- Дерьмо – проворчал я, отрубая видео с сумасшедшей бабой.

- Лютое дерьмо – поддержал меня Хорхе – А этот Цербер… это разве не пес?

Отвечать я не стал. Предпочел заняться сменой харда, поняв, что на этом нет ничего кроме архива видеодневников предков. И судя по датам, все эти сурверы умерли почти четыреста лет назад – они были первыми. Те самые предки, чье сушеное дерьмо жгут и жадно вдыхают нынешние сурверы. Много же божественной мудрости они вдохнут…

Следующая запись. Может на этот раз повезет вычленить что-то поинтересней плаксивого дерьма?

Не повезло…

Рыжая толстуха рыдала навзрыд, вытирая краем пододеяльника покрасневшую харю:

- Все мои мечты похерены… Я не исполнила ни одной своей мечты! Не съездила, не слетала, не понежилась в ласковых теплых волнах чистого океана… не побывала на солнечных пляжах. Они так и не очистили Землю! Политики не спасли нас! Но ведь они обещали! Обещали! А я и не походила под густой сенью сосновых лесов… А теперь я тута! Тута! Под землей! Навсегда! Божечка… милый… прости нас всех! Прости людей, чтобы я могла побывать на курорте! Я хочу ходить в паре-е-е-о! Я жажду оке-а-ана-а…

Дерьмо…

Следующая запись…

- Показываю, как самому собрать деревянный или пластиковый подкроватный ящик! Это вещь! В него влезает так дохрена всего, что нихрена не понять зачем мир придумал шкафы! Слушайте сюда, перцы! Дядюшка Ленни научит вас хранить шмотки как надо!

Следующая запись…

- На Формозе был бунт! Я это точно знаю! Там нехило у кого-то сорвало башню сразу, как только Высший покинул Формоз! Там такое началось! – лихорадочно бормотал тощий горбатенький мужичок в желтой майке и серых грязных трусах. Скрестив кривые волосатые ноги, он нервно выщипывал у себя шерсть на лодыжках и буровил взглядом камеру – Сам я не видал, но мы там неподалеку крутились. Не буду обсказывать, чего мы там делали, но пару раз мы чуть со страху не обосрались это уж точно! Раз вытаскиваем донную сеть, вырубаем лебедку… а в грязи и рыбе великан лежит! Великан! Совсем как человек – только в два раза выше ростом! Широкий! Кожа странная, серая! И пахнет от него странно… непонятная вонь… Еще как-то раз наткнулись на плот небольшой деревянный. А на нем баба распластанная лежит – распятая гвоздями. И баба ведь живая! И вся целиком, ноги-руки в полном комплекте – что в моей родной деревне редкостью было. Самая красивая деревенская баба – Лживая Сью, безногая, одноглазая и тощая как член скелета! А тут на плоту прямо баба как баба – я таких только на экранах рекламных видывал. Нас увидела – и как заорет! Зовет! Мы к ней… а у ней из живота, сбоку, там, где печень, вдруг как лопнет! И что-то длинное оттуда… р-раз! И в воду! Мы так и обмерли… Баба орет… бьется о плот… а из нее еще одна штук! На червя склизкого похожая… Мы движок врубили – и оттуда полным ходом! К черту баб красивых, если в них гниды такие живут! Уродины все лучше! Дали мы чуть круга вокруг Формоза – а там ведь давно зона запретная. Ближе, чем на двадцать морских миль к периметру зоны подходить не советовали – пропадали там корабли. И все знают, что в тех местах с браконьерами делают… Ну мы все же рискнули чуть поближе подойти… и наша малышка взлетела на воздух с развороченной кормой. Сука! Чудом на плаву остались – прыгали на волнах, как дерьмо больного кита, напичканное скрипящим на клыках пенопластом. До сих пор не знаю, кто и чем нас достал. Подлатались мы кое-как, развернулись и прочь оттуда самым малым… Как до суши добрался – сразу себе сказал, что в море я больше не ходок. Хватит! Но в портовом том городишке еще долго крутился. Там и услышал, что на Формозе случился бунт. Мятеж! Те, кто прямо под Высшим стоял, едва он ненадолго отлучился, подняли мятеж, чтобы под себя Формоз подмять и целиком захапать. А Высший что? А Высший их проклял! – мужичок торжественно кивнул и чуть ли не целиком вогнал себе мизинец в правое ухо – Да! Высший наложил на них свое злое слово – и все! Амба! Кончилась райская спокойная жизнь на Формозе! Пришла туда беда… пришли туда твари лютые… а все системы защитные начали работать наоборот – не отсюда туда, а из Формоза наружу хода больше нет никому! Войти – войдешь! Выйти – не выйдешь – мужичок еще раз кивнул и задумчиво спросил у камеры – А че седня на ужин то будет? Опять кукурузная каша пахнущая немытой жопой повара? Я ж кок. Я знаю, чем пахнет нормальная еда…. Пойду поговорю с этим бастардо…

Запись прервалась.

Убедившись, что в папке больше нет ничего, я отсоединил провода и прикрыл глаза.

Войти – войдешь. Выйти – не выйдешь…

Ладно… ладно… это уже что-то. Это можно обдумать…

***

Хардинес дель Диабло встретили нас тихим шелестом листвы.

Абсолютно голая и чистая почва выглядела в джунглях столь же неестественно как лунный пейзаж.

- Бох – прошептал Гонсалес – Самшиты! Много самшитов, сеньор. Не серкулия – самшиты! Драгоценная древесина!

- Заткнись – велел я и проводник поспешно захлопнул себе пасть обеими ладонями.

Сделав пару шагов, я оказался на краю пригорка, где мы остановились. Прямо подо мной начиналась удивительная многослойная высоченная стена из всего, что только на ум приходило. Но в целом это была длинная куча растительного мусора, что пограничной стеной тянулась вдоль границы самшитовой прибрежной рощи. Из стены торчали гнилые ветви, кости, с нее свешивались длинные плети мха и лишайника, сбегали вниз лианы – но только на внешнюю сторону, насколько я видел со своей позиции.

Там внутри – ничего кроме деревьев одного рода и странных бесформенных и небольших «клумб» с цветущими на них пышными бордовыми цветами с тяжелыми головками. Под одной из ветвей старого дерева, что росло чуть в удалении, я увидел бугор и не сразу опознал в нем пчелиный улей.

И все. Ничего другого и никого другого я не увидел.

Самшитовые Хардинес дель Диабло вовсю цвели и привольно росли, старательно очищаемые от всего лишнего и бережно оберегаемые муравьями стражами.

- Зачем мы здесь, лид? – не скрывая плещущего через край нервного напряжения, спросил Хорхе, рискнув нарушить молчание – Эти твари… насекомые… они не ведают страха. Они убьют любого, кто посягнет на их драгоценные сады!

- То есть – они предсказуемые – кивнул я – Мы можем предугадать их действия, верно, гоблин Хорхе?

- Э-э… да, наверное… - с заминкой согласился удивленный водила – И что с того, сеньор?

- А насколько быстро они отреагируют? – поинтересовался я – Какое количество пошлют на отражение первого вторжения? Всех сразу? Или какой-то отдельный боевой отряд?

- Не понимаю…

- Они предсказуемы – повторил я.

- Верно. Говорят, речные племена приносят им жертвы иногда – бросают связанными провинившихся соплеменников на берег, а затем швыряют комья грязи в кроны деревьев. И муравьи приходят на шум… Затем племя танцует на плотах, пьет мескаль и радостно воет, наблюдая в каких муках умирает человек от муравьиных укусов.