Так все и продолжалось. У Макса имелось особое чутье касательно расстановки сил, которое было одновременно его благословением и его проклятием. Благословением — поскольку он всегда точно знал, на какую позицию может рассчитывать в той или иной группе. Проклятием — поскольку чутье неумолимо подсказывало ему, что он застрял где-то на вторых позициях. Еще один крошечный шаг, и он вырвется на самый верх.

Если бы речь действительно шла о крошечном шаге, его артисты, вероятно, оставались бы с ним, попортив ему нервы, но в итоге подняв вместе с собой в высшие сферы музыкальной индустрии. Дело обстояло иначе: если подопечным Макса удавалось раскрутиться, они уходили к другому менеджеру, едва дождавшись конца контракта.

Макс подписал пятилетний контракт с тогда никому не известной группой «Стормфронт» — сомнительная удача, но уже через год музыканты прославились, и деньги полились рекой. Однако они значительно подпортили репутацию Макса, всячески поливая его грязью и рассказывая всем подряд, что их менеджер — настоящий паразит. В итоге то, что должно было привести его к успеху, стало началом его падения.

Группа рассталась с Максом, на прощание помочившись на коврик у его входной двери. Теперь его ситуация коренным образом изменилась. Отныне работу он мог получить лишь у молодых артистов, которые еще ничего о нем не слышали. Или у тех, кто прекрасно знал его, но уже отчаялся сделать карьеру. Все-таки у Макса Хансена еще имелись кое-какие контакты.

В конце девяностых среди тех, кто имел отношение к шоубизнесу, ходила присказка, довольно точно описывавшая положение менеджера-неудачника: «Макс Хансен — твой последний шанс». Еще оставались авторы, продюсеры и представители записывающих компаний, к которым он мог обратиться, если у него что-нибудь наклевывалось, но все эти люди стояли на низшей ступени иерархии. Другими словами, веселые денечки Макса Хансена давно прошли.

Не изменилось лишь одно — его пристрастие к молодым девчонкам. Поскольку кивка в сторону какой-нибудь знаменитости было теперь недостаточно, да и знаменитости редко нынче отвечали на его приветствия, Макс был вынужден применить тяжелую артиллерию, чтобы затащить к себе в постель очередную девицу. Он заманивал их размытыми обещаниями.

Времена на дворе стояли иные. Если в середине восьмидесятых прославиться на всю страну было недостижимой мечтой практически для любого, то набирающие популярность сериалы дали возможность всяким простачкам и провинциалкам мелькнуть на экране и возомнить себя будущими звездами. Они хватались за любую возможность, веря, что завтра проснутся знаменитыми.

Макс проводил вечера в «Спай-баре» и выглядывал тех, чья звезда вот-вот потухнет, — певичек, уже отработавших свое по барам и на открытии торговых центров и теперь изредка выступающих в пиццерии или отдаленных городках, чем и теплилась их мечта. Вот тут на сцену и выходил Макс Хансен.

В таком контексте его кличка Последний Шанс приобретала иное звучание. Девицы, к которым он подкатывал, хоть и держали фасад, но уже давно мучились мыслью, что их время прошло. Последний Шанс для них означал, что возможности еще есть, и как раз это и сулил им Макс.

В ход шло все: умение выявить нераскрытый потенциал, хороший стилист, знакомый автор, который пишет песни для Back Street Boys, парень из звукозаписывающей компании, который ищет именно такую артистку, контакты в Азии — там ведь сейчас все сходят с ума по шведкам.

Иногда выходило, иногда — нет. В ноябре девяносто девятого Макс отметил, что за последние двадцать лет это первый месяц, когда ему никого не удалось затащить в постель. Тогда он сделал пересадку волос, чтобы спрятать лысеющий лоб, избавился от морщин над верхней губой и задумался о своем положении.

Не то чтобы он откровенно обманывал этих девиц. Макс действительно давал им номера телефонов нужных людей, иногда устраивал для них встречи с продюсерами. А девчонкой из реалити-шоу «Большой брат» он занялся всерьез, ее даже объявили «прорывом года» в шведском музыкальном чарте и пригласили на пару выступлений. Да, его обещания размыты, но и времена нынче тяжелые.

Охота на девиц в баре становилась все менее успешной, и Макс решил поменять стратегию — начать все сначала. Он стал ходить в музыкальные школы на концерты выпускников, примечал юные дарования, засветившиеся в телевизионных программах, и предлагал им свои услуги.

Порой ему удавалось запихнуть девочку в группу, специально собранную для турне по Японии, или организовать для нее участие в фестивале любителей компьютерных игр, где она представляла собой ожившую Лару Крофт. Макс записывал на видео своих подопечных, в основном как они танцуют в нижнем белье. Теперь он более прямолинейно излагал свои условия:

«Либо постель, либо вон отсюда, и да, я собираюсь все записать на видео».

Как-то вечером Макс сидел на диване, слегка поддавший, и ублажал себя под видеозапись, сделанную несколькими днями ранее, — на экране девица в стрингах и бюстгальтере неуклюже танцевала под песню «Oops! I Did it Again»[26]. В процессе Макс осознал, что ниже падать некуда, но и искать выход из сложившейся ситуации ему совершенно не хочется. С этими мыслями он кончил и заснул.

Таковы были жизненные обстоятельства Макса Хансена, когда он в конце сентября две тысячи шестого года включил телевизор, чтобы посмотреть «Стань звездой». Конкурсанты подобрались талантливые, Максу казалось, он может точно предсказать, кто пройдет дальше и как сложится их карьера. Однако его внимание было обращено на тех, кого отсеивали из конкурса.

Удивительно хорошенькая и неискушенная девочка из Симрисхамна раздразнила его аппетит, но Макс по опыту знал: обычно все дела таких девочек ведут их родители. Но он все равно записал ее имя — не сгодится для постели, так сгодится для бизнеса.

Когда перед камерами появилась Тора Ларссон и исполнила «Жизнь на Марсе?», у Макса проснулось любопытство, бoльшую часть его жизни дремлющее. Эта участница вызывала у него смешанные чувства. Макс многое повидал за годы работы в индустрии, и ему хватало слуха, чтобы отдать должное ее необыкновенному голосу, но она сама? Ее манера держаться на сцене? Что это вообще такое? Не поймешь: она выступила фантастически или откровенно ужасно.

Макс понятия не имел, как сложится для Торы ее судьба в конкурсе, но голос девочки еще долго звенел у него в ушах. Она была красива, словно кукла, и от нее веяло холодом, что одновременно отталкивало и распаляло.

Тора прошла дальше, и уже на следующий день Макс позвонил знакомому с телеканала, по которому показывали «Стань звездой», и узнал ее контактные данные. Адрес, ничего больше. Макс распечатал несколько версий стандартного письма, какое он отправлял в подобных случаях, но решил пока не отсылать его и выждать: вдруг ей уже поступили другие предложения.

Он смотрел эфир, в котором Тора спела «Nothing Compares 2U», и порадовался, когда ее отсеяли, ведь теперь его шансы возросли. Вот вам настоящий самородок, нуждающийся в тщательной шлифовке. Голосом и внешностью Тору одарили щедро, но над всем остальным ей нужно чертовски много работать, если она хочет, чтобы ее песни слушали в каждом доме.