Марга беспрекословно приподняла ногу, он ощупал ступню и продолжил:

– Парочка твоих сандалий подойдет. А ему – пару шлепанцев. Моих.

– А его прочие размеры? Только не теряй времени на шуточки.

– Примерно моего роста и ширины плеч, но я по меньшей мере фунтов на двадцать тяжелее. Так что возьми из того, что я носил, когда был похудее. А если Сибил опять собрала полон дом своих юных варваров, пожалуйста, прими решительные меры и не подпускай их к воротам. Наши гости – люди застенчивые. Мы представим их, когда они оденутся.

– Будет выполнено беспрекословно, сэр. Но, по-моему, самое время представить их мне.

– Mea culpa[30]. Любимая, это Маргрета Грэхем, миссис Алек Грэхем.

– Привет, Маргрета! Добро пожаловать.

– Благодарю вас, миссис Фарнсуорт.

– Лучше просто Кэтрин или Кейт.

– Кэтрин. Не могу выразить, как мы благодарны вам за то, что вы делаете… когда мы так несчастны… – Моя любимая всхлипнула, утерла слезы и сказала: – А это мой муж. Алек Грэхем.

– Здравствуйте, миссис Фарнсуорт. И разрешите мне тоже поблагодарить вас.

– Алек, везите девушку сюда немедленно. Я очень хочу ее видеть. И вас тоже.

– Губерт говорит, двадцать две минуты, герцогиня, – вмешался Джерри.

– Hasta la vista![31] Отключайся и дай мне заняться делами.

– Отбой.

Джерри снова повернул сиденье к нам.

– Кейт подыщет вам достойный наряд, Марджи… хотя в вашем случае следовало бы принять специальный закон против ношения одежды. Послушайте, а вам не холодно? Я тут заболтался и совсем забыл. Обычно температура в машине позволяет чувствовать себя хорошо в одежде. Но Губерт все в минуту поправит.

– Я из викингов, Джерри, мы никогда не мерзнем. В большинстве помещений мне просто жарко.

– А как вы, Алек?

– Мне достаточно тепло, – ответил я, лишь чуточку уклоняясь от истины.

– Я думаю… – начал было Джерри.

…и тут небеса вдруг раскололись, и с них хлынул ослепительный свет. А меня внезапно охватило горькое предчувствие беды, когда я понял, что мне так и не удалось вернуть любимую к благодати…

Я ждал, когда же раздастся трубный глас.

Мои чувства смешались. Жаждал ли я вознестись живым на небо? Чувствовал ли себя готовым пасть в любящие объятия Иисуса? Да, Господь мой, да! Без Маргреты? Нет! Нет! Тогда ты избрал муки вечные в преисподней? Да… Нет, но… Выбирай же!

Мистер Фарнсуорт посмотрел вверх:

– А малютка-то здорово идет!

Я уставился сквозь прозрачную крышу автомобиля. Прямо над головой горело второе солнце. По мере того как я присматривался к небесам, оно делалось меньше и тусклее.

– Точно по расписанию, – продолжил Джерри. – Вчера вылет задержался, пропустили «окно». Пришлось рокироваться. А когда сидишь на пусковой платформе и атомный котел уже запущен, то даже небольшая заминка, связанная с выходом на орбиту, может вполне лишить тебя всякой надежды на прибыль. А вчера-то и аварии не было. Так, никому не нужная проверка по приказу какого-то толстозадого из НАСА. Вот ведь как получается.

Он вроде бы говорил по-английски.

– Мистер Фарнсуорт… Джерри… что это было? – испуганно выдохнула Маргрета.

– А? Вы что, никогда не видели запусков ракеты?

– Я не знаю, что такое запуск.

– М-да… Марджи, тот факт, что вы с Алеком явились из другого мира или миров, еще не просочился в мою толстостенную черепушку. В вашем мире нет космических путешествий?

– Я не понимаю, о чем вы. Наверное, нет.

Я сообразил, что он имеет в виду, и поспешно вмешался:

– Джерри, вы говорите о полетах на Луну, не так ли? Как у Жюля Верна?

– Да. Примерно так.

– Это эфирный корабль? Он летит к Луне? О святой Моисей! – Этот вульгаризм сорвался с моих уст непроизвольно.

– Не торопитесь. Это не эфирный корабль, это беспилотная грузовая ракета. Направляется она не на Луну, а летит только до НОО, то есть до низкой околоземной орбиты. Потом она вернется, приводнится недалеко от Галвестона, а оттуда ее перевезут в Северотехасский порт, откуда снова запустят на следующей неделе. Но часть ее груза действительно попадет в Луна-Сити или в Тихо-Нижний, а кое-что, может быть, даже на астероиды. Ясно?

– Э-э-э… не вполне.

– Ну, во время второго срока президентства Кеннеди…

– Кого?

– Джон Ф. Кеннеди. Президент с шестьдесят первого по шестьдесят девятый год.

– Прошу прощения, мне опять придется переучивать историю. Джерри, при бросках из одного мира в другой больше всего сбивает с толку не новая техника вроде телевизоров, реактивных самолетов или космических кораблей, а различия в истории.

– Ладно… Когда доберемся до дому, я вам дам историю Америки и историю космических полетов. Дома у меня такого добра много. Я, знаете ли, в космосе, можно сказать, по горло – начал делать модели ракет еще мальчонкой, а теперь я не только хозяин транспортной компании «Диана», но и владелец долей в «Лестнице Иакова» и «Бобовом стебле», обе в настоящее время убыточны, но… – Увидев выражение моего лица, Фарнсуорт сказал: – Извините. Я вам дам книги, почитаете, а потом и потолкуем. – Он посмотрел на приборную доску, нажал на что-то, опять посмотрел, снова нажал и объявил: – Губерт говорит, что звук будет слышен через три минуты и двадцать одну секунду.

Дошедший до нас звук меня весьма разочаровал. Я ожидал громового удара, под стать невероятно яркой вспышке. Вместо этого довольно долго звучал низкий гул, который постепенно сошел на нет; я так и не заметил, когда именно он прекратился.

Через несколько минут автомобиль съехал с шоссе, свернул направо по огромному кругу, а затем, промчавшись по туннелю, проложенному под шоссе, выехал на другую, более узкую дорогу. По ней (на указателе значилось: «83-я трасса») мы ехали минут пять, а затем снова послышался ровный писк и замигали световые сигналы.

– Слышу, – сказал мистер Фарнсуорт. – Погоди.

Он повернул сиденье вперед и ухватился за обе рукояти.