– Мы тоже, – Джин уже придумал, как поступить. – У нас нет другого выхода. Только что мне пришлось вырубить одного из рабочих. Возможно, это кто-то из очень дальних родственников албанцев. Так или иначе, нам ничего не остается делать, как атаковать первыми.

– Мне кажется, легче уйти, – неуверенно проговорил Шаман. – Главное, добраться до леса.

– Тогда в лаборатории будут приняты меры по усилению охраны, – парировал Джин и перевел взгляд на Стропу, который наблюдал в окно за происходящим во дворе. – Что там?

– Они по-прежнему говорят.

«Значит, не стали проверять, что послужило причиной шума», – с облегчением подумал Джин, а вслух стал ставить задачи:

– Я иду первым. Создаю иллюзию, что один. Второй Шаман. Занимаешь огневую позицию в боковой комнате. Я покажу. Из нее хорошо просматривается двор. Как я начну, открываешь окно и действуешь по обстановке. Стропа и Виссар, сигналом к началу действий послужит моя атака.

Стараясь не шуметь, все спустились на первый этаж. Джин рукой показал Шаману на вход в комнату, из которой недавно подслушивал разговор. Дождавшись, когда тот войдет в нее, он показал Стропе и Виссару места справа и слева от входных дверей.

– Чем они вооружены? – донесся голос с улицы, когда Джин приоткрыл дверь.

– Автомат один точно есть, «узи», – ответил Фуад.

– У Гурно такой был, – раздался голос. – Хватит говорить. Мы поедем. Делай, как решили.

Джин понял, что бандиты остановились на прежнем плане. Сейчас чеченцы уедут, а албанцы предложат проехать в соседнее селение.

Он вернулся в холл.

– Планы меняются, – бросил Джин Стропе. – Иди, скажи Шаману, чеченцы сейчас уедут. Разоружаем албанцев.

Первым в холл вошел Джеват. Не мешкая, стоящий справа от входа Стропа двинул ему ногой в пах и, схватив за одежду на предплечье, рванул на себя, одновременно уйдя в сторону. Свернув на пути высокую напольную вазу, албанец с грохотом врезался в стену. Фуад оказался намного ловчее, чем поначалу казалось Джину. Он успел выхватить пистолет. Джин в последний момент поймал его за запястье и ударом открытой ладони по кисти выбил оружие, после чего просто опрокинул албанца спиною на пол. Фуад ударился о мраморные плиты затылком и потерял сознание.

Душераздирающий женский крик и причитания ворвались в комнату вместе с тремя разных возрастов и комплекции женщинами. Последним бежал подросток, который приносил чай.

Одна, по виду самая старшая, повисла на руках Джина и стала что-то кричать. Две других бросились к Джевату.

Стропа стал оттаскивать их от него. На помощь уже спешил Шаман. В это время женщина пропахала Джину ногтями по левой щеке, едва не задев глаз.

– Их надо закрыть! – крикнул Джин Шаману, обхватил старуху таким образом, чтобы руки оказались прижатыми к туловищу, и поволок к чулану, в котором оставил заставшего его в комнате албанца. Это было единственное известное ему помещение, которое закрывалось снаружи на небольшую, но прочную металлическую задвижку. Втолкнув ее туда, он навалился плечом на двери. Старуха вопила так, что у Джина стыла в жилах кровь. Он боялся, что крики слышны далеко за пределами дома.

В это время, уже не церемонясь и невзирая на то что перед ним слабый пол, Стропа конвоировал двух молодых албанок одновременно, заломив им пальцы рук с такой силой, что они побелели от боли. Но другого выхода не было.

– Стропа! – позвал Джин и втолкнул женщину в двери. – Надо их успокоить. Готовь шприцы!

Женщина рванула обратно, протянув руки к лицу Джина. Он схватил ее за локти и вынудил сесть, прижав спиной к стене. Левой рукой достал пластиковый контейнер. Зажав его половину зубами, раскрутил. На пол посыпались одноразовые шприцы. Албанки, которых втолкнул в чулан Стропа, увидели шприц-тюбики и запричитали. Джин нагнулся, схватил один из них, раскрыл и всадил иглу в предплечье пленнице. Та взвизгнула и выпрямилась, едва не опрокинув его на пол. Несмотря ни на что, препарат попал в организм. Он отпустил женщину и развернулся к Стропе, который с трудом управлялся с молодыми. Старуха принялась колотить Джина кулаками по спине и затылку, но уже не с таким остервенением, как раньше. Было заметно, что силы быстро покидают ее. Пульс был учащенный, и препарат начинал действовать намного быстрее.

Джин навалился на средних лет албанку, подмяв ее под себя.

Стропа без проволочек сделал ей инъекцию. Третья женщина уже не сопротивлялась. Она сползла по стене и лишь обхватила голову руками.

Через несколько минут они уснут, а проснувшись, ничего не будут помнить о том, что с ними произошло.

Тем временем Шаман вынул брючный ремень из штанов Джевата и связал ему руки, после чего то же самое проделал с Фуадом.

В суматохе никто не придал значения, что вбежавший вместе с женщинами подросток куда-то исчез.

Джин запер кладовку и направился к так и не пришедшим в себя албанцам.

Виссар помогал подтащить уже связанного Фуада к Джевату. Он не только пленник, но и переводчик.

– Эй! – строгий окрик из прохода в другую половину дома заставил Джина резко повернуться. Но еще до этого он увидел испуг и растерянность в глазах Виссара и досаду Шамана.

Подросток стоял, широко расставив ноги и направив на них ствол «АКМ». Причем все говорило о том, что он умеет с ним неплохо обращаться.

* * *

Дрон открыл глаза. Утренний свет заполнил небольшое помещение, заваленное ящиками, коробками и большими жестяными банками. От холода его трясло. Одежда была сырой, бетонный пол и стены еще не успели прогреться после зимы. Периодически ночью Дрон вставал и начинал приседать. Немного согревшись, снова садился на перевернутый ящик, который отыскал среди хлама, и погружался в болезненное забытье. Еще с вечера он доложил Антону, что добрался до нужного помещения, и в двух словах обрисовал ситуацию. Было принято окончательное решение – ждать утра.

Из коридора доносился шум шагов и голоса. Василий догадался, что произведен общий подъем. Он прокрался к дверям, слегка приоткрыл их и выглянул в образовавшуюся щель.

Мимо, шаркая стоптанными кроссовками по бетонному полу, с отсутствующим взглядом, прошел давно не бритый и косматый мужчина. В помещении напротив шумела вода.

– Долго нас еще здесь мариновать будут? – раздался негромкий голос. По всей видимости, он принадлежал только что прошедшему мужчине. Говорил он медленно, растягивая слова. Дрону была знакома такая манера общения. Не раз приходилось сталкиваться с наркоманами.

– Мужики, – протянул другой, – валить надо. Чует мое сердце, развели нас, как лохов. Ты заметил, какой становишься после этой еды? Я если и соображаю чуток, то только по утрам, и то если минут пять голову под холодной водой держу.

– Наверное, нас хотят на органы разобрать, – голосом умирающего человека выдвинул предположение кто-то третий.