На отполированных водой и ветром гранитных склонах узкого мыса перед ученым предстали странные картины. Двухметровое существо с квадратной головой растопырило пальцы раскинутых рук. Рядом расположились невиданный зверь с огромными выпуклыми глазами, похожий на сома, и напоминающее крысу диковинное животное с длинным хвостом. Вокруг застыли лебеди с неестественно вытянутыми шеями и странные округлые человеческие фигуры. А косые лучи белесого онежского солнца, скользя по скалам, высвечивали новые изображения.

Вернувшись в столицу, Гревинг доложил о том, что он увидел на Чертовом Носу — так местные жители называли тот скалистый мыс. Сенсации доклад не вызвал.

Прошло почти 80 лет, и в 1926 году ленинградский студент-географ Александр Линевский, изучая жизнь и обычаи поморов, оказался в деревне Выгострон на берегу Белого моря. Местный житель, Григорий Павлович Морозов, показал молодому географу скалу на острове Шойрукшин, сплошь усеянную рисунками. В течение последующих десяти лет Линевский копирует обнаруженные рисунки, сравнивает их с онежскими, пытается осмыслить роль и место этих петроглифов в ряду уже известных памятников доисторического искусства.

Рисунки периода неолита — одно из самых загадочных и сложных явлений культуры каменного века. Ученые полагают, что они представляют собой не столько продукт художественного творчества, сколько своеобразный аналог летописных хроник, пролог к зарождению письменности. Петроглифы образно называют «энциклопедией каменного века». Открывая и изучая все новые скопления наскальных рисунков, специалисты приходят к выводу, что «пещерное» реалистическое искусство охотников на мамонтов достаточно быстро уступает свое место изображениям условным, символическим, нередко орнаментальным. Вероятнее всего, считал академик А. П. Окладников[88], это связано с коренным изменением мировоззрения людей, которые из охотников и собирателей превратились в производителей — земледельцев и скотоводов.

Но какой конкретный смысл вкладывали художники неолита в символы, оставленные ими на скалах? Какая жизненная необходимость побуждала их создавать сложные, замысловатые образы?

Линевский предположил, что творцы карельских петроглифов руководствовались сугубо практическими соображениями. Если изобразить зверя или человека и произнести при этом определенные заклинания, полагали они, то можно будет воздействовать и на сам живой оригинал выполненного изображения. Например, высеченная на скале лодка с людьми означает, что люди действительно отправились на охоту, а выполненное изображение должно было обеспечить ее успех.

Совершенно по-другому смотрел на карельские петроглифы выдающийся советский археолог и историк В. И. Равдоникас[89]. Он считал, что рисунки отображают не только конкретный быт, но и мировоззрение людей эпохи неолита. Первобытный художник изобразил не только конкретных животных или реальные сцены охоты, но и запечатлел сказочный, порожденный культовой фантазией неземной мир. И там, где Линевский и его сторонники видели просто лодку с охотниками, Равдоникас усматривал мифологическую ладью-солнце, совершающую свой вечный и бесконечный путь. Взгляды Равдоникаса развивал ленинградский ученый К. Д. Лаушкин. Его расшифровки и названия карельских петроглифов нередко напоминают поэтичную реконструкцию давно минувшей жизни: «Борьба за огонь», «Луна и ведьма», «Начало мира», «Мать Солнца», «Сотворение человека», «Преступление и наказание злой жабы»…

Равдоникас был первым, кто попробовал связать смысл изображений с окружающей природой, найти психологическую оправданность уже в самом выборе неолитическим художником места для своей «мастерской». Лаушкин развивает эти мысли до размеров гипотезы. В его представлении онежский берег — это гигантская первобытная святыня, где куполом служит все небо, а алтарем — горизонт с самим живым богом, Солнцем!

Чтобы отыскать истину в этом клубке толкований, взглядов и гипотез, археологическая экспедиция Института языка, литературы и истории Карельского филиала Академии наук СССР приступила в 1962 году к систематическим и углубленным исследованиям наскальных рисунков Карелии.

За прошедшие годы были обнаружены новые «собрания» петроглифов: в Прионежье — на нескольких мысах неподалеку от Чертова Носа, в ряде мест на острове Шойрукшин, на острове Ерпин Пудас, а также на Белом море — на острове Большой Малинин, в местности, называемой Новая Залавруга. В одной только этой местности оказалось 1176 рисунков, причем на 482 из них изображены лодки. Характерно, что, как и в других регионах планеты, некоторые рисунки «проявляются» лишь при определенном освещении. Такое огромное пополнение фактического материала поможет наконец разобраться, чем же были карельские петроглифы для первобытного человека — изображениями магических заклинаний или увековеченным в камне эпосом неолита?

Истина, наверное, как всегда, лежит посредине. И, видимо, прав руководитель упомянутой археологической экспедиции Ю. J1. Саватеев, уверенный, что невозможно четко разграничить магический и космологический аспекты наскальных изображений, пытаться свести к однозначному определению этот сложный мир восприятий и представлений, скрывающийся за изображениями.

Словом, каждое собрание петроглифов — это не просто энциклопедия жизни людей эпохи неолита, а, как образно выразился археолог и исследователь А. Д. Столяр, «мастерская знаний», где в течение тысячелетий накапливались и постигались духовные ценности человечества [2, 1975, № 29, с. 5–6; 27, 1999, т. 195, № 6, с. 98–119].

________________________________________________

По мнению многих археологов, южноамериканский континент был заселен не позже чем 30 тысяч лет назад. Сохранившиеся остатки земляных сооружений свидетельствуют, что еще до появления инков на территории нынешнего Перу жил народ, который обладал весьма высоким уровнем развития техники, но при этом не знал колеса. Если бы ирригационные работы, выполненные на той земле примерно 2200 лет тому назад, потребовалось провести сейчас, то без мощных экскаваторов и бульдозеров выемка грунта скальных пород была бы попросту невозможна. Американский археолог Хайят Веррил, более 30 лет занимающийся поисками исчезнувших цивилизаций в Центральной и Южной Америке, считает, что при производстве земляных работ древние ирригаторы пользовались не рубилами для обработки камня, а особой радиоактивной смесью, которая наносилась на гранит в виде пасты и разрушала его.

Немало публикаций посвящено гигантским геометрическим фигурам и рисункам, обнаруженным на плоскогорье Наска в юго-западной части Перу. Увидеть эти фигуры и рисунки целиком можно только с высоты птичьего полета. Крупный ученый профессор Массон уверен, что и выполнить эти изображения можно было только при условии получения указаний от кого-то, кто летел над местом их выполнения на этой самой высоте птичьего полета. А происходило все это… 1500 лет тому назад!