Когда новое имя танкера появилось на бортах и корме, влажновато бликуя на солнце, в офисе судовладельца открывали шампанское. А еще через десять минут Том Полонски и Глеб Большаков поднимали тост за надежность панамского флота и пережевывали все детали прошедшей операции.

В целом они остались довольны как ее ходом, так и результатом. Панамские документы на танкер безукоризненны. Единственное слабое место — липовая страховка, и, если, не дай бог, что случится с нефтевозом, это сразу же обнаружится. Потому и нервничали, и водку за надежность флота пили… Но вознаграждение, которое их ожидало, стоило того, чтоб поволноваться.

Расчетами с судовладельцем занимался Глеб. И он подошел к делу со всей ответственностью. Когда речь идет об очень больших деньгах, мелочей быть не может! Кроме того, в глазах Тома надо выглядеть солидно. Том все-таки замечательный деловой партнер! Глеб убеждался в этом много раз и рушить сложившийся дуэт не собирался.

Проверить состояние счета в банке Танжера, куда должны были поступить деньги, Глеб решил лично. Добраться туда из Испании — пара пустяков, а в Испании он хорошо проведет недельку. Подумал о Сашке. Дурочка! Все испортила. Как хорошо покутить там вдвоем! Он представил, как они сидят в каком-нибудь кафе, потом с беззаботностью праздношатающихся иностранцев скупают в магазинчиках всякую ерунду, Сашка смеется, он обнимает ее за плечи, ласково прижимает к себе, а в отеле они пьют вкусное вино, не вылезая из просторной и уютной, как лесная полянка, койки. И такая нежность к этой сучке переполняет, что сердце заходится…

Уехать из Москвы и не сказать жене, что неделю его не будет дома, Глеб не мог. Мало ли кто будет звонить, искать — она должна реагировать правильно. Давать повод для сплетен относительно своей частной жизни он не намерен.

Почти месяц Глеб не разговаривал с Альбинкой и сейчас был немало удивлен ее настроением. Впервые видел жену такой резкой и агрессивной. Еще совсем недавно она обращалась к нему то весело, то участливо, но неизменно дружески. Сейчас об этом не могло быть и речи. Ни в ее голосе, ни во взгляде не уловил он той вкрадчивой мягкости, какая появляется у женщины, если она хочет мира с мужчиной, а не войны.

Ну что ж! Это вполне совпадает с его собственными планами. У него-то точно нет причин быть с ней любезным.

Перед самым отъездом в аэропорт, стоя в прихожей с дорожной сумкой в руках, он все же сделал попытку призвать ее к откровенности:

— Ты почему такая нервозная стала? Скрываешь от меня что? Скажи!

Альбинка молчала, равнодушно разглядывая свой маникюр.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — напирал Глеб.

— Хочу. — Она опустила руку в карман халата. — Жить мужем и женой больше не будем. Вернешься в Москву — разведемся.

— Что ж, дорогая! Возражений нет. — Он перешел на зловещий шепот. — Только выясним сначала кое-что!

Не прощаясь, он шагнул за порог и громко хлопнул дверью.

Сашкин звонок настиг его около лифта.

Он все ждал, когда же она опомнится и начнет умолять о прощении, но она не позвонила ни разу за все это время. И вот, что называется, не прошло и года…

— Я слушаю тебя, — сказал он сухо.

— Нам надо поговорить.

Что-то не похоже по ее интонации, будто собирается умолять его о чем-то.

— С чего ты взяла!

— Ты не мог бы ко мне приехать?

Сашка сделала вид, что не заметила его грубость.

— Нет. — Глеб был краток. — Во-первых, это лишнее. Во-вторых, я еду в аэропорт, и меня не будет в Москве.

— Долго?

— Долго, — соврал Глеб, ругая себя за то, что не оборвал разговор сразу.

