– Вы же француз, – сказала де Ла Мотт, когда они разместились в карете на мягких парчовых подушках и лошади неспешным шагом пошли по мостовой. – Почему вы живете в Лондоне?

– Одну минутку. – Гастон сделал предостерегающий жест и хлопнул в ладоши. Карета тотчас остановилась.

– Что случилось? – взволнованно спросила Жанна.

– Быстро выходим.

Де Гаше схватил ее за локоть. Не обращая внимания на протесты и просьбы все объяснить, он вытащил свою спутницу из кареты и почти на руках внес в неприглядную таверну. Впрочем, графиня лишь потом поняла, что это таверна, или паб, как называли подобные заведения в Англии. Посетители, разместившись за отполированными до блеска локтями столиками, пили пиво и жевали крепко пахнущую вяленую рыбу. Они все как один повернулись в сторону хорошо и дорого одетых господ.

– Иветта, открой черный ход, – шепнул граф полной молодой брюнетке с крючковатым носом в нечистом переднике и сунул ей в руку монету. Женщина побежала исполнять его просьбу, и Жанна поняла, что, несмотря на неприглядность заведения, Гастон был тут своим человеком. За полной брюнеткой, от которой за версту несло рыбой, они прошли по узкому темному коридору и, выйдя через маленькую дверь, оказались на улице. К своему удивлению, Жанна увидела поджидавший их другой экипаж и все поняла.

– За нами слежка? – спросила она миролюбиво.

Де Гаше кивнул.

– Во всяком случае, мне так показалось. Лондон наводнен агентами Людовика XVI. Уверен, у них есть причина преследовать вас.

Жанна опустила голову. Она вспомнила о потерянном в камере листке с записями.

– Вы правы.

– Вот видите, – улыбнулся граф, обнажив зубы. Они были мелкими и острыми, как у хорька. – У вас нет причин не доверять мне. Обещайте рассказывать обо всем подозрительном, что с вами происходит.

– Обещаю, – вдохновенно сказала Жанна.

– Вот и хорошо. – Гастон помог ей сесть в карету. – Надеюсь, мы от них оторвались. А теперь вас ждет дом.

Молодой кучер, не дожидаясь приказа, рванул по улице.

– Теперь, когда мы в относительной безопасности, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, – начал Гастон. – Почему я, француз и патриот своей страны, живу здесь? Потому что, дорогая графиня, я терпеть не могу тамошних правителей. Они погрязли в разврате и мотовстве. А что происходит во Франции? Вы еще довольно молоды и не помните, как ликовал народ, когда Людовик XVI пришел к власти. О нем говорили, что это человек доброго сердца. К сожалению, некоторые знали о его нерешительности и небольшом уме. Царственный дед не любил внука за отрицательное отношение к придворному образу жизни и презрение к своей любовнице Дюбарри, поэтому держал вдали от государственных дел. Я знаю, что Людовик вступал на престол с самыми лучшими чувствами. Он любил народ и хотел сделать для него как можно больше хорошего. А что получилось? Проклятая австриячка, его женушка, подчинила супруга своему влиянию! Ей удалось сделать это только потому, что Луи был несостоятелен как мужчина. В результате наш король отменял принятые решения, не доводил до конца начатые реформы, которые улучшили бы положение в стране. Бедный народ! Он возлагал большие надежды на нового правителя. А что сделал хорошего Людовик XVI? Да, удалил любовницу деда и прежних министров, на коих она имела влияние. Но кого же выбрал вместо них? Нужно было ставить на молодых и решительных реформаторов, но он предпочел не рисковать. Морепа, старый царедворец, боялся нового как огня. Впрочем, потом Людовик исправил свои ошибки, поставив во главе управления Тюрго и Мальзерба. Тюрго провел целый ряд финансовых реформ. Они сделали преобразования во всех отраслях. Но что с ними стало? Король послушал дворянство, парламент и духовенство, которые восстали против новшеств, боясь за свои привилегии. В результате Тюрго пал, хотя именно король отозвался о нем: «Только я и Тюрго любим народ».

Теперь финансы приходят все в большее расстройство: займы не покрывают дефицита. А все расточительность двора. Знаете, была предпринята попытка реформировать областное и местное самоуправление, но все это делалось так неумело и половинчато, что реформа снова никого не удовлетворила. В общем, страна катится в пропасть, народ нищает. Вот увидите, это ничем хорошим не кончится! Случится то, что наши монархи не могли представить и в самых страшных видениях. Грянет революция.

– Революция? – удивилась женщина. – Это очень странно! Мне кажется, народ любит своих господ.

– Любит… до поры до времени, пока ему не предложат лучшую жизнь, – парировал граф. – Я знаю многих достойных людей из оппозиции монархам, которые ждут своего часа. И дождутся, будьте уверены.

Женщина подалась вперед, стараясь разглядеть лицо нового знакомого в сумерках кареты.

– Скажите, не эти ли люди освободили меня? – спросила она, с нетерпением ожидая ответа, и тут же его получила.

– Эти люди относятся к вам с большой благосклонностью. Они не допустят, чтобы достойные члены общества сидели за решеткой, а развратницы указывали, кому раздавать портфели министров.

Графиня улыбнулась, понимая, о ком идет речь. Пресловутая герцогиня де Полиньяк, которой Жанна всегда страшно завидовала, не раз надавливала на королеву, проталкивая в министры своих родственников.

– Вы согласны со мной? – Он приблизил к ней лицо.

– О да, разумеется, – отозвалась женщина. – И я буду рада, если достойные люди займут место вероломных правителей.

Гаше взглянул в окно, отодвинув красную бархатную занавеску – любимый цвет графини.

– Мы уже подъезжаем к поместью. Скоро вы вступите на порог своего нового жилья.

В голове у Жанны юлой вертелся вопрос: чем она будет платить за него? Или те люди, о которых с таким восторгом говорил граф, уже расплатились с ним? Она никогда не верила в бескорыстие, и поэтому предложение де Гаше пожить в пустом имении казалось ей невероятным. Экипаж несколько раз дрогнул на немощеной дороге и замер. Мужчина первым выскочил из кареты и предложил руку даме. Она осторожно спустилась, вдыхая свежий воздух.

Небо было затянуто тучами, но дождь кончился. Граф зашагал по мокрой земле, оставляя следы. Жанна пошла за ним. Де Гаше открыл калитку и жестом пригласил ее войти. Оказавшись на участке, женщина вскрикнула от удовольствия. Одноэтажный коттедж, напоминавший сказочное жилище гномов, утопал в зелени. Он походил на ее собственный домик во Франции, где она несколько месяцев счастливо жила с Клотильдой. Возле очаровательного строения раскинулись клумбы, но цветы уже пожухли. В маленьких фонтанчиках с позеленевшей водой резвились красные рыбки.

– Весной и в начале лета здесь веселее, – виновато сказал де Гаше. – В такое время гораздо уютнее в комнатах. Не желаете осмотреть жилище?