Лили и Гала наблюдали за гибелью последнего «мерса» с болезненным любопытством и чувством облегчения. Но, обернувшись, они увидели стремительно приближающееся здание.

– Сделайте же что-нибудь! – воскликнула Гала.

– Что именно? – любезно осведомился Питт. – Я весь к вашим услугам.

Он был спокоен, поскольку только что очень удачно разминулся с целым выводком детишек, идущих на прогулку. Основная масса лыжников на склоне или видела аварию, или слышала душераздирающие звуки, поэтому вид несущегося «корда» не вводил их в ступор, а наоборот заставлял поторапливаться, чтобы уступить ему дорогу.

Предупреждение о необычном слаломе на автомобилях было передано по трассе, и инструкторы быстро освободили от лыжников значительную часть территории. Питт знал, что справа от лыжного центра находится неглубокий замерзший пруд, и надеялся направить машину туда. Выехав на лед, тяжелая машина должна была его проломить и начать тонуть, иначе говоря, только таким образом ее можно было остановить. Единственная проблема заключалась в том, что кругом было полно зевак, которые выстроились, образовав живой коридор, ведущий в сторону ресторана.

– Не думаю, что у тебя есть план номер пять, – сказал Джордино, приготовившись к столкновению.

– Извини, – вздохнул Питт. – Я иссяк.

Лили и Гала со страхом наблюдали за происходящим. Обе понимали, что ничего сделать нельзя. Они спрятались за сиденьем водителя, закрыли глаза и прижались друг к другу.

Питт негромко выругался, когда они врезались в стеллажи, на которых стояли лыжи и палки. Лыжи, словно под действием нешуточного заряда взрывчатки, взмыли в воздух как зубочистки и посыпались обратно. На несколько мгновений «корд» оказался засыпанным лыжами и палками, но они быстро слетели в стороны. «Корд» слегка задел массивную бетонную лестницу, благодаря чему не въехал в ресторан, а немного изменил направление и, пробив деревянную стену, оказался в курзале, где уставшие после лыжной прогулки отдыхающие обычно вкушали коктейли. В помещении не было никого, кроме пианиста, застывшего за своим инструментом, и бармена, который не стал наблюдать, как «корд» прокладывает себе дорогу сквозь море столиков и стульев, а спрятался под барной стойкой.

«Корд» почти проломил и следующую стену, после чего ему пришлось бы лететь с высоты второго этажа, но момент инерции уже был погашен, и машина остановилась, а за периметр стены высунулся лишь ее изрядно изуродованный бампер. Курзал выглядел так, словно только что подвергся артиллерийскому обстрелу.

Кругом воцарилась тишина, которую нарушало только шипение радиатора и щелканье перегретого двигателя. Питт без сил откинулся на водительском сиденье, его лицо было залито кровью, которая текла из глубокого пореза на лбу. Он скосил глаза на Джордино: маленький итальянец сидел совершенно неподвижно, словно превратившись в камень, и бестолково таращился в стену перед собой. Питт сделал над собой усилие и оглянулся на женщин. Их лица выражали совершеннейшее недоумение тем, что они все еще живы, но ничего серьезного с ними определенно не произошло.

Бармен так и не покинул своего убежища за стойкой, а пианист, судя по всему, обратился в статую, поскольку ни разу не шелохнулся, сидя на своем вертящемся табурете. На голове у служителя муз был котелок, а из уголка рта свисала сигарета, с которой вот-вот должен был упасть пепел. Его руки застыли над клавиатурой, тело замерло. Он вроде бы даже забыл, что пора восстановить дыхание. Потрясенный, он не моргая взирал на окровавленное видение с гривой спутанных волос, которое неожиданно улыбнулось и вежливо проговорило:

– Не могли бы вы сыграть нам «Увези меня на Луну»?

Уксмал, Юкатан

19 октября 1991 года

Величественное сооружение на вершине каменной громады, освещенное разноцветными прожекторами, казалось, и само испускало странное неземное сияние. Стены огромной пирамиды были залиты голубым светом, а храм Мага – оранжевым. По широкой лестнице метались пятна красного цвета, создавая иллюзию льющейся по ступеням крови. На самом верху, на крыше храма, стояла худощавая фигура, облаченная в белые одежды. Топильцин простер руки с открытыми ладонями перед собой, что должно было изображать некий божественный жест, и взглянул на людей, окруживших пирамиду в Уксмале, старинном городе индейцев майя на полуострове Юкатан. Людей было очень много, должно быть, несколько сотен тысяч, и все лица были обращены к нему, Топильцину. Он закончил свою речь, как обычно, напевом на мелодичном языке ацтеков. Огромная аудитория подхватывала фразы и повторяла их.

– Сила и мужество нашего народа заключается в нас, которые никогда не будут великими или богатыми. Мы голодаем, мы в поте лица своего работаем на хозяев, которые менее благородны и честны, чем мы. Мексика не достигнет величия и славы, пока не будет предано смерти зажравшееся правительство. Мы не будем больше терпеть рабство. Боги собираются, чтобы принести в жертву коррупцию ради порядочности. Их дар – новая цивилизация. Мы должны принять его.

Когда Топильцин замолчал, яркий свет стал медленно тускнеть – и вскоре разноцветные прожекторы погасли. Только фигура Топильцина в белых одеждах оставалась освещенной. Потом погас и белый свет. Наместник ацтекских богов на земле исчез.

Были разожжены большие костры, и людям начали раздавать коробки с провизией, доставленные сюда на грузовиках. В каждой коробке было одинаковое количество муки и консервов, а также брошюра с большим количеством иллюстраций, напоминающих сценки из мультфильмов, и почти без текста. Президент Де Лоренцо и его министры были изображены демонами, которых изгоняет из Мексики в распростертые объятия злобного Дяди Сэма Топильцин и четыре главных ацтекских бога.

Брошюра также содержала перечень инструкций, описывающих мирные, но эффективные способы подрыва влияния правительства.

Во время раздачи продовольствия в толпе активно работали специально подготовленные мужчины и женщины, вербуя новых членов армии последователей Топильцина. Да и вообще весь спектакль был поставлен с профессионализмом организаторов рок-концертов. Уксмал был только первой остановкой в грандиозном турне Топильцина, предпринятом с целью проведения кампании по свержению правительства в Мехико.

Топильцин обращался к массам только в известных исторических местах: Теотихуакане, Монте-Альбане, Туле и Чичен-Ице[36]. Он никогда не появлялся в современных мексиканских городах.

Толпа продолжала славословить, выкрикивать его имя. Но он больше ничего не слышал. Лишь только погасли прожекторы, телохранители провели его по лестнице с тыльной стороны пирамиды и усадили в автобус-салон на платформе, ведомой трейлером. Заработал двигатель – и автобус в сопровождении двух легковых автомобилей, один впереди, другой сзади, медленно двинулся сквозь толпу. Добравшись до шоссе, кортеж повернул к Мериде, столице штата Юкатан, и увеличил скорость.