Карч увидел объявление о продаже дома и другое, поменьше, гласившее, что купчая составлена. Подумал, что к общей картине добавилась еще одна часть. И если он получит возможность спросить Касси Блэк, она ответит, что все началось с этого объявления. Касси увидела его и принялась действовать.

– Вот и вся недолга, – произнес он.

Карч часто поступал так в последнее время – комментировал вслух происходящее, когда никто не мог его слышать. Но относился к этому спокойно. То была фамильная черта. Раньше, сидя в спальне, он слышал, как отец разговаривал с собой перед зеркалом в соседней комнате. Это означало, что он манипулирует монетами между суставами пальцев – сразу обеими руками – или практикуется в карточных фокусах. Отец всегда говорил, что скороговорка так же важна в фокусе, как все, что делаешь руками. Слова тоже нужны для отвода глаз.

Услышав выкрик, Карч взглянул на дом. Девочка вышла наружу. Она переоделась, теперь на ней был хлопчатобумажный комбинезон и рубашка с длинными рукавами. Она гоняла по двору мяч с изображением божьей коровки и находила в этом занятии какой-то повод для криков. В проеме парадной двери стояла женщина и наблюдала за ней. Карч ждал, и наконец женщина вернулась в дом. Видимо, убедилась в безопасности и неприступности двора.

Карч взглянул на часы и стал ждать, когда она вернется снова посмотреть на девочку. Он хотел получить представление об этих интервалах, знать, сколько времени в его распоряжении. Дожидаясь, снова подумал о Касси Блэк. Он верил, что скоро получит козырь в той игре, которую они ведут. И последняя сдача карт будет происходить не на ее столе, а на его.

Женщина вышла через шесть минут. Карч тем временем также считал проезжавшие машины. Проехало всего три. Предсказать появление машин было невозможно, но он решил, что ему нужно управиться за две-три минуты.

Взяв с соседнего сиденья отчет «Ренессанса», Карч еще раз посмотрел на имя. Вышел из машины и пересек дорогу, оглядывая на ходу соседние дома, нет ли свидетелей. Никого не увидел. Карч решил, что для него зажегся зеленый свет и медлить нельзя.

Девочка подняла взгляд от мяча, когда Карч приблизился на несколько футов к штакетному забору, служившему украшением, а не мерой безопасности. Штакетник был чуть выше колена Карча. При необходимости Карч мог протянуть руки и схватить ребенка.

Девочка ничего не говорила. Просто перестала играть и смотрела на него.

– Как дела? – спросил Карч. – Ты Джоди Шо, так ведь?

Девочка оглянулась на дом, но матери в дверях не увидела. Снова посмотрела на Карча.

– Так ведь?

Она кивнула, и Карч сделал последние несколько шагов к забору. Руки он держал в карманах, эта поза подсознательно воспринималась как не угрожающая.

– Я так и подумал. Понимаешь, твой папа отправил меня из конторы привезти тебя на сюрприз-вечеринку.

– Что за сюрприз-вечеринка?

Карч вынул руки из карманов и подошел вплотную к маленькому забору. Принял позу бейсболиста-принимающего, чтобы уменьшить разницу в их росте. Все же лицо его находилось над забором. Он посмотрел поверх головы девочки на парадную дверь. Женщины там не было, но Карч понимал, что времени у него в обрез. Глянул через левое плечо, через правое. Соседей не было видно. Машин тоже. Зеленый свет все еще горел.

– Это вечеринка, которую он устраивает для твоей мамы. Он не хочет, чтобы мама знала о ней. Но там будет очень весело. Будет очень много твоих друзей и даже представление фокусника.

Карч протянул руку к ее правому уху, и откуда ни возьмись в руке оказалась двадцатипятицентовая монета. Вынимая из кармана руку, он держал ее между средним и безымянным пальцами в классическом трюке Гошмена Пинча. Девочка взглянула на монету, и ее рот растянулся в изумленной улыбке.

– Вот это да!

– А с этой стороны что?

Он достал монету из ее левого уха. Девочка теперь широко улыбалась.

– Как вы это делаете?

– Если я скажу, мне придется... знаешь, если поедешь со мной к папе, то обещаю: мы научим тебя этому. Ну что, Джоди? Едем? Он ждет тебя, крошка.

– Я не крошка. И мне не разрешают ездить с чужими.

Карч мысленно выругался и снова взглянул на парадную дверь. По-прежнему никого.

– Знаю, что не крошка. Это просто такой оборот речи. А потом я не совсем чужой. То есть мы с тобой встречаемся впервые, но я давно уже знаю твоего папу, а он – меня. Достаточно хорошо, чтобы поручить мне привезти тебя на вечеринку.

Карч взглянул в последний раз на парадную дверь. Он знал, что слишком задерживается. Его время истекло. Зеленый свет сменился красным.

– В общем, папа очень ждет тебя в конторе, чтобы...

Он выпрямился и протянул руки через забор.

– ...ты могла крикнуть «Сюрприз!», когда приедет мама.

Карч взял девочку под мышки и поднял. Он знал, что главное – утихомиривать ее на пути в тридцать футов, от забора до машины. И только. А потом в этом не будет необходимости. Повернулся и быстро зашагал через улицу к «линкольну».

– Мама? – робко произнесла девочка.

– Ш-ш-ш... – быстро произнес Карч. – Не нужно, милочка, чтобы она знала. Это испортит сюрприз.

Подойдя к машине, он открыл заднюю дверцу и посадил девочку внутрь. Захлопнул ее и вскочил на переднее сиденье. Получилось, понял он. Схватил ребенка без происшествий, никто этого не видел. Включил скорость и поехал вниз по Лукаут-Маунтин-роуд.

– А танцы будут на сюрприз-вечеринке? – спросила Джоди с заднего сиденья.

Карч повернул зеркало заднего обзора так, чтобы видеть девочку. И тут услышал вдали вопль. Стекла в дверцах «линкольна» были подняты, так что точно определить, откуда донесся этот звук, было невозможно. Он снова передвинул зеркало и увидел женщину, выбежавшую на улицу в пятидесяти ярдах позади. Она смотрела вслед «линкольну», стиснув кулаки и прижав их к вискам. Карч поспешил включить стереопроигрыватель.

Он снова взглянул в зеркало. Женщина все еще вопила посреди улицы, но проигрыватель в машине заглушал ее голос. Фрэнк Синатра пел «Это жизнь».

Карч начал думать о номерных знаках на «линкольне». Он сомневался, что женщина могла рассмотреть номер сзади, но знал: нужно найти безопасное место и снова поставить свои. И не беспокоился о том, что она его разглядела. Стекла для этого были слишком затемнены. Карч чувствовал себя уверенно. Он ничем не засветился.

Карч вспомнил, что девочка задала какой-то вопрос. Поставил зеркало в нужное положение и обернулся к ней.

– Что ты спрашивала?

– Будут танцы на вечеринке для мамы?

– Само собой, крошка, еще какие.

– Я не крошка.

– Да? Ну и что?

Шестерни «бокстера» громко завывали, когда Касси гнала его в каньон Лорел.