И я постучала в дверь собственной комнаты. Ответом стали тишина и темнота. Я включила свет, но ничего не изменилось. Комната была абсолютно пустой, и только шкаф подозрительно скрипел дверью. Решив, что уж в собственной комнате я имею право проверять шкафы, дернула дверцу и влетела непонятно куда, подхваченная за руки-ноги.

– Тс-с… – шепнули мне, зажигая свет.

Мглу развеял маленький, но очень яркий комочек синего цвета. Больше всего он походил на помидор, разве что болел в детстве, и красноты в нем не было вовсе.

В небольшом скругленном помещении кружочком сидели болотники, склонившись над чем-то неведомым в центре. Мало кто мог предположить, что эта компания с мерцающими в синем цвете глазами занималась богоугодным делом. Но я не относилась к большинству и знала, что все совершается во имя веры. Веры в нашу будущую победу.

– Конспирация? – шепотом осведомилась я.

Болотники дружно кивнули. Что показательно, Киры здесь не было. Я задумалась: а не сюда ли все пропадали? Помнится, когда я не могла отыскать Виту, братья за секунды с этим справлялись… Тайное место сбора? Возможно. И если меня пригласили, значит, признали своей. Победа! Я теперь даже самые тайные секреты знаю!

– И… – решила выяснить, на чем остановились мои коллеги.

– Роли думаем.

Джейс был немногословен и хмур. Расставание с Кирой и необходимость блюсти секретность не добавляли ему оптимизма.

– И как?

– Ты опоздала! – ехидно заметила Вита. – Так что получаешь суперприз.

– Мне уже страшно, – честно призналась я, присаживаясь между Витой и Трейсом.

– И зря, хорошая роль, непыльная. Посидишь на болоте, в кустах, потом стрелу словишь…

– Надеюсь, не в сердце? – опасливо осведомилась я.

– Не, не в сердце. Мы же не изверги! – оскорбился Трейс.

– Ладно, – припоминая подробности лягушачьей жизни в сказке, пробормотала я. – А кто Иван-дурак?

– Обойдемся без оскорблений! – хмуро попросил Джейс. – И вообще, мы сценарий переписываем. Надо же его к местным реалиям адаптировать. А то никто нам не поверит.

– Адаптация – это хорошо. А что хоть меняем? Этот вопрос меня особенно волновал. Хотелось знать, на что подписываюсь, и не предстоит ли играть труп. А на сцене, между прочим, холодно, сквозняк. Да и деревянная она, падать больно.

Мне припомнилась одна из лагерных постановок. В тот незабываемый раз мы ставили О. Генри, и массовка, куда затолкали всех представителей отряда независимо от желания, изображала трупы. То есть сначала они как бы были живы, ходили по сцене, общались, но конторку быстро прикрыли. Появился бледный господин в черной шляпе и с листом на груди с надписью «пневмония». Он ходил и косил нас, бедных жителей города, заставляя падать на холодный пол. Но не это самое главное.

Главным было то, что выключить весь свет нам не разрешили, и трупы уползали в полумраке, оглашая зал сдавленными стонами, а иногда и вескими словами: столкнуться с чужой пяткой было в порядке вещей.

– Кощея, – подумав, решила Вита. – Понимаешь, ну не стал бы уважающий себя повелитель смерти в лягушку превращать какую-то левую деву. Это только светлые могут. Для перевоспитания, так сказать.

– И я перевоспитаюсь?

– Не-е-ет, – протянул Трейс. – Ты-то ни в чем не виновата! Это принц виноват. Из далекой провинции. Он так обидел мага, что тот его невесту превратил в Жабку. А чтобы никто не признал болезную, поместил на болото.

– А там ее спас Иван Царевич?

– Не-е-ет, Иван Царевич был болотником, и у него своя лягушка была, зачем ему чужая?

Я недоуменно поглядела на зеленых. Зеленые так же недоуменно взглянули на меня. Да уж, боюсь, работа над сценарием затянется.

Спать мы пошли ближе к обеду следующего дня. Никто не ушел обиженным! Все уползали в сладостном предвкушении, кляня себя за несговорчивость. В ходе переработки сюжета мы выяснили, что действующих лиц куда больше, чем болотников. Даже с привлечением Киры актеров все равно не хватало.

Итак, среди нас имелись: Царевна-Жабка (я), Иван Царевич, он же Не Дурак (Джейс), его невеста, принцесса сопредельного королевства (Кира), Баба-яга, пробравшаяся окольными путями и носящая звание «мудрейшая», по совместительству – главный казначей болотный и близкий друг Не Дурака (Вита), вестник (Трейс).

Итого, нам не хватало: злобного белого мага, играть которого отказались все напрочь, принца на белом лосе, прогневившего волшебника, и батюшки-короля, который вообще непонятно зачем нужен в этой сказке. Тем не менее мы были полны трудового энтузиазма.

В конце концов, для решения этих мелких проблем у нас есть целый один выходной и еще неделя будней, во время которой можно провести агитацию среди местного населения. На худой конец – сбегать в болотное посольство и запросить помощь. Теоретически.

От мысли, что придется идти на ковер, братья-болотники становились одного с прической цвета, а Вита теряла всякую тягу к жизни. Коллегиально (меня не спрашивали) было решено, что просить пойдет самый обаятельный и глупый, то есть я. Данька в очередной раз оказалась крайней, но да ладно, прорвемся.

Лично меня беспокоили только два нюанса: где взять лося и пустят ли нас с животным на сцену. Болотники утверждали, что пустят, но я еще помнила всякого рода значки на дверях супермаркета «С животным вход воспрещен».

Так и не решив, кто из нас прав (я или моя паранойя), я завалилась спать, едва не забыв смыть косметику с лица. Болотных она не раздражала, а я и вовсе о ней запамятовала. Все же «Сделано в болоте» – самая на дежная и гипоаллергенная марка.

Кто ходит в гости по утрам – тот поступает глупо. Летят в него подушки, храп, а то и чашки скупо. Но ничего, он джентльмен и подождать сумеет. А если плохо будет ждать – то быстро ласты склеит.

Да, глупая была идея у болотных братьев – собраться у нас перед завтраком. Глупая не потому, что мы не любили гостей и не желали их видеть. Просто Вита, никак не ожидавшая такой подставы, только начала приводить себя в порядок, крепя каким-то зельем настоящую прическу.

Сколько сил и времени она потратила только на то, чтобы волосы стали послушными, я не представляла, но сочувственно вздыхала, слушая ее недовольные вскрики. Болотники застыли за дверью, иногда подавая голос.

Наивные, они надеялись на прощение. Но за меньшее, чем новый суперстойкий лак (старый не выдержал столкновения с головой Трейса и намертво зафиксировал его шевелюру), Вита не готова была их простить. Кажется, у вестника Бабы-яги появились первые проблемы. И я не я, если под конец репетиций Трейс будет способен на что-то большее, нежели доползти до своего неприбранного ложа и уснуть, положив голову на матрас.

Успокаивать Виту пришлось долго. Не стоит думать, что если ты кикимора, то и вовсе лишена простых женских слабостей. А она еще и ночь не спала, варила свое чудо-средство. Не завидую я Трейсу, его дни сочтены. А ночи – учтены.