Сашка замолчала, и было слышно, как она дышит. Приходить ей на помощь он и не думал. Повисла пауза. Он успел спуститься на лифте вниз, подойти к машине, из которой сразу вышел шофер, как только его увидел. Глеб отдал ему сумку, и тот начал устраивать ее в багажнике. Глеб открыл дверцу машины, потом закрыл и с телефоном в руке отошел в сторону, дав понять шоферу, что ненадолго.

— Глеб, — решилась наконец Сашка. — Даже хорошо, что тебя не будет в Москве какое-то время. Сможешь спокойно все взвесить… Я беременна. — Она помолчала и добавила, предупреждая еще одну возможную грубость: — Шесть недель. Врач сказала. Все. Не задерживаю тебя. Счастливого пути.

Глеб услышал короткие гудки.

Поговорив с Глебом, Сашка бессильно опустилась на диван. Две недели, как она узнала о своей беременности, и все это время ощущала себя чеховской Каштанкой, которой вредный мальчишка давал кусок мяса, привязанный на ниточку, а когда бедняга его проглатывала, вытаскивал из желудка обратно. Сашка всегда жалела несчастную Каштанку и с детства ненавидела жестокий эпизод, представляя, сколько любознательных юннатов пытались его воспроизвести.

Это была первая Сашкина беременность, и как может чувствовать себя женщина в «интересном» положении — она представляла смутно. Не обратив внимания на первичные признаки — бывает, дескать, — с жалобами на вторичные она обратилась сначала к гастроэнтерологу…

Беременности Сашка обрадовалась. Поздновато, конечно, рожать в сорок с лишним лет, но она сильная, ловкая, здоровая… Справится! Даже если Глеб не простит ей юного Париса, она все равно оставит ребенка. Но хорошо бы простил! Так хочется, чтобы жили вместе!

Целый месяц ждала звонка. Потом поняла, что ждет напрасно, и позвонила сама. Ее собственная обида на Глеба давно прошла. Вспоминать теперь его плевок в лоно, который сначала оскорбил не меньше, чем плевок в душу, она без улыбки не могла, а вся ситуация стала казаться просто комичной. Чтобы насладиться ощущением шальной веселости от пережитой метаморфозы, ей не терпелось этим куражом с кем-нибудь поделиться. Хорошо бы с Альбинкой! Но это, пожалуй, уж слишком даже для их необычного дружеского союза. А жалко. С Альбинкой хорошо смеяться, хотя последнее время она грустная какая-то. Еще с Глебом! Конечно, так замечательно, как с ним, она не веселилась ни с кем.

Интересно, входит ли смехотерапия в арсенал средств, усиливающих половое влечение? Если нет, она бы запатентовала метод. Тьфу ты, черт! Снова юный Парис вспомнился. Это его тема… Эксперт по античным сокровищам из него хреновый, а трахальщик, надо признать, отменный.

Неужели Глеб не простит? Сашка бодрилась, не разрешала себе впадать в панику, но будущее без Глеба страшило ее. Особенно при новых обстоятельствах. А что теперь делать с пекторалью — вообще не представляла. На ее изготовление ушел год. Ни с одной вещью не возилась так долго, как с этой. Денег сколько потратила на золото! Штучка-то на кило с лишним тянула.

Из нескольких десятков вещей, фотографии которых Игорь привез из Германии, именно эту выбрал Том Полонски, хотя сама идея принадлежала Сашке. Когда брат рассказал ей о скифских сокровищах, пропавших во время войны, использовать эту историю как роскошную легенду для своих фальшивок показалось просто гениальным. Если Сашкина идея была алмазом, то бриллиантом ее сделал Глеб. Согласно его плану первая фальшивка из этой серии и докторская диссертация Игоря должны быть готовы одновременно. Содержание его научной работы, изложенное в популярной форме, получило бы резонанс в прессе стараниями Глеба, а самые эффектные фотографии из каталога, в том числе пектораль, были бы опубликованы. Статья Игоря в немецком журнале и ажиотажная подача материала в российской печати, действительно, заманчивая приманка для коллекционеров. За Сашкину пектораль после такой рекламы будет драка среди желающих ее приобрести. Причем драться будут достойнейшие из достойных. Но попробуй найди таких сама!