Первым делом я встретился с командующим и начальником контрразведки, высказался насчет предстоящего визита союзников и как им замылить глаза.

– Товарищ адмирал, я только что был на «Морском волке», предлагаю отправить его через две недели в Йоканьгу на то время, пока эта заморская делегация не уберется отсюда. А на место «Морского волка» поставить К-3 Малафеева, она сейчас как раз находится в ремонте. А чтобы она выглядела новейшей, мы ее загримируем.

– Зачем ее убирать, она хорошо замаскирована, ни со стороны залива, ни с воздуха не определить, что стоит у пирса. Да и союзникам мы не намерены ее показывать.

– Зато я знаю янки, они и без мыла залезут в задницу, лишь бы им показали подлодку. Если мы будем им в этом отказывать, начнут давить, и вы согласитесь показать. Вот К-3 и покажем.

– Что предлагаешь сделать, Михаил Петрович?

– Пока К-3 в ремонте, как-то изменить ее силуэт. Например, демонтировать обе сорокапятки и поставить на их место две 25-миллиметровые зенитки или две спаренные 14,5-миллиметровые зенитные установки. Что-то срезать или, наоборот, наварить, потом это все уберем, нарисуем новый тактический номер. Я бы еще за рубкой установил направляющие для реактивных снарядов М-31. Это выглядело бы правдоподобно. Наверняка союзники пронюхали о том, что по немецким кораблям был нанесен удар какими-то хвостатыми снарядами. Так вот они и сыграют роль этих снарядов. Гидролокатор на лодку уже устанавливают. А я попрошу спецов из моей бывшей подлодки соорудить бутафорскую РЛС. Она будет выглядеть как настоящая, если только союзники не засунут свой нос в аппаратуру, ни хрена не догадаются. Но я надеюсь, оперативники Александра Михайловича не допустят такой наглости с их стороны. Или надо срочно сделать запрос в Москву. Там Казаков занимался малогабаритной РЛС, вот и испытает у нас, если уже собрал.

– Михаил Петрович, вы уверены, что союзники обязательно захотят посмотреть начинку?

– На все сто, Александр Михайлович. Им очень захочется узнать, как это мы смогли что-то создать и даже установить на подводную лодку. А чтобы это хотя бы чуть-чуть работало, переведем человек десять с «Морского волка», кто уже засвечен и союзники что-то о них слышали. Будем к ним водить союзников, у меня есть там такие мастера лапшу на уши вешать, да многие, кроме того, английский знают. Послушают, о чем будут союзнички сплетничать, это дорогого стоит. Как только подлодка будет готова, надо произвести ротацию всех частей на базе, что занимаются сейчас охраной «Морского волка», чтобы кто-то не сболтнул лишнего. Это надо успеть за оставшееся время.

– Тогда, Михаил Петрович, сейчас езжайте на завод и поговорите с тамошними специалистами насчет переделок, надо выяснить, смогут они все сделать и сколько времени им понадобится.

– Товарищ адмирал, я только сейчас вызову сюда капитана второго ранга Пономарёва и еще кого-то из его подчиненных, чтобы полазили по лодке и прикинули, куда и как можно все наши задумки приладить. Чтобы все выглядело солидно и нас не раскусили. Товарищ генерал, вы, пожалуйста, дайте добро на их приезд сюда. Пономарёв и его люди все посмотрят, прикинут, кто-то вернется назад за материалами. Их надо туда и обратно сопроводить. И это не на один день. Им придется немного повозиться, вы только не сильно опекайте, а то будет в глаза бросаться.

Я уехал на завод договариваться, после того как отправил вызов Пономарёву, обрисовав ему, что требуется от него. Пусть подбирает людей, а пока берет с собой парочку самых смекалистых и скачет галопом прямо на завод, «Сусанины» будут из команды Сапожникова.

Прибыв на завод и найдя нужных людей, начал втолковывать им, что от них требуется. И требуется все это в ближайшие две недели и в полной секретности. Но тут я узнал неприятную весть, здесь же на заводе ремонтировалась англичанка Р-43.

– И сколько она у вас будет тут стоять?

– Минимум дня два-три.

– Даю максимум тридцать часов, и чтобы ее здесь не было. Нам не надо, чтобы кто-то из них видел, что мы пытаемся сделать с тройкой.

– Мы не успеем ее доделать.

– Постарайтесь. Работайте в три смены.

– Мы и так работаем в три смены.

– Так снимите людей с других кораблей, да хотя бы на сутки с тройки снимите, и все бросить на англичанку. Или найдите для К-3 такое место, чтобы никто не видел, что происходит на ее борту.

В этот же день я связался с Головиным через Кочеткова и объяснил суть проблемы. Попросил его срочно найти Казакова и выяснить, собрал он свой радар или нет. Если да, то мы ему предоставляем подводную лодку в качестве экспериментального судна. Но все, что он там собрал, надо как можно скорее доставить на север.

После обеда прибыл Пономарёв, с ним еще трое его подчиненных, пришлось мне опять ехать на завод. Командир К-3 Малафеев вначале не слишком был рад тому, что его подлодка задержится на неопределенное время на заводе да еще из нее хотят что-то непонятное сделать. Он надеялся уже через неделю выйти в море. Все вместе мы полазили по подлодке, намечали, где и что будет стоять. Видя его кислую физиономию, я решил его утешить.

– Кузьма Иванович, если хочешь выйти в море, есть две вакансии. Если согласен, я помогу перевестись временно на другую подлодку. Можешь выбирать. На Л-20 или С-51. Их командиры с завтрашнего дня убывают на учебу надолго, так что соглашайся. «Л» и «С» – это, конечно, не «Катюша», зато в базе сидеть не придется. Один выход успеешь сделать, потом вернешься на свою «Катюшу».

– Я согласен, товарищ контр-адмирал.

– И на какую подлодку ты согласен перейти?

– Я соглашаюсь на Л-20.

– Тогда можешь принимать ее, вечером зайдешь, получишь документы. Что скажешь, Владимир Александрович, – обратился я к Пономарёву, – сможешь правдоподобную декорацию устроить, если Казаков нам ничего не предоставит? Но надо сделать так, чтобы все мигало, крутилось и при внешнем осмотре выглядело натурально.

– Товарищ адмирал, сделать-то мы сделаем, но, если какой-то их спец засунет свой нос, весь обман вылезет наружу.

– Так надо сделать так, чтобы без ключей ни одну панель снять никто не смог. Тогда давайте приступайте, подготавливайте все, что нужно. Если у Казакова нет готовой аппаратуры, через пару дней начнешь устанавливать свою. Еще раз все досконально посмотрите, где и как вы ее разместите, чтобы потом без всякой подгонки поставил – и все готово. А то мы привыкли все подгонять самым универсальным инструментом, зубилом и кувалдой.

До позднего вечера я был занят и никак не мог вырваться в госпиталь к Катерине. Попал я в госпиталь где-то около двенадцати ночи. Разыскал Катерину в одной из комнатушек госпиталя, приспособленной для дежурных. Она спала под очень тоненьким одеяльцем, накрытая сверху еще шинелью. Я стоял около ее кровати и смотрел, как она спит, поджав ноги к животу, наверное, замерзла, и подсунув ладошку под щечку, как маленький ребенок. Она сладко спала. Волосы каштановыми волнами разметались по подушке, веки немного подрагивали во время сна. Интересно, что за сон она видит? В комнате она была не одна, еще одна кровать была занята какой-то особой женского пола, наверное, медсестра, может, и врач. Я стоял минут пять перед ее кроватью и не решался разбудить. А между тем в моем мозгу проскакивали низменные мысли, которые я старался засунуть в самые дальние уголки сознания. Но они снова и снова вылезали наружу, строя перед глазами всякие эротические картинки. А вы что хотели, уже почти год мы тут в отрыве от женского коллектива, да и я пока не старый, только сорок три будет. Так почему мне должно быть все до лампочки при виде спящей девушки. Я уже совсем чертыхнулся, когда почувствовал прилив крови и какое-то шевеление ниже пояса. Еще мне этого не хватало, чтобы меня застукали перед спящей красоткой, которую тра… глазами. Я уже собирался выйти из комнаты и не тревожить ее сон, но тут половица скрипнула под моей ногой, и она открыла глаза. Привыкла чутко спать на этой работе, когда от легкого прикосновения или шепота человек просыпается по требованию. Она посмотрела на меня удивленными глазами, подтянув одеяло под самый подбородок.