Машина продернулась дальше, и Ульяна уже до боли в глазах всматривалась в щиты. Снова улей. Но текст? Что за текст там? «Ты выйдешь за меня сегодня в восемь!»

Она посмотрела на часы.

Пять часов вечера.

Через три часа? Через три часа она выйдет замуж?

«Не опоздайте», — вспомнила она слова стюардессы.

Она — не опоздает. Это он торопится.

Перед поворотом на Ленинградское шоссе был еще плакат, на котором сошлись обе фразы. Мелькнули и исчезли, но засели в голове Ульяны.

Она забилась в угол машины на заднем сиденье. Ей казалось, шофер тоже знает, что все эти плакаты о ней и для нее. Но он молчал, и постепенно Ульяна пришла в себя. Нет, он не знает, не знает никто. Только Купцов и она.

Она откинулась на спинку кресла и не отрываясь смотрела за окно.

Когда она поднялась в лифте на седьмой этаж, дверь была уже открыта и в проеме стоял Купцов. Он был в черных джинсах и темно-бордовой рубашке. Она отметила, какой приятный для глаза цвет. Между прочим, это цвет тех, кто по гороскопу Скорпион. Он даже об этом подумал!

Молча Роман протянул к ней руки и обнял.

— Здравствуй, Улей. — Его губы были влажные, теплые, от него пахло кофе. — Ты видишь, я смелый. Я не боюсь даже целого улья и готов жить с ним и — в нем. Всю оставшуюся жизнь.

Эта ночь началась для них в восемь вечера и была их ночью, она длилась дольше, чем обычная ночь… Самая длинная и самая короткая ночь в ее жизни.

Утром, когда она открыла глаза, Роман наклонился к ней, поцеловал и сказал:

— А теперь приготовься удивляться. Ты ведь считала меня способным на грабеж? Да?

— Ну…

— А ты знаешь, что лучше грешным быть, чем грешным слыть?

— Что ты украл на этот раз? — со смехом спросила она, садясь в постели.

— Сейчас увидишь. — Он ей подмигнул. — Я не терял времени даром без тебя.

— Ты был в отъезде.

— Да, я был в Ужме.

— Что-о? Что ты там делал?

— Да так, гулял по лесам и болотам.

— Не верю.

— Ну во-от. Хорошо, не буду врать. Мне позвонил Сомов, или, как ты его называешь нежно, Сомыч. Он попросил приехать.

— Он нашел «скотт»?

— Да, нашел.

— Кто его украл?

— История умалчивает. Но он в полной сохранности.

— Ты его… лапал? — сурово свела брови Ульяна.

— Но… как ты сама говорила, это ружье — часть тебя. А я тебя…

— Ясно. Можешь не продолжать. Ну и как? Нашел номер? — бросила Ульяна.

— Ты… ты знаешь о номере? Откуда?

— Я все-таки следопыт.

— Понятно. Ты рылась в моих бумагах. — Он задумчиво посмотрел на нее.

— Нет! Нет! Я только смотрела книги.

— Книги?

— Да, и журнал «Шутенок»! А в нем был листок в клеточку. Там написано про номер. Но я не знаю, что это значит.

— Так вот где то письмо! — Лицо Купцова разъехалось в улыбке. — А я-то ищу его, ищу.

— А что еще ты делал в Ужме? — Любопытство снедало Ульяну.

— Ну… кое-что забрал из твоего дома.

— Без моего разрешения?

— По настоятельному совету Надюши, твоей лