Встряхнув водопадом белых волос, ректор ЦИАНИДа встал с кресла и медленно вошел в ритуальный круг. Его слегка пошатывало. Утренняя слабость еще не исчезла и вряд ли исчезнет без вмешательства колдовства.

Тело высшего некроманта стремительно умирало. Сейчас сердце билось, и кровь струилась по венам, как обычно. Но с каждым часом Дэйн все сильнее ощущал, что стук в груди становится тише, и холодеют не только руки, но и грудь. Могильный холод проникал все глубже, и подпитка магией требовалась как можно скорее.

— Пора, — хрипло бросил он, поворачивая голову на восток. Туда, где восходит солнце, на которое однажды, очень может быть, он не сможет больше взглянуть.

Нервы зазвенели словно натянутые струны. Даллар, не поворачивая головы, схватил два браслета из свежесплетенной лозы винограда, надел их и расположил кисти ладонями вверх. Черные глаза закрылись, а через мгновение губы зашептали тихие слова.

В воздухе пахнуло озоном. Это была магия друидов. Первая часть ритуала включала в себя светлую силу, которая должна была вернуть телу Дэйна жизнь. Эта часть нравилась высшему некроманту меньше всего. И хоть он и знал, что именно без нее вообще не смог бы протянуть так долго, привычка к эманациям Тьмы, закаленная годами, давала о себе знать.

По помещению заструились теплые потоки. Дэйн вздрогнул, ощущая, как его пальцев касаются мягкие струи, будто он упал в озеро с ледяной водой, где неожиданно оказался горячий источник. Это было приятно и неприятно одновременно. С одной стороны, он начинал чувствовать. Так, словно эта способность снова к нему вернулась. С другой — кончики пальцев покалывало. Кожа с каждой секундой начинала все сильнее гореть. А теплые струи источника постепенно превращались в раскаленные ручьи лавы.

Это значит, пора было начинать другую часть ритуала.

Высший некромант открыл глаза, которые, оказывается, уже несколько минут были закрыты. Из рук Даллара струился зеленоватый свет.

В ту секунду, когда губы друида наконец сомкнулись, Дэйн начал читать вслух то, что уже давно беззвучно крутилось у него в голове.

Sheight val’erde uvn tralk valder.

Sheight rulrein uvn sihen minien.

Sheight troldeigh jarte si dahert malde…[6]

Слова давались легко, ведь он так много лет повторял их каждый месяц. Был ли шанс, что сегодня это прекратится?

Дэйн надеялся, что был. Потому что иначе…

Перед мысленным взором вдруг всплыли фиалковые глаза. Большие, как два сапфира, сверкающие ночью в свете серебристой луны. И такие же грустные.

Он чуть не сбился с ритма.

Слезы Ларианы сегодня утром выбили его из колеи. Хотелось прижать девушку к себе, забрать ее боль и страх раз и навсегда. Но он не мог этого сделать, пока в его теле живет Тьма. Пока он сам не знает, начнется ли для него следующий день или очередной рассвет выжжет из груди все живое.

…irn frolte sierde Fjert sarudo…[7]

Ладоней коснулась привычная Тьма. Послушная, как щенок. Сильная, как вулкан. Неотвратимая, как лавина.

Сумеречную магию Дэйн чувствовал, даже несмотря на почти полностью исчезнувшее осязание.

От порошков по углам пентаграммы пошел густой дым. Воздух уже давно опасно вибрировал. Силы нескольких сотен магиан на поле для соревнований успешно вливались в минералы, а те светились в ответ ярким палящим светом.

Дэйн слегка скривился, ощутив странный незнакомый запах. Но он был слишком увлечен чтением заклятия. Да и, размышляя о Лариане, было сложно удерживать в голове что-то еще.

Вдруг раздался взрыв.

Дэйн вскинул голову, осматриваясь по сторонам и не понимая, что происходит. Все помещение заволокло густой черной завесой. Он, наверное, закашлялся бы, если бы не был привычен к подобному. Но странный запах — лишь часть сюрприза, который его ожидал.

Внезапно, будто ураганный ветер, всколыхнулось полотно сумеречной магии. Задрожала земля, а нити колдовства, что прежде привычно щекотали ладони, превратились в иглы. Они впивались в кожу, входили в плоть и проникали в саму кровь.

Почти не больно. Дэйн привык к боли. Но было в этом что-то неправильное. Что-то чужеродное. Будто все это — не часть запланированного ритуала, а нечто, вышедшее из-под контроля.

Некромант попытался понять, в чем дело, но безуспешно. Он бросил взгляд на друида, который внезапно побелел как полотно. Нет, маг жизни тут не поможет. С таким количеством Тьмы вокруг Даллар должен был чувствовать себя, как кот в мешке, которого бросили в воду.

Но как ни странно, чем больше становилось вокруг темного волшебства, тем легче было дышать. И в какой-то момент все прекратилось. Исчезло давящее ощущение в груди, плоть перестали терзать темные клинки.

Ритуал завершился.

Ректор ЦИАНИДа хлопнул в ладоши, прогоняя дым.

— Дэйн? — тихо бросил друид, устало усаживаясь в кресло.

Некромант перевел взгляд на друга и нахмурился. Несомненно, тот не заметил и половины всего того, что произошло минуту назад.

В то же время сам глава Мертвой академии ощущал себя как нельзя лучше. Он поднял взгляд на свою ладонь и не поверил глазам. Глубокий шрам, который еще не успел до конца зажить с прошлого посещения Сумерек, полностью исчез. На другой ладони — тоже.

Руки чувствовали каждое прикосновение. А плоть словно стала еще лучше воспринимать темную магию. Дэйну казалось, что его силы, как некроманта, возросли в десятки раз. Хотелось встряхнуть ладонями и небрежным движением поднять поле высших мертвецов.

— Ты изменился, — вдруг сказал Даллар, тихо усмехнувшись и устремив усталый взгляд в пол.

— Правда? — уточнил Дэйн, ожидая, что друг сейчас скажет о том, как хорошо подействовал ритуал.

Но друид удивил его:

— Правда. Стал больше улыбаться…

Некромант перевел взгляд в зеркало, висевшее напротив, и с удивлением заметил: уголки бледных губ и правда приподняты.

Дэйн встряхнул головой, понимая, что в этот момент снова думал о Лариане Ирис. О том, как сказал бы ей, что все закончилось. Что проклятия больше нет. А потом… было бы будущее, полное ее улыбок и сбывающихся желаний.

— Я не заметил, — тихо проговорил некромант, продолжая изучать собственные ощущения.

С первого взгляда казалось, будто он излечился. Но сердце упрямо стучало в груди, подсказывая: «Это не так». Что-то настораживало его, но он никак не мог понять что.

А в следующий момент стало совершенно не до этого. Где-то высоко наверху раздались оглушающие крики. Они просачивались сквозь толстый земляной слой, проникая в самые уши, в самое сердце. И оба ректора поняли — на играх Превосходства случилось что-то ужасное.