Здесь войско провело десять дней, и испанцы могли наблюдать вокруг обычную оседлую жизнь индейцев, их сооруженные из саманного кирпича и крытые тростником хижины в пыли вдоль глубоких ирригационных каналов. Здесь надежды вновь возобладали над реальностью. Земля обетованная с покрытыми золотом стенами храмов действовала на испанцев как видение рая, полного гурий, на воинов – последователей Магомета. Наконец отдохнувшее войско бодро зашагало дальше по шоссе Инков на Саран. Здесь от основной дороги отделилась соединительная ветка в горы на Уанкабамбу, связывавшая ее с великим Андским шоссе, соединявшим, в свою очередь, столицу колонии Кито с древней инкской столицей Куско.

Писарро предстояло принять первое стратегическое решение. Спешить с этим не стоило, ибо в Саране размещалось большое тамбо[42], включавшее в себя не только помещения для отдыха Инки и неизменно сопровождавшей его в королевских турне большой свиты, но и склад и арсенал для снабжения его армии продовольствием, одеждой и оружием. Люди Инки были хорошо обеспечены, и в любом случае Писарро следовало дождаться де Сото, отправленного с небольшим отрядом вперед на разведку горного шоссе и для установления контакта, а при необходимости и подчинения инкского гарнизона в Кахасе, примерно в десяти милях к северо-востоку от Уанкабамбы. Чтобы понять положение Писарро в этот момент, необходимо вспомнить, что он еще не был как следует знаком с горными индейцами и не понимал их. До сих пор он получал информацию только из вторых рук. Его практический ум способен был иметь дело только с реальными вещами, и, хотя ему не хватило бы воображения, чтобы начать и выиграть войну нервов, он понимал, что контакт с Инкой установить необходимо. Не обладая качествами Кортеса, его пониманием дипломатических тонкостей, позволивших этому военачальнику добиться таких успехов, Писарро все же готов был следовать по его стопам.

Впечатляющее искусство инкских каменных дел мастеров. Стена крепости Саксауаман

Де Сото смог достичь Кахаса всего за два с половиной дня, и объяснялось это тем, что здесь, на северной оконечности перуанских Анд, горы значительно ниже, а проход в Сьерру лежит на высоте немногим более 5000 футов. Отсутствовал он восемь дней. В Кахасе, стоявшем в «маленькой долине, окруженной горами», находился один из сборщиков дани Атауальпы. Этот чиновник сообщил ему, что до Куско тридцать дней пути на юг по Андскому шоссе, и описал ему столицу инков. Местные индейцы рассказали, что Атауальпа захватил долину Кахаса около года назад, «потребовав огромную дань и ежедневно учиняя жестокости» – они вынуждены были отдавать в качестве дани не только товары и продукты, но и своих сыновей и дочерей. Огромное здание в деревне целиком было отдано женщинам, занятым прядением и тканьем полотна для армий Атауальпы. У входа же в это здание были подвешены за ноги несколько местных жителей. В Уанкабамбе, в одном дне пути от Кахаса, де Сото увидел «крепость, целиком выстроенную из отесанных камней, самые крупные из которых составляли пять или шесть ладоней в ширину, пригнанных настолько плотно, что между ними, похоже, вовсе не было раствора». Это было первое знакомство испанцев с необычайным искусством каменных дел мастеров андских индейцев, ведь виденные ими на побережье крепости строились из высушенных на солнце кирпичей, обмазанных глиной.

По возвращении де Сото подтвердил, что Атауальпа по-прежнему стоит со своей армией у горячих источников в Кахамарке; он привел с собой инкского чиновника, который должен был приветствовать испанцев и пригласить их нанести визит Инке в его лагере. Становилось ясно, что Атауальпа был полностью осведомлен обо всех передвижениях испанцев. Писарро сознавал, что подлинной целью посольства является выяснение его сил и намерений, но он не придал этому значения. Он достиг своей цели. Он установил контакт с Инкой и при этом гораздо ближе продвинулся к своей цели, чем Кортес в тот день, когда послы Моктесумы встретили его в песчаных дюнах у Сан-Хуана-де-Улуа. Он принял присланные Атауальпой дары – два керамических кубка, изготовленные, возможно символически, в форме двух крепостей-близнецов, некоторое количество ткани из шерсти лам, расшитой золотыми и серебряными нитями, и самое необычное – ароматическое вещество, приготовленное на высушенном и растертом в порошок гусином жире, – и отослал посланца обратно с ответным подарком – головным убором из алой ткани, рубашкой и двумя стеклянными кубками, а также с наказом передать королю, что испанцы, выполняющие здесь поручение самого могущественного императора в мире, предлагают свою помощь в борьбе с врагами Атауальпы.

Путь Писарро. Карта № 2

Несмотря на доклад де Сото о том, что горное шоссе «надежно и достаточно широко, чтобы шесть всадников могли ехать в ряд», Писарро повернулся спиной к связующей дороге вверх через горы и пошел на юг. Это неожиданное решение можно объяснить только желанием следовать завоевательным методам Кортеса. Писарро нуждался в индейских союзниках, прежде чем завести свое маленькое войско высоко в горы. Этим же можно объяснить четырехдневную задержку в Мотупе, которую в противном случае пришлось бы приписать нерешительности, а нерешительность определенно не была свойственна этому человеку.

Марш на юг оказался непростым – три дня почти без воды, за исключением единственного скудного источника, и по-прежнему никаких признаков жилья. Испанцы продвигались по краю Сечуры, и в местах, где переносимый ветром песок пустыни образовывал у подножия холмов волнистые дюны, внезапно обрывалась успокаивающая зелень глубоко укоренившегося цератониевого леса.

Испанцы вошли в безводный пояс, протянувшийся в южном направлении вдоль всего Перуанского побережья на сотни миль. Все вокруг стало коричневым: слева коричневые скалы высохших, изъеденных зноем холмов, справа более бледный коричневый оттенок пустыни, с отрогами холмов, подобными миражным островам в море песка, а впереди сияющее в лучах солнца шоссе Инков. К исходу этих трех дней испанцы вышли на равнину, бывшую когда-то населенной индейцами-ольмеками. Там стояла крепость, однако валы ее оказались разрушенными, воды не было, и крепость была пуста. Только в Мотупе смогли они напоить лошадей и утолить жажду. Но это были люди, привычные к тяготам, и сам по себе тяжелый переход не должен был послужить основанием для четырехдневной остановки. Херес ее тоже никак не объясняет.

Возобновив марш, войско продвигалось не спеша. Два дня испанцы шли через «густонаселенные» долины, еще день ушел на преодоление сухой песчаной полосы до следующей долины. Здесь их задержала разлившаяся река. Предположив, что это была Лече, сделаем вывод, что Писарро старался максимально использовать возможность завоевать доверие местных жителей, так как расстояние от Мотупе до Лече составляет всего двадцать пять миль. Брат Писарро, Эрнандо, вплавь перебрался через разлившуюся реку с авангардной группой и, несмотря на встреченный на той стороне дружелюбный прием, тем не менее подверг пытке одного из вождей, чтобы получить точную информацию о намерениях Атауальпы. В результате на следующее утро он смог передать назад через реку весть о том, что армия Инки разделена на три части: одна у подножия гор, одна на перевале и третья в Кахамарке. Херес не уточняет, где именно у подножия гор или на каком перевале, к тому же информация эта почти наверняка была ложной.