тоже оказался на скамье подсудимых,называя его «сутенер Ксавьеры». Это «разоблачение», конечно же, раза в триувеличило их тираж, да только с действительностью ничего общего не имеет. Внаше время у мадам нет больше сутенеров.

У нас есть друзья или любовники (иногда – те идругие вместе). Это совсем другое дело. Вот девушками, которые выходят напанель, всегда руководит какой-нибудь мужчина. Впрочем, порой такое встречаетсяи у кол-герл.

Сутенеры живут на доходы девушек. Я неотрицаю, что у друга мадам есть некоторые преимущества, но, как любая деловаяженщина, мадам сама распоряжается своими доходами. Я никогда не трачу деньги намужчину, не считая, разумеется, кое-каких подарков. Предпочитаю, чтобы былонаоборот.

Сутенеры обычно замешаны в историях снаркотиками и в торговле белыми женщинами. Они отказываются отпускатьпроституток, которых держат под каблуком, исключая случаи, когда девушки уже нина что не годятся. У друга же мадам есть лишь одно желание: чтобы она оставиласвою работу.