Никаких особенно сильных идей у меня не было. Поэтому я вынул отвертку и терпеливо открутил винты передней решетчатой панели кондиционера. Когда панель освободилась, я добыл из кармана «клопа», уголком лезвия отвертки передвинул переключатель в положение «on» и пришлепнул устройство с внутренней стороны панели. Потом вернул панель на место и затянул винты.

После этого мне пришлось снова нарушить неприкосновенность чужого жилища. Протиснувшись сквозь отверстие в окне в двадцать третью, где мне показалось еще холоднее, чем на балконе, я включил настольную лампу, открыл задвижки балконной двери, распахнул ее и снова оказался на балконе.

Все это понадобилось мне, чтобы установить «Сименс» на место, что я и сделал, затратив значительные усилия, так как далеко не все детали крепежа уцелели после моего прежнего вмешательства. Тщательно забив щели уплотнителем, я воткнул на место вилку и полюбовался на плоды своей деятельности.

Теперь решетка и вся лицевая часть кондиционера находились в квартире, что и требовалось. Оставалось только надеяться, что Македонову не придет в голову в такую холодрыгу включать агрегат. Иначе вся затея полетит к чертям.

Вполне удовлетворенный, я погасил свет и вышел, плотно прикрыв дверь на балкон и надеясь, что не очень наследил в доме. Запереть за собой я уже не мог, но это, вероятно, и не имело особого значения. Мало ли кто забыл повернуть рукоятку запора?

Пятью минутами позже я сменил на посту старшего лейтенанта Домушника.

Таксист высадил Бурцева напротив шестнадцатиэтажки и, развернувшись, укатил.

Бурцев пересек проспект и задержался у коммерческого ларька — не столько затем, чтобы купить сигарет, сколько с целью получше рассмотреть дом.

Внутреннюю планировку этого строения он знал досконально, как, впрочем, и всю остальную городскую архитектуру последних лет.

Было около десяти утра, и у Бурцева оставалось время до полудня, чтобы наконец разобраться, кто все-таки проживает по адресу, указанному в протоколе допроса Сабины Георгиевны Новак. Дом слепо глядел на него плоскими окнами, и с трудом верилось, что там, в этой бетонной коробке, вообще кто-либо в состоянии жить, Себе он обеспечил вполне комфортное существование в скромном коттедже с гаражом и ухоженным садом в тридцати километрах от города по южной трассе.

Он миновал кафе «Вероника», обогнул угол шестнадцатиэтажки, поднялся по ступеням и толкнул входную дверь. Здесь он уже бывал, но вряд ли мог быть узнан. Контактные линзы сделали его глаза золотисто-карими, на щеке имелась крупная темно-вишневая родинка, брови стали темнее и гуще, придавая лицу что-то восточное. В принципе, он не намеревался сильно менять внешность, так как задерживаться здесь не собирался. Одежда была максимально простой и незапоминающейся: неопределенного цвета плащ на теплой подкладке, свитер, темные брюки, мягкие замшевые ботинки… Чемоданчик в руке. Комнату он снял на три месяца — до лета, не торгуясь с женщиной, адрес которой ему дали по телефону, указанному в объявлении. Бурцев сообщил хозяйке, что работает в одной из крупных туристических фирм и часто сопровождает клиентов. Ее же, кажется, ничего не интересовало, кроме аванса; единственным условием было оплачивать в срок счета за квартиру и телефон. Бурцев дал ей визитную карточку: Грибов Олег Яковлевич, фирма такая-то, рабочий телефон такой-то, — будучи совершенно уверен, что до июня хозяйка квартиры о нем и думать забудет. По истечении этого срока Бурцев намеревался вернуть ей ключи, которых все еще не получил. Взять их можно у соседей, в трехкомнатной двадцать восьмой. Фамилия — Плетневы, седьмой этаж, направо от лифта. Бурцев всегда гордился своей абсолютной памятью на лица, цифры, даты и адреса.

Сегодня в подъезде дежурили двое, и Бурцев с первого взгляда понял, что это супружеская пара: эдакие попугайчики-неразлучники. Женщина сразу же проявила суетливую активность, а мужчина остался сидеть на скамье, близоруко щурясь в развернутую газету и даже не повернув головы в сторону вошедшего. Его жена отдувалась за двоих. Покинув свое место за барьером, она внимательно разглядывала чужака.

— Добрый день! — произнес Бурцев вежливо и как бы нерешительно. Женщина едва заметно кивнула. — Мне нужно пройти в двадцать восьмую, к Плетневым, чтобы забрать ключи от квартиры, которую я снял рядом с ними по объявлению.

Самойленко должна была позвонить Плетневым еще вчера…

— Аннушка, — прервал Бурцева голос мужчины, — я провожу гражданина, мне все равно нужно подняться домой…

— Погоди, — дежурная досадливо покосилась на мужа, — вечно ты бежишь впереди паровоза, БГ. Я в курсе, — сообщила она Бурцеву, — Плетневы оставили эти ключи мне. У них никого нет дома, так что вам не нужно к ним заходить. Вас зовут, если не ошибаюсь, Олег Александрович? — Женщина заглянула в тетрадку на столе.

— Олег Яковлевич, — поправил Бурцев, начиная раздражаться.

— Аня, я пойду, — сказал мужчина у Бурцева за спиной, — и в два тебя сменю. Ты меня слышишь, Анна Петровна?

— Ступай. — Женщина прекратила допрос и помогла мужу подняться со скамьи. — Ты вообще напрасно спустился. Прими лекарство.

Когда Анна Петровна возвратилась, проводив своего БГ к лифту, Бурцев сидел на скамье, поставив чемоданчик на колени, и терпеливо ждал. Женщина была явно обеспокоена состоянием мужа и, пройдя к столу, стала рассеянно шарить в ящиках.

Бурцев начал было приподниматься, но тут дверь с шумом распахнулась и в проеме возник рослый господин в кашемировом темно-зеленом пальто, решительно направившийся к лифту. Дежурная метнулась вслед, всем видом показывая, что пропустит господина только ценой собственной жизни.

— Вы куда, товарищ? — воскликнула она, хватая мужчину за рукав. — У нас так врываться в дом не положено!

— Я тороплюсь, — недовольно произнес господин. —'Мне в двадцать четвертую…

— Чего это вам там понадобилось? — недоуменно спросила Анна Петровна мужчину. — Да стойте же! В квартире никого нет.

— Знаю, — ответил господин, и Бурцев настороженно застыл на своей скамье. — Знаю, — повторил мужчина, — квартира продана прежними хозяевами, вчера они ее освободили и отдали мне ключи.

— Я об этом факте не осведомлена! — Дежурная загородила дорогу мужчине, и теперь Бурцев отчетливо видел массивную загорелую челюсть господина, прямой нос и раздраженно играющие желваки. — Жильцы из двадцать четвертой действительно уехали вчера. Но то, что квартира продана, мне не известно.

Егор…

— Плевать мне на вашего Егора, — перебил мужчина. — Квартира куплена мной, можете отметить данный факт в своих бумажках, — господин иронически сузил прозрачные глаза, — а сейчас позвольте пройти, у меня времени в обрез. Через пятнадцать минут я спущусь.

— Ну, знаете!.. — Анна Петровна отступила и расстроенно вернулась на пост. — Продана так продана. Мне-то что…