— Да, немало, — ответил он. — Почти половину всего времени. Я уже подумываю перенести сюда свой офис.

— Рано или поздно тебе придется это сделать, — сказал Сэм, — потому что все разворачивается здесь.

Подошла официантка.

— Вам звонят из офиса, мистер Бенджамин. Принести телефон на столик?

Сэм покачал головой.

— Не надо. Будет быстрее, если я подойду сам.

Он встал, прошел по проходу к телефону и что-то быстро стал говорить в трубку.

— Он так напряженно работает, — сказала Марилу. — Даже не передохнет.

Стив смотрел на нее, ничего не говоря. Она взглянула ему в глаза.

— Вы тоже так работаете?

Он пожал плечами.

— И да, и нет.

— Ну чисто европейский ответ, — она засмеялась.

— Стараюсь работать немного, но иногда бывает, что приходится сидеть и день и ночь.

— Вы — как все американцы, — сказала она. — Сначала — бизнес, а потом, если останется время и не слишком устал, можно заняться всем остальным.

Он улыбнулся, но в глазах не было и тени улыбки.

— Со мной это не проходит.

Она улыбнулась ему в ответ одними губами.

— Я не нравлюсь тебе. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Такого я не говорил.

— Мой английский не очень хорош. Может, мне сказать по-другому? Ты не одобряешь меня?

— Я думаю, что это не имеет значения. Это меня не касается.

— Ты весь такой американский, такой правильный, — съязвила она. — Но ты его друг, и ты думаешь, что я нехороша для него.

— А ты хороша для него?

— Думаю, что да, — сказала она. — Во многих аспектах. Для его карьеры, для его, как это сказать… «эго».

Стив промолчал.

— Когда-нибудь в жизни каждого мужчины должна быть женщина, подобная мне. Я больше подхожу ему, чем какая-нибудь дешевая актрисочка, которая постарается выжать из него все. Я даю ему столько же, сколько он дает мне. Со мной он мужчина.

— Он всегда был мужчиной, — сказал Стив.

Сэм вернулся к столу с раскрасневшимся лицом.

— Проклятые идиоты! — он плюхнулся на стул и посмотрел на Марилу. — Извини, но мне никак не удастся прийти к тебе на ужин сегодня. Режиссер что-то не поделил с автором из-за сценария, придется вечером улаживать это дело. Съемки начинаются завтра утром.

— А-а, — протянула Марилу, — а я-то думала! Сама собиралась готовить спагетти.

Сэм посмотрел на нее, потом на Стива.

— У меня есть идея. Почему бы тебе не поужинать с ней? Если я освобожусь раньше, то тоже подскочу.

— Может, у Стива есть другие планы? — В ее голосе звучал вызов.

— Нет.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм. — Попробуешь, как вкусно она готовит спагетти.

— Мне и так уже хочется их попробовать. Когда и где?

— В восемь. Отель «Беверли-Хиллз», бунгало три, — сказала она.

— Ну, тогда просто чудесно. Я ведь тоже остановился в этом отеле.

Марилу встала.

— Ну, мне пора возвращаться на съемочную площадку.

Они смотрели, как она идет к двери, и Сэм повернулся к Стиву:

— Я так рад, что ты с ней хорошо разговаривал! Представляешь, она вбила себе в голову, что не нравится тебе.

* * *

Он вышел из прохладного холла с кондиционированным воздухом в предвечернюю жару. Зажмурившись от яркого солнца, он пошел по тропинке, обсаженной с двух сторон благоухающими цветами. Бунгало три находилось как раз за главным зданием. Стив поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка. Через секунду дверь отворилась. Темноволосая женщина средних лет в переднике стояла на пороге.

— Синьор, — приветливо сказала горничная.

Внутри было немногим прохладней. Окна были распахнуты настежь.

Марилу вошла в комнату.

— Спагетти нельзя есть в комнате с кондиционированным воздухом, — пояснила она. — Это сказывается на их качестве.

— Да, — усмехнулся Стив. — Они остывают.

Она взглянула на него, не зная, шутит он или говорит серьезно, в ее взгляде была неуверенность.

— Извини, — быстро сказал он. — Я всего лишь попытался сострить.

Марилу улыбнулась.

— Я до сих пор не очень хорошо воспринимаю американский юмор.

— Ничего. Со временем ты привыкнешь…

— Давай мне твой пиджак.

Он вдруг заметил, что на ней обычное платье из хлопка. Домашнее хлопчатобумажное платье, которое стоило не больше трех долларов в любом бродвейском магазине. На лице никакой косметики.

Он глубоко вздохнул. Не имело значения, во что она одета. Она была настоящей женщиной.

Она взяла пиджак и повесила его в шкаф.

— Там, в баре, виски, — сказала она. — Налей себе сам. Можешь снять и галстук. А я пока пойду на кухню.

Он проводил ее оценивающим взглядом. Платье плотно облегало ее фигуру, и он понял, что под ним ничего нет. Только ее тело. Он снял галстук и подошел к бару.

Когда он наливал себе в бокал виски, из кухни послышался ее голос.

— Не пей слишком много, я не хочу, чтобы у тебя притупился вкус.

— Не волнуйся, Итальяночка, — тихо сказал Стив. — Я только начинаю входить во вкус.

Еда была простой. Сначала свежий салат-латук с сельдереем и редиской; генуэзская салями; черные и зеленые оливки; небольшие красные и зеленые перчики; потом — спагетти с великолепным соусом, мясом и кусочками итальянской колбасы. Бутылка «Кьянти классике» была достаточно охлаждена. А на десерт было zabaglione,[12]служившее украшением стола. Потом они пили крепкий черный «эспрессо», сидя в креслах.

— Просто не верится, чтобы я столько съел!

— Ну, не больше, чем я.

— Не знаю, как в тебя помещается столько?

Она съела гораздо больше, чем он.

— Просто я привыкла к такой еде, — она рассмеялась.

Пришла служанка и начала убирать со стола. Марилу встала.

— Пойдем в гостиную. — Зазвонил телефон. Она подошла к маленькому столику и сняла трубку. — Алло? — Звонил Сэм. Она послушала стоя, затем вздохнула: — Ну что ж, тогда завтра. — Она посмотрела на Стива. — Сэм хотел бы поговорить с тобой.

Она передала трубку Стиву, и он услышал голос Сэма: