– Я положительно уверена, что соприкосновения не было. Иначе я почувствовала бы толчок.

Тут она взглянула на Алину, и в ее глазах заплескалось недоумение. Она ее вспомнила. Алина не стала терять время на обычные бабские восклицания. Вместо этого она тихо произнесла:

– Выслушайте меня. Ваш пассажир – преступник. Убийца. Вы в опасности. Именно поэтому я за вами гналась от самого Котельного бульвара. Надеюсь, ключи от машины вы прихватили с собой? Срочно заблокируйте двери, чтобы он не смог выйти. Необходимо его задержать.

– Не может быть, – растерянно произнесла Дина Олеговна. – От самого бульвара, вы говорите? Как все странно… Нет, я вас уверяю, вы ошибаетесь. Вы его с кем-то перепутали, я думаю. Хотите, я вам его представлю? Это Борис Семенович Татаренков, мой старинный приятель. Пойдемте, пойдемте же, ну что вы!..

И сильной рукой она цапнула Алину за запястье и потащила к своей машине. От неожиданности, а еще оттого, что хватка у рыхлой дамочки оказалась на удивление крепкой, Алина проволоклась за ней следом и смогла притормозить лишь у водительской дверцы ее авто.

Она заглянула внутрь и убедилась, что на переднем пассажирском сиденье сидит Додик, обычный Додик, а не какой-то там Борис Татаренков. Однако вид у Додика был настолько странен, что Алина застыла, его разглядывая.

Додик, пристегнутый ремнем по всем правилам безопасности дорожного движения, улыбался блаженной улыбкой идиота и чуть ли не гулил. Левый глаз он лукаво скосил на Алину, тогда как правый остался блуждать по поверхности лобового стекла, рассматривая налипших на нем мелких мошек. Подбородок Додика отливался слюной, которая его совсем не беспокоила.

– Что с ним? – испуганно спросила Алина. – Инсульт?

– Да ну, какой инсульт, какой еще инсульт, что вы, девочка? – невнятно бормотала дама, суетливо копаясь в маленьком вышитом бисером ридикюле, который висел у нее через плечо, как портупея.

– А что? – строго спросила ее Алина, выпрямив спину и требовательно посмотрев ей в лицо.

– Я полагаю, что это так успокоительное на него подействовало, странная такая реакция.

Дама копаться перестала, взглянула на Алину мельком, потом наклонилась к проему, разглядывая пассажира.

– Понимаете, девочка, он начал как-то нервничать, когда заметил, что за нами все время едет большая машина, ну просто бандитская какая-то…

Алина хорошо помнила, как Дина Олеговна только что поразилась, узнав, что ее догоняли от самой Москвы вот на этой большой машине. А теперь, оказывается, клиент нервничал.

Алина напряглась, почувствовав несостыковку.

И поэтому, когда пухлая «генеральша» вдруг резко навалилась на нее всей своей крепкой тушкой и согнутой в локте левой рукой прижала ее плечи к кузову «Хонды», Алина не очень удивилась.

«Генеральша», сосредоточенно глядя ей в переносицу, пальцами свободной правой руки пыталась проделать какую-то непростую манипуляцию с предметом, сильно напоминающим армейский шприц-тюбик. Алина видела похожие в военной части, где служил папка: ими комплектовали походные аптечки для рядового состава. Всего делов-то – хрустнул колпачком, вогнал иглу, выдавил содержимое – и порядок. Правда, те шприц-тюбики содержали обезболивающее. А что содержит этот?

Колпачок все не хотел отламываться, и Алина пришла в себя. Ей некогда было разбираться в причинах происходящего абсурда, достаточно того, что она не сомневалась в его следствии – винтажная ведьма намерена ширнуть ей подкожно какую-то пакость, отчего Алина тоже начнет улыбаться идиотской улыбкой и пускать слюни на воротник.

– Очки! – отчаянно выкрикнула Алина.

Дина Олеговна от неожиданности вздрогнула и на секунду ослабила хватку. Алина тут же выдернула из захвата руку, сдернула с лица свои очки и со всего маху, со всей силой отчаяния и злобы вломила мерзавке головой в переносицу, прямо в «третий глаз». Этому приемчику ее научила крутая Машка Путято, однако Алина не предполагала, что когда-либо данный навык ей понадобится.

Получилось неплохо. Сдавленно охнув, холеная барыня закатила очи, пошатнулась и медленно осела в пыль. Прямо на свой мощный круп.

Алина заботливо подправила траекторию сползания, развернув дамочку за покатые плечи, и прислонила ее в сидячем положении спиной к переднему колесу «Хонды».

Очень хотелось пнуть ногой в толстый бок, но сдержалась. Так, что дальше… Связать. Чем-то и как-то…

Алина бросила взгляд на дамочкины ноги. Тупые америкосы в таких случаях связывают шнурки ботинок. Ботинок со шнурками на тетке не было, а имелись боты. А надеты боты были на довольно плотные колготки. Алина, стащив с мясистых лап эти идиотские боты, ухватилась за мыски колгот, подтянула, вытянула небольшие «заячьи уши» и крепко-накрепко связала их между собой. Результат ее устроил.

Отряхнула руки, брезгливо поморщась.

Кстати, насчет рук. Их ведь тоже нужно связать, пока эта гадина не очухалась. Связать и еще раз попытаться дозвониться до Марьяны.

Вспомнила, что в папкиной машине что-то такое должно быть. Что-то вроде изоленты. Нужно пошарить.

Алина метнулась к «Тойоте».

Изолента и вправду нашлась. В багажнике, в тяжелом железном ящике, громыхающем гаечными ключами и еще какой-то малопонятной требухой. Черная и вонючая. От нее пахло чем-то техническо-химическим: утонченной барыне должно понравиться.

Алина вновь присела на корточки около сомлевшей Олеговны и принялась методично обматывать ее запястья клейкой вонючей лентой. Конечно, трех-четырех оборотов вполне было достаточно, но очень уж Алина на нее обиделась и решила обмотать понадежнее и попрочнее.

Поздно она обратила внимание на шорохи и покряхтывания, доносившиеся сзади из Дининой машины. Она только успела немного повернуть голову в сторону открытой дверцы и удивиться. Но было уже поздно.

Пребывающий в слабоумии Додик, улыбаясь кретински и все так же пуская слюну, уже воздел над ее головой широкий и прочный ремень безопасности, которым недавно пристегивала себя к креслу пунктуальная Дина и который через секунду плотно лег на Алинину голую шею.

В то время, пока Алина разбиралась с неадекватной коллекционершей, Додик сумел отстегнуться от кресла и перелезть на водительское сиденье. Теперь он костяшками пальцев все еще слабой левой руки толкал Алину между лопаток, чтобы ремень обхватил потуже и понадежнее Алинину шею, одновременно правой рукой пытаясь повернуть ключ в замке зажигания.

Идиотка Олеговна, значит, ключ оставила в замке. Действительно идиотка.

Алина схватилась обеими руками за жесткую ткань ремня, но голова все больше и больше откидывалась назад, воздуха не хватало и было больно.

Она подумала: «Почему это никому нет дела и все мчатся мимо, не останавливаясь?..»

На периферии сознания она все еще слышала, как пыхтит и причмокивает Додик, а потом сознание она потеряла. Может, умерла?

Нет, не умерла. Она не умерла, она пришла в себя в том же самом треклятом подвале, она сидела, прислонившись к неровной бетонной стене, а