class="p">Сколько бы она так стояла, неизвестно, но вслед за ней пришла следующая группа посетителей, которая состояла их четверых, мужчин: Один из них был образцово-профессорского вида, в очень преклонном возрасте, невысокого роста, и совсем седой. Второй лет тридцати-сорока с неприятно бегающими, цепкими глазками, и кривовато-надменной ухмылочкой, которая, впрочем, не распространялась на профессора, его он очень уважительно поддерживал под руку, не доверяя этого, двум другим своим спутникам

. И правильно. – Подумала Люба, рассматривая их. – С такими рожами, им не то, что профессора, им

и три рубля-то в руки давать нельзя, просто бандиты какие-то, хоть картину с них пиши. Оба поперёк себя шире, с квадратными лысыми черепами и свёрнутыми боксёрскими носами. Люба, невольно, прижалась к стене, когда они проходили мимо. Профессор и его спутник, по свойски, миновали стойку с девушками, и стали подниматься по лестнице на второй этаж, а боксёры остались внизу, причём один из них бесцеремонно и громко, обратился к своему напарнику по-русски: – О какие цыпочки тут. Сейчас организуем себе досуг на вечер. Учись. – добавил он ему, и сильно наморщив, лоб, от чего немного распрямились складки на загривке, неожиданно для своего напарника, перешёл на финский язык, обращаясь к девушкам: -

Hei

kaunottaret

(здравствуйте красавицы).

M

itä teet

tänä iltana

?

(что вы делаете сегодня вечером?)

В его исполнении стилизация, под финский с протяжными гласными и твёрдыми согласными выглядела очень пародийно. Язык, не привыкший к сложным движениям, явно отказывался гнуться и произносить подобные звуки, поэтому «боксёру» приходилось всем телом помогать ему, как иногда делают сильно заикающиеся люди.

Воронина не поняла ни слова, но язык тела, а точнее туловища, был достаточно красноречив – боксёр делал девушкам какое-то непристойное предложение. – «Какая мерзость – Ей стало стыдно за соотечественников: – Что за хамство, так вести себя?» – Она захотела помочь девушкам, и как-то урезонить земляков, но, неожиданно, увидела, что помощь им не нужна. Девушки ничуть не испугались, и, даже, не смутились в этой ситуации. Одна из них на нормальном русском языке, с небольшим приятным акцентом, ответила незадачливому ухажеру:

– Если вы пришли ознакомиться с лоттами торгов, то выставка наа верху, и вам нужно подняться по эттой лесТнице. – Не поворачивая головы, она показала указательным пальцем в сторону от себя на широкую лестницу сбоку от их стойки. – Если за чем-то другиимм, то я сейчас вЫзову охрану и они покажут Вам, где находится вЫход. – При этом она нисколько не боялась здоровяка, и говорила снисходительно брезгливо. – «Круто, молодец какая – восхитилась Воронина. – Жаль я так не умею…».

С лестницы послышался окрик спутника боксёров с бегающими глазками. – Хватит валять дурака, ждите лучше на улице.

– Я ничего такого не сказал им, подумаешь цацы…

– Тихо ты. – Засипел в полголоса второй боксёр. – Они же понимают по-русски…

– Да ни хрена они не понимают. – Огрызнулся а ответ первый, но голос убавил.

– На улицу… – раздалось сверху.

Боксёры недовольно пошли на улицу, а Люба с облегчением и даже, некоторым удовлетворением, прошмыгнула мимо них на лестницу, и, тоже, поднялась на второй этаж. Там её встретил достаточно большой зал, сплошь заставленный и увешанный старинными вещами. – Ну это же совсем другое дело. – облегчённо выдохнула она. – Вот это я понимаю аукционный дом. – Люба с интересом стала бродить в узких проходиках между стеклянными витринками, наслаждаясь атмосферой антиквариата. Немного пообвыкнув, и налюбовавшись на старинные вилки, подстаканники и прочие брошки с иконками, она стала высматривать, где бы мог находиться её рисунок. Повертев головой, она увидела, что картины развешаны по стенам этого выставочного зала, а так же, на стенах небольшого коридорчика, ведущего во второй зал поменьше, где располагались стулья и стойка аукционера. – Там-то наверное, и будут проводиться торги. – Она стала искать рисунок, медленно двигаясь вдоль ближайшей стены, наконец, заметила номерочки возле каждой картины и сообразила, что они размещены более ли менее по порядку и, скорее всего, в соответствии с каталогом. – А где его взять? Наверное, это они лежали стопочками при входе. – Она вернулась и нашла нужный ей каталог, потом полистав его, нашла своего Саврасова, он шёл под номером 153, и пошла к своей цели, уже строго по номерам. – А вот и он. – Она увидела рисунок и, воровато оглянувшись по сторонам, стала, почему-то осторожно, подходить к нему. – Да это он. – Люба остановилась напротив, рассматривая свою работу, и подмечая изменения в нём. Во первых он стал солиднее, бумага приобрела правильную ветхость. Во вторых обзавёлся подписью. В третьих старинной рамой…

Всё это время она не забывала посматривать по сторонам, и вовремя заметила, что к ней кто-то подходит. Это оказалась та самая парочка снизу, седой профессор и неприятный тип с бегающими глазками. Они, так же как и она, искали что-то, всё время сверяясь с каталогом. – Вот не везуха, как они мне надоели. – Она решила было не обращать на них внимания, но потом, вдруг что-то толкнуло её отойти от своей работы, и встать за ближайшей витринк

ой, так чтобы её не было видно. – Зачем я это делаю? – Подумала она,

но внутренний голос подсказывал ей, что парочка, тоже, ищет её рисунок и лучше ей не светиться перед ними.

Так и оказалось, дойдя до рисунка, они тоже остановились и стали рассматривать его. Причём, профессор смотрел, только на рисунок, а неприятный тип всё время крутил головой поворачиваясь, то к профессору, то к картине. И, очевидно, что реакция профессора интересовала его гораздо больше чем изображение.

– Недурно, весьма недурно. – Как бы под нос себе пробубнил профессор, и, поворачиваясь к неприятному типу, добавил. – Мне нравится, но давайте для верности посмотрим поближе. Да и оборот бы посмотреть не помешало. Позовите кого-нибудь из персонала, пусть нам снимут и покажут поближе этот рисунок.

Его спутник обернулся в поиске сотрудников аукциона и, увидев кого-то, подозвал к себе.

– Слушаю вас.

– Мы хотим посмотреть поближе этот рисунок. – И он указал пальцем на Любиного Саврасова.

Та стояла в нескольких шагах за витринкой в полуобморочном состоянии, впитывая каждое слово, каждый жест и даже взгляд этой странной парочки. – А вдруг они увидят что-то, вдруг поймут, что это подделка? Что тогда будет? – От нервного напряжения она сильно прикусила губу и не замечала этого.

Тем временем, служащий снял рисунок и положил его на низенькую витрину рядом со стеной на освещённое место. Профессор достал огромное увеличительное стекло, и низко нагнувшись, стал рассматривать рисунок сантиметр за сантиметром. Затем отдельно остановился на подписи и так долго смотрел на неё, что Воронина