Джеймс просмотрел дела всех, кто собрался под крылом «мамаши» Михаила. Все они благополучно почили либо во время захвата, либо в застенках Ордена. Ещё двоих обнаружили после. Шелуха информации лучше, чем её отсутствие. Сегодня Джеймс собирался выжать из Архива всё.

Дальше шли Оксана и её сестра. Имя Миргородской засветилось однажды — в качестве свидетельницы по делу Ру. Как Джеймс и предполагал, дело было датировано днем смерти Филиппа. Просто мгновенное реагирование. Нет, Осипов не выпустил бы такую информацию за пределы узкого круга осведомленных. Более того, если оно просочилось в полицию, Оксана не отделалась бы «легким испугом». Как ни крути, алиби у неё не было.

По кому хотел ударить Стрельников? По Осипову через Оксану?.. Через её семью?

Назрел тот самый разговор, которого он упорно избегал: нужно обязательно выяснить, каким образом она связана с Осиповым. Как это сделать, Джеймс пока представлял смутно, но неразрешимых задач не бывает.

Он не забыл и о загадочной силе Оксаны и Александры. Измененные часто злоупотребляли силами и играли с людьми под внушением, так что ссылок и дел высыпалось бесчисленное множество. На шестом часу просмотра у Джеймса заболели глаза, а крепкий кофе без сахара прошел мимо.

Сейчас пригодились бы стимуляторы, но Джеймс не хотел превращаться в зомби. Препарат разработали специально для оперативников Ордена, для поддержания концентрации внимания и сил на протяжении двух суток. Разумеется, не обошлось без побочного эффекта. При постоянном применении — а оперативникам без них было никуда, адреналин зашкаливал, ощущение сил отравляло сиюминутным превосходством. Он подсел на стимуляторы в России, в тренировочном лагере, и продолжил в Бостоне. В прошлом году Джеймс снова колол их, чтобы выдержать краткий забег на дистанцию к Хилари. Чуть меньше двух месяцев, не постоянно, но достаточно часто. Откат оказался страшным.

Он почти заснул за монитором, и очнулся, когда услышал покашливание Архивариуса. Ещё несколько дел — и снова излияния о том, как измененные превращали людей в сексуальных марионеток. Не самая приятная тема, но отступать Джеймс не собирался.

Спустя полтора часа он наткнулся на показания мужчины из психлечебницы. Тысяча девятьсот девяносто шестой год, не дело даже, так, кратенькая справка — о том, что к парню каждую ночь приходила демоница-суккуб в образе обольстительной женщины, чтобы тянуть из него силы и дарить небывалое наслаждение. По его словам, познакомились они на рок-концерте, встречались около месяца, а потом она исчезла. У того сорвало планку. Он как одержимый искал искусительницу и однажды набросился на похожую девушку прямо в ночном клубе.

Был приложен и протокол беседы с его пассией, и фотография девушки, сексапильной красотки с длинными светлыми волосами, отдаленно похожей на Клаудию Шиффер[28]. Результаты анализов её крови доказывали, что она обычный человек, и дело закрыли по распоряжению сверху, официально «за отсутствием неопровержимых улик и доказательств причастности, в виду невменяемости свидетеля».

Это можно было с легкостью отнести к разряду фольклора или обсуждения «очевидцев» в интернете на уровне эротических фантазий, но Джеймс знал, что Орден по крупицам собирал действительно важные сведения. Восстановить историю сейчас не представлялось возможным, потому что не был указан код ведущего аналитика. Архивариус пояснил, что коды изымались из дел, которые не имели особой ценности.

Видимо, кто-то не желал, чтобы расследование продолжалось. Суккубы и инкубы — нечто вроде мифических страшилок, о встречах с которыми рассказывали в желтой прессе в духе откровенных любовных романов. Вот только четыре года назад Джеймс и измененных, читай вампиров, считал исключительно фольклором. Нимфы, сирены — были ли эти существа чем-то совершенно иным? Оставалось только наблюдать за Оксаной.

От Архивариуса его снова везли с завязанными глазами в закрытом фургоне. Что ни говори, а с доверием в Ордене было туго. Высадили в одном из районов Москвы, откуда он добирался на такси.

Джеймс включил телефон и обнаружил один пропущенный вызов от Оксаны. Звонить не стал, потому что небо уже посветлело, и, скорее всего, она недавно заснула. Мысли о ней вызвали теплую улыбку, которая мгновенно погасла.

Джеймс вспомнил о человеке, закрытом в психлечебнице из-за помешательства на женщине. Такое могло произойти, потому что парень изначально не дружил с головой. Но если вспомнить необъяснимое магнетическое обаяние Миргородских, ненормальную зависимость от близости с Оксаной, поведение её бывшего любовника, Тимура, получится слишком много совпадений.

Усталость все-таки взяла своё. Джеймс принял душ и отключился, как только голова коснулась подушки.

Разбудил его звонок в дверь. Казалось, что он закрыл глаза лишь на мгновение. Джеймс резко сел на постели, пытаясь прийти в себя. Ему снова снилось что-то на редкость омерзительное, но что именно, он не помнил.

Звонок повторился: настойчивый и раздражающий. Джеймс натянул джинсы и вышел в прихожую, рывком открыл дверь и оказался лицом к лицу с сестрицей Оксаны.

— Добрый день, Семен, — у Александры был низкий сексуальный голос, — не ожидал?

Не дожидаясь приглашения, она прошла в квартиру. Легкий шлейф духов, свежих и тонких, как сопровождение образа: под распахнутым приталенным пальто — короткое светлое платье. Александра с брезгливым непониманием рассматривала комнату. Легенда Тихорецкого не вписывалась в сверкающий стиль современной московской богемы, а для женщин, привыкших к роскоши, его жильё казалось жалкой хибарой. Как ни странно, Оксане здесь нравилось.

— Вот значит, как живет близкий друг Ксанки, — хмыкнула Александра и повернулась к нему.

— Именно так, — сегодня Джеймс чувствовал себя иначе, нежели чем на выставке. — Нашла мой адрес в телефоне сестры?

Сестрица Оксаны была весьма привлекательна, но сегодня влечения к ней он не испытывал. Подозрения о загадочной силе, которой обладали сестры, стали ещё ярче.

— Догадливый… Ума не приложу, почему ты задержался рядом с Ксанкой. С теми, кто умеет думать, моя сестренка быстро начинает скучать.

Саша провела пальцем по его обнаженной груди. Джеймс перехватил её запястье, и мир покачнулся. Будто кто-то повернул переключатель и прибавил температуру в комнате. Жар побежал по венам, животное желание обрушилось на него с такой силой, словно Александра была первой женщиной, которую он увидел.

Усилием воли Джеймс отстранился и отошёл на несколько шагов, набросил рубашку, начал застёгивать. Пальцы едва уловимо дрожали, соскальзывали и пуговицы отказывались проходить в разрезы.

— Неожиданно, — она подошла к нему со спины, положила руку на плечо. — Я рассчитывала, что мы наоборот разденемся… Почему ты не позвонил, Семен?

Джеймс хотел ответить, что не собирается с ней спать, но пока пытался подобрать слова, в горле пересохло. Он чувствовал, что тормоза сдают. Если не выставить сестрицу Оксаны за дверь сейчас же, он завалит её прямо на пол. Внутри проснулось нечто жуткое, дремучее и злое. Остервенение, гнев и исступление, слитые воедино в безумии.