В это время на другой стороне улицы Грейдон, продолжая говорить с братом по телефону, задергивал шторы.

– Рори, я устал. Я хочу спать. С этим ты можешь справиться сам. Тебе только нужно больше верить в себя, и ты сможешь… – Грейдон вдруг оборвал себя на полуслове и разразился чередой самых страшных ругательств, какие только знал: Тоби только что вошла в тот дом и захлопнула за собой дверь!

Он бросился к выходу, швырнув телефон на диван.

Подбежав к дому, Грейдон увидел, что дверь распахнута, и вздохнул. Конечно, она раскрыта – так и манит войти. Если бы где-то внутри не находилась Тоби, он бы просто ушел и даже не оглянулся. Грейдон не мог не задаваться вопросом, сознает ли его тетушка Кейл, что купила. Впрочем, она писательница и во многом похожа на Викторию, так что, вероятно, ей будет интересно послушать, что этот дом делает с людьми.

Войдя в прихожую и зная, что последует дальше, Грейдон остановился и подождал. Только когда дверь за ним сама собой закрылась, позвал Тоби, но ответа не последовало. Впрочем, он на это и не рассчитывал, поэтому поднялся наверх и быстро прошел по всем комнатам: четыре спальни, три ванные, маленькая библиотека. Тоби нигде не оказалось. Грейдон снова спустился вниз и не торопясь заглянул во все комнаты. Его пугала родильная, и он боялся, что Тоби там. Воображение рисовало ему картины, одну страшнее другой, и Грейдон провел рукой по лицу, будто отгоняя наваждение. Меньше надо смотреть фильмы ужасов!

Он пересек столовую и вышел в прихожую, а как только переступил порог большой гостиной, услышал музыку и смех и увидел, что из-под двери в маленькую гостиную пробивается свет.

То, что он увидел, распахнув дверь, изумило, но в то же время не показалось неожиданным. Возле камина стояли две женщины в одежде, похожей на ту, что они с Тоби еще не сняли после званого обеда. В комнате, выкрашенной в желтый цвет, центральное место занимал ярко-красный диван на деревянном каркасе и несколько стульев с расшитой гарусом обивкой. Грейдон застыл на пороге, не решаясь войти в помещение, которое, кажется, весьма вольно обращается со временем, и громко спросил:

– Тоби здесь? – На него никто даже не посмотрел, и тогда он изменил вопрос: – Табби здесь?

По-прежнему никакой реакции: очевидно, они не могли его слышать, – и он решил войти внутрь. Осторожно шагнув за порог, он увидел, что тут же на его ноге башмак, присланный вместе с костюмом, сменился на сапог с квадратным носком. «Так гораздо лучше», – подумал Грейдон и, подняв взгляд, увидел, что к лестнице идет Тоби. Тогда уже без колебаний он вошел в маленькую гостиную.

– Гаррет! – воскликнула одна из дам у камина, невероятно красивая, и улыбнулась. – Вы вернулись. – Эта улыбка сказала Грейдону, что они, по-видимому, друзья. – Мы ожидали ваш корабль не раньше чем через несколько недель.

Вторая женщина, постарше, смотрела на Грейдона хмуро.

– Вы уже видели миссис Уэббер?

У Грейдона возникло искушение сказать, что намерен эту женщину задушить, когда встретит. Но сдержался – очень пригодилась дипломатическая подготовка – и улыбнулся:

– Нет, еще не видел. Табби здесь?

– Я не уверена, – сказала та, что старше.

Девушка заметила:

– Я только что видела ее с дочерью Джона Кендрикса.

– На сиденье под окном, – пробормотал Грейдон, догадавшись, что находится в Кингсли-Хаусе и, похоже, во время свадьбы Джона и Партинии, а это означает, что Табби еще не принесли в жертву лавочнику в попытке оплатить счета.

Он направился к двери в большую гостиную, но девушка его остановила:

– Гаррет, думаю, вам следует знать… Пока вас не было, миссис Уэббер обещала Табби в жены…

– Этому мелкому морскому ежу Сайласу Осборну? Я знаю. Потому и вернулся – чтобы ее спасти.

– О, как это вовремя! – тихо, так чтобы слышал только он, заметила она. – Желаю вам удачи.

– Спасибо.

Грейдон повернулся и вышел. В большой гостиной Кингсли-Хауса было полно гостей – все танцевали и смеялись. Грейдон в своих желтовато-коричневых брюках и короткой куртке прекрасно вписался в толпу. Многие приветствовали его, называя Гарретом. Большинство удивлялись, что он вернулся намного раньше, чем ожидалось. Некоторые спрашивали:

– Где ваш брат?

Не зная, что ответить, Грейдон, в свою очередь, интересовался:

– Который?

Он предполагал, что они имели в виду капитана Калеба, но не знал этого наверняка. Грейдон посмотрел поверх голов танцующих, пытаясь найти Валентину-Викторию в надежде узнать, где искать Тоби, но так и не увидел. Зато заметил в дальнем углу девочку с блокнотом для рисования на коленях, Али, устроившуюся на том самом сиденье на подоконнике, которое час назад разобрал Кен. Грейдон быстро пересек комнату и подошел к ней. Представляться было некогда, к тому же он предполагал, что Гаррет уже знаком с девочкой.

– С тобой тут была женщина?

– Была. Табби, – ответила девочка. – Мать злится на нее, потому что не хочет, чтобы она выходила за вас замуж.

– Я знаю. Но в этой жизни она может выйти за меня. Ты знаешь, где она сейчас?

– Думаю, пошла домой.

Грейдон знал, что Али имела в виду дом «Вне времени», поэтому направился было к выходу, но потом снова повернулся к девочке.

– Али, у меня к тебе одна просьба.

Грейдон не был уверен, что она запомнит то, что собирался ей сказать, но все-таки решил попытаться:

– Когда тебе будет двадцать три года, попроси, чтобы нарисовали твой портрет и поместили в большую раму. Пусть твой отец сделает в этой раме тайник, куда вы с мужем будете убирать эскизы и описания домов, которые построите. Мне хочется, чтобы в будущем люди узнали про вас.

Али кивнула – так кивают дети, когда нечто совершенно бессмысленное имеет для них ясный смысл.

– А за кого я выйду замуж?

– За сына Валентины – крепкого здорового мальчика, – ответил Грейдон и поспешил к выходу.

Пока шел через гостиную, кто-то протянул ему пиво, и, не останавливаясь, он взял бокал. До него вдруг стало доходить, что здесь он не принц, ему не нужно нести на своих плечах тяжесть ответственности за целую страну, следить за каждым произнесенным словом. Все, что бы ни сделал или ни сказал, не будет тщательно рассмотрено, подвергнуто сомнению, взвешено и измерено. Его малейшая оговорка не будет растиражирована на первых страницах завтрашних ланконианских газет. И если его увидят с хорошенькой девушкой, об этом не расскажут в Интернете под заголовком «Не это ли следующая королева Ланконии?».

Кстати, о хорошеньких девушках. Он заметил кружок мужчин, собравшихся вокруг двух самых красивых женщин, каких ему только доводилось видеть. В современном мире любая могла стать красавицей с помощью макияжа и косметики, но этих одарила сама природа, и тем не менее выглядели они изысканно и настолько совершенно, что казались почти нереальными. Пока Грейдон смотрел на них, застыв на месте и почти не моргая, одна из девушек улыбнулась ему.