Слушая графиню, Джон подумал, не является ли эта способность задавать бесчисленные вопросы и не дожидаться ответа фамильной чертой.

Белл приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но Кэролайн предупреждающе подняла руку.

– Не надо! Не желаю слушать! – быстрым движением она оттолкнула Белл обратно к Джону.

– Мама, если ты выслушаешь… – начала Белл, но осеклась, встретившись с уничтожающим взглядом Кэролайн.

– Прошу меня простить, – сдержанно произнесла Кэролайн, обернулась к двери и позвала: – Генри! – Белл и Джон услышали приглушенный ответ, за которым последовало приказание Кэролайн: – Сию же минуту. Генри!

– Мне не нравится, когда ко мне относятся, как к взбалмошному ребенку, – прошептал Джон на ухо Белл.

– Взбалмошный ребенок – это я, – прошептала она в ответ, – по крайней мере для них. Так что наберись терпения.

На пороге появился отец Тзелл Генри, граф Уортский, был привлекательным седовласым мужчиной, излучающим добродушие. При виде единственной дочери его глаза засветились любовью.

– Белл, детка, что ты делаешь в Лондоне?

– Да так, ничего особенного, – промямлила Белл.

– Она вышла замуж, – невозмутимо сообщила Кэролайн.

Генри промолчал.

– Ты меня слышишь? – вскипела Кэролайн, внешнее спокойствие которой наконец-то дало трещину. – Она вышла замуж!

Генри устало вздохнул и провел ладонью по редеющей шевелюре.

– Разве ты не могла подождать, Белл?

– Дело не требовало отлагательств.

Кэролайн порозовела, не желая думать о двусмысленности этого заявления.

– Ну, несколько дней ничего бы не решили, – продолжал Генри. – Неужели ты думала, что мы не одобрим твой выбор? Плохо же ты нас знаешь. Мы позволили тебе отвергнуть десяток достойных поклонников, в том числе и молодого Эктона, отец которого был моим лучшим другом. Этот молодой человек кажется мне вполне приличным. Вероятно, у нас не нашлось бы возражений против твоего брака с ним, он промедлил, – если, конечно, я не ошибаюсь и ты замужем именно за ним.

Белл кивнула, удивляясь, почему поучения отца всегда заставляют ее ощущать себя семилетней девочкой.

– Как его имя?

– Лорд Блэквуд, – отчетливо выговорила Белл.

Джон воспользовался случаем и шагнул вперед, протягивая руку.

– Лорд Блэквуд, милорд. Рад познакомиться с вами.

– Надеюсь, это правда, – сухо отозвался Генри. – Располагаете ли вы средствами, чтобы обеспечить мою дочь?

– Совсем недавно я приобрел поместье, так что сейчас нахожусь в несколько затруднительных обстоятельствах, – откровенно признался Джон. – Но я ни разу не прогадал, пуская свой капитал в оборот. Белл ни в чем не будет нуждаться.

– Откуда вы родом?

– Я вырос в Шропшире. Мой отец – граф Уэстборо. Титул унаследовал мой старший брат.

– Как же вы получили свой титул?

Джон коротко рассказал ему о своей воинской карьере. Генри одобрительно кивнул и спросил:

– Вы любите мою дочь?

– Всем сердцем, милорд.

Генри оглядел молодого человека, на локте которого сейчас покоилась рука Белл.

– Ну, Кэролайн, пожалуй, нам следует положиться на благоразумие дочери.

– Что еще нам остается делать? – с горечью отозвалась Кэролайн.

Генри утешительным жестом положил ладонь на плечо жены.

– Уверен, вскоре у нас найдется время обсудить все подробности. А пока нам следовало бы получше познакомиться со своим зятем – ты не находишь, Кэролайн?

Она кивнула, понимая, что любовь к дочери не оставляет ей выбора.

Белл бросилась к матери и крепко обняла ее.

– Вот увидишь, мама, – прошептала она, – он – само совершенство.

Кэролайн улыбнулась при виде неудержимого счастья дочери, но прошептала в ответ:

– В мире нет совершенства, дорогая.

– Для меня он всем хорош.

Кэролайн крепко обняла Белл за плечи.

– Полагаю, с тобой все в порядке, – произнесла она. – Пойдем, поможешь мне разобрать вещи – пока отец знакомится с твоим мужем. Путешествие выдалось на редкость утомительным.

Белл решила, что в конце концов ее мать восприняла новость на удивление спокойно. Бегло улыбнувшись Джону, она вышла из комнаты.

– Насколько я понимаю, вы не давали объявления в «Тайме», – заметила Кэролайн, спускаясь по лестнице.

– Нам не хватило времени.

– Гм… Ладно, твой отец немедленно распорядится об этом. Где же находится поместье Джона? – Кэролайн обернулась, и на лице ее ясно отразилось беспокойство. – Его ведь зовут Джоном, я не ошиблась?

– Да, мама, ты права. Его поместье расположено рядом с Уэстонбертом. Я познакомилась с ним, когда гостила у Эммы.

– Вот как? – Кэролайн вошла к себе в спальню, где горничная разбирала вещи. – Полагаю, нам следует назначить прием на следующую весну, когда все будут в городе. Но пожалуй, до того времени следует предпринять что-нибудь еще, чтобы известить весь свет о твоем замужестве.

Белл втайне удивилась, почему, собственно, этот «весь свет» должен знать о ее новом положении замужней дамы.

– Разве объявления в «Тайме» недостаточно?

– Совсем нет, дорогая. Необходимо, чтобы все узнали, что ты действовала с нашего одобрения. Незачем оповещать наших друзей, что с Джоном мы познакомились лишь сегодня, несколько минут назад.

– Да, полагаю, ты права.

Кэролайн вдруг всплеснула руками.

– Знаю! Зимний бал у Тамбли! Идеальный случай – на него съезжаются гости со всей округи.

Белл вздрогнула. Каждый год, в ноябре, граф и графиня Тамбли давали бал. Это было одно из немногих событий, ради которого аристократия возвращалась в Лондон зимой. В обычных обстоятельствах Белл не отказалась бы побывать на балу, но теперь одна только мысль о том, что им с Джоном придется всю ночь провести в шумном обществе, вызвала у нее ужас.

– Когда же он состоится, мама?

– Вероятно, через несколько недель. Надо просмотреть почту – там наверняка должно быть приглашение. Столько писем накопилось!

– Не знаю, стоит ли нам принимать это приглашение, мама. Мы едва успели пожениться и хотим немного побыть вдвоем.

– Если вы хотели уединения, вам следовало бы давным-давно отправиться в поместье. Но поскольку вы здесь, вам придется побывать на балу и при этом ослепительно улыбаться. А затем можете отправляться куда угодно и радоваться прелестям сельской жизни. Кстати, где вы будете жить – я имею в виду, как называется поместье?

– Блетчфорд-Мэнор.