Лейтенант Джонс-Джойс-Джоунз достал несколько листов бумаги, аккуратно разложил их на столе и скучным голосом поинтересовался, кто они и по какому праву нарушили границы Индо-Британской империи.

Валюженич изложил условленную версию событий. Офицер кивнул, словно ничего иного и не ожидал, записал услышанное на бумагу, а затем предложил предъявить имеющиеся документы.

Бумаги Тэда он изучал долго, но потом кивнул, на этот раз вполне удовлетворенно — и поглядел на остальных. Берг достала сложенную вчетверо бумаженцию, увидев которую англичанин произнес «Оу!» не хуже самого Валюженича. Степе и Арцеулову пришлось хуже — документов у них не было. Джонс-Джойс-Джоунз нахмурился, затем задумался, и, наконец, выдал резюме.

Из его слов все, кроме не понимавшего по-английски Степы, узнали, что их появление вызвало в Британской Индии изрядный шум. Администрация в Дели проявила немалую заинтересованность, поручив Джонсу-Джойсу-Джоунзу провести тщательное расследование на предмет возможной опасности для британских интересов. Ввиду этого он, Джонс-Джойс-Джоунз, вынужден задержать всех четверых впредь до завершения предварительного расследования и возможного приезда комиссии из Дели. Впрочем, он согласен перевести задержанных под домашний арест под залог в сто фунтов стерлингов за каждого.

Валюженич тут же, заявил, что требует немедленного свидания с американским консулом в Дели, иначе мистер Ллойд-Джордж будет иметь дело лично с мистером Вильсоном, который не оставляет американских парней без защиты.

Офицер воспринял слова Тэда совершенно спокойно, но предложил послать телеграмму консулу из Морадабада. Остальное решит сам консул — и власти в Дели.

Тэду пришлось согласиться на этот вариант. Вдобавок выяснилось, что долларов Валюженича в пересчете на фунты, хватает как раз на полтора человека. Англичанин вновь подумал, на этот раз значительно дольше, и, наконец, предложил отсрочку в три дня. Это время задержанные могут жить в городе, но под охраной полиции. Отеля в Морадабаде не оказалось, если не считать утонувшего в грязи постоялого двора на базаре, и по совету одного из полицейских — местного уроженца — пришлось снять домик-развалюху, где не было окон, а дверь закрывалась лишь изнутри. Впрочем, эти подробности были неважны. Тэд, вдохновленный близким приездом консула-избавителя, отправился с одним полицейских на базар, откуда притащил огромный вьюк, где были одеяла, плащи из серой тонкой шерсти и запас провизии на неделю. Полицейские пристроились за дверью, и путешественники смогли, наконец, впервые за много дней отдохнуть под почти настоящей крышей. Спешить было некуда — жизнь брала тайм-аут…

…Консул прибыл назавтра ближе к вечеру. Он оказался толстым, широкоплечим и необыкновенно энергичным. Представившись, он долго тряс руку каждому, а затем увел с собою Валюженича и беседовал с тем больше часа, после чего решительно направился в полицию, заявив, что американское правительство не оставит их в беде. Вернулся он скоро, весьма рассерженный, обругал Джонса-Джойса-Джоунза и пообещал ввести против Британской Индии торговые санкции. Очевидно, здесь, в твердыне английских владений, влияние всесильной Америки ощущалось не в полной мере. Впрочем, консул обещал сегодня же вернуться в Дели, чтобы, как он выразился, «принять меры».

Перед отъездом, по просьбе Берг, Тэд сообщил консулу лондонский адрес, где жили ее коллеги, которые могли поручиться за Наташу перед британским правительством. Сама Берг в тот же день дала телеграмму в Париж, своему дяде Карлу Бергу.

Итак, все возможное было сделано, оставалось ждать. Тэд решил использовать это время с толком, предложив обследовать город, равно как и его окрестности. Неугомонный «акэолоджи» уже успел узнать, что в самом Морадабаде есть уникальный храм девятого века, а в окрестностях — заброшенные развалины чего-то еще более древнего. Полицейские, приставленные к ним, за небольшую мзду обещали сопровождать «сахибов» как по городу, так и за его пределами. Обрадованный Тэд предложил наутро отправиться в путь, но встретил понимание лишь со стороны Наташи.

По этой программе они действовали два следующих дня. Степа и Арцеулов почти не выходили из домика — Косухин спал, а Ростислав молча сидел на пороге и смотрел на пустую пыльную улицу, по которой изредка проходили смуглые индусы или пробегали маленькие любопытные обезьянки. Впрочем, ни на тех, ни на других капитан не обращал внимания. Впервые за много недель у него появилось время, чтобы подумать. Здесь, в этой пыльной индийской дыре, все случившееся с ним казалось странным и даже нереальным. Ростиславу несколько раз приходила в голову шальная мысль, что ему попросту все померещилось — и Иркутск, и путешествие по ледяной тайге, и полет на «Муромце», не говоря уже о том, необыкновенном и странном, что случилось после. Хотелось попросту забыть — и думать о будущем, но Арцеулов чувствовал, что в его истории наступал не финал, а небольшой перерыв. И он не ошибся.

На третий день Тэд и Наташа отправились на очередную прогулку. На этот раз Валюженич решил осмотреть какую-то древнюю гробницу, для чего приобрел на базаре средних размеров кирку — точнее кетмень, а Наташу вооружил толстой тетрадью и карандашом для, как пояснил он, ведения археологического дневника. Их сопровождал полицейский, которому было поручено нести кетмень и запас провизии. Арцеулов и Степа остались в хижине. Степа, выкурив очередную папиросину, пожаловался на самочувствие и улегся спать, а капитан, взяв начатую пачку, сел на пороге. Он успел прикончить первую папиросу, когда увидел, что к дому, не торопясь, приближается гость, причем не индус, а европеец. Арцеулов встал. Перед ним, без сомнения, был военный, но в штатском светлом плаще, кепи и с коротким стеком. Капитан ждал. Незнакомец подошел поближе, улыбнулся и подбросил руку к козырьку. Проделано все было с легкостью, даже изящно, но серые глаза гостя взглянули на капитана твердо и строго.

— Добрый день, — произнес Арцеулов по-английски. Гость кивнул, секунду помолчал и ответил, но не по английски, а по-русски, чисто и правильно:

— Здравствуйте, господин Арцеулов. Ростислав Александрович, насколько я помню?

— Да, — в первую секунду капитан подумал, что перед ним его соотечественник, но затем сообразил — гость в плаще и кепи — все-таки англичанин. Слишком правильно он выговаривал слова, гласные звучали как-то непривычно — глухо и отрывисто.

Гость небрежно прислонил стек к порогу и сел рядом с капитаном.

— Насколько я знаю, мистер Валюженич и госпожа Берг решили осмотреть гробницу Шах-Мансура. А вас древности не интересуют?

— Нет, — сухо ответил капитан, — простите, с кем имею честь?

Англичанин усмехнулся:

— Судя по всему, я — именно тот человек, которому придется решать вашу судьбу, Ростислав Александрович. Я в таком же звании, как и вы, но именно мне поручили ваше дело. Вы не будете возражать?

— Вы из полиции? — спросил капитан, догадываясь, что к полиции его гость отношения не имеет.