«Alles!» – щелкнул шамберьер.

В случае успеха те, кто в лодке – Совет Галактической Лиги – сохранят посты и репутацию. Если же нет; если допустить, что председатель Совета всё-таки в курсе проблем с клеймением астлан, или догадывается об этом, или однажды получит такие данные… Совпадения легче легкого оформятся в заговор коварных рабовладельцев. Цель? Месть народу, который нельзя поработить! В Ойкумене не должно быть расы, которую помпилианцы неспособны заклеймить!

Гвидо Салюччи не собирался идти ко дну. Если встанет выбор, он, не колеблясь, утопит Великую Помпилию, чтобы спастись самому.

– Где их нагуали?

Марк взялся за край стола, навис над реконструкцией. Астлане ждали чуда. Обер-центурион Кнут размышлял.

– Где их нагуали? – повторил он.

– Не знаю, – растерялся Гвидо Салюччи. – Это важно?

Впервые Марк видел председателя растерянным.

– Пожалуй, да.

– Спрятались? – предположила госпожа Зеро. Жестом она остановила Тита Флация, не позволив вмешаться. – Ждут, пока хозяева передо́хнут? Пока мы улетим из системы?

– Может, и так…

– А где ваш нагуаль? – перешел в атаку Гвидо.

– Спит у вас в приемной.

– Почему в приемной?

– Дальше его не пустили.

– Я не об этом! Почему его пустили в приемную?!

– Катилина обаятельный, – разъяснил Марк. – Секретари его любят.

IV

– Дамы и господа, у нас проблема.

Марку довелось присутствовать на двух заседаниях Совета Лиги. Это, экстренное и внеочередное, стало третьим. Ничтожный опыт, из которого дурак сделал бы скоропалительные и наверняка ошибочные выводы. Тем не менее, Марк был уверен: столь краткой прелюдии Совет еще не видывал.

– Серьезная проблема, – Гвидо Салюччи выдержал паузу, дождавшись, пока взгляды обратятся на него, а шепотки стихнут. Жестко, обращаясь, казалось, к каждому из присутствующих лично, Гвидо уточнил: – Она не терпит отлагательств. Смотрите сами…

Он включил запись с Острова Цапель.

Объемное изображение накрыло зал целиком. Это не была обычная демонстрационная сфера – зрители оказались в гуще событий. Представители Ойкумены – соль рас, сливки цивилизаций – стояли в рядах технологизаторов, пятились к десантным ботам, перед экзальтированной толпой туземцев, на улицах и площадях, запруженных астланами. К ним, дрожа от вожделения, тянулись миллионы рук. Их обступали яйцеголовые люди с горящими глазами. Им с мольбой заглядывали в лица – снизу вверх, независимо от роста. Им протягивали черные ножи, острые как бритва: убей меня! Скорее! И меня! Моего сына! Мою дочь! Маму! бабушку! отца! Всех без исключения!..

И солнце. Косматый шар над безумием народа.

Ложу для прессы, фактически пустую, реконструкция обошла стороной. Марк, госпожа Зеро и Мамерк наблюдали за действом, развернувшимся в зале, как бы через линзу, дающую искажения реальности. Астлантида бесновалась рядом, рукой подать, и в то же время троица зрителей находилась вне реконструкционного пузыря. Не троица, мысленно поправился Марк. Четверка. Из ложи трудно было разобрать, наезжает ли край демонстрации на место председателя Совета. Но волчий нюх подсказывал Марку: Гвидо Салюччи тоже наблюдает за происходящим снаружи.

Предупрежден, значит, вооружен.

Эффект от зрелища не заставил себя ждать. Если даже уменьшенный, «настольный» макет произвел колоссальное впечатление на тертого, битого, в десяти щелоках мытого господина Салюччи, то что же говорить о бедламе планетарного масштаба, куда без предупреждения швырнули Совет Лиги?!

Наблюдать за реакцией Совета было интереснее, чем за солярной эйфорией астлан. В конце концов, реконструкцию Марк уже видел. Политическая элита Ойкумены, стремительно теряющая над собой контроль – зрелище для гурманов. Сперва – шок. Ступор. Столбняк. Энергеты, варвары и техноложцы застыли, словно по ним шарахнули из парализаторов. Минута, и черты лиц исказило лихорадочное возбуждение – вожделение астлан отразилось в кривом зеркале. Интриганы, владевшие собой в любой ситуации, циники, чье самообладание выдержало бы прямое попадание торпеды – всех била крупная дрожь. По щекам катились капли пота, на скулах проступили багровые пятна. Взгляды заблестели, как окна домов на закате. Казалось, в зале эпидемия, и у собравшихся подскочила температура.

Эмоциональный резонанс, вспомнил Марк слова Салюччи.

Внизу застыла статуя, сбежавшая из музея. В отличие от коллег, Кфир Брилль, представитель расы Гематр, выглядел отстраненным, едва ли не безучастным. Гематр стоял вполоборота к ложе: хребет – флагшток, глаза – линзы объективов, губы сжаты так, что рот превратился в шрам. Но Марк видел, как едва заметно подергиваются пальцы на левой руке Кфира: большой и указательный. Мелкая моторика выдавала Кфира с головой: он пересчитывал какие-то «за» и «против», как деньги, ассигнацию за ассигнацией, не отдавая себе отчета во внешнем проявлении собственных размышлений. Это говорило стороннему наблюдателю больше, чем пот, озноб и гримасы всех членов Совета, вместе взятых.

Из присутствующих на заседании лишь Тит Флаций сохранял спокойствие – пускай он, по примеру остальных, тоже встал со своего места. Держался и Гвидо Салюччи. Впрочем, председателю стоило немалых усилий сохранять хотя бы видимость душевного равновесия. Астлане, заполнившие зал, начали тускнеть, выцветать; превратились в туманных призраков, сделались почти неразличимы…

Исчезли.

– Как вы сами имели возможность убедиться…

Речь Салюччи не интересовала Марка. Он знал заранее, что озвучит Гвидо – и к чему в итоге будет склонять Совет. Ирония судьбы: молодой обер-центурион был осведомленнее шишек, беснующихся в зале. Марк глянул на Мамерка, беззвучно шевельнул губами. Намек был понят правильно. Лысый адъютант кивнул: говори, парень, ложа не прослушивается.

– Салюччи догадывается, – Марк наклонился к старухе, – о нашем конфликте с астланами? О проблемах с клеймением?

– Догадывается? Да он в этом уверен!

– Утечка информации?

Старуха фыркнула, словно девчонка:

– Наш приятель Гвидо знает Великую Помпилию, как облупленную. Мы сдали Лиге перспективнейшую грядку с ботвой. Значит, с грядкой что-то не так. Конфликт энергий? Ерунда! Заноза сидит в самой грядке, точнее – в ботве. Вывод, с точки зрения Гвидо, может быть только один: она для нас бесполезна. Степень опасности клеймения – дело третье. Кфир Брилль тоже в курсе. Наверняка просчитал, с какой-нибудь там вероятностью. Вагон целых и тележка десятых процента.

– Доказательства?

– Зачем Гвидо доказательства? – старуха передернула острыми плечами. – Едва дело запахнет жареным, он вбросит наше бессилие перед астланами, как мяч в корзину, в клювы желтых каналов. Даже намека на эту тему хватит с лихвой. Гвидо останется в тени, а в Ойкумене грянет гром! Совет Лиги – невинные овечки, жертвы заговора коварных рабохватов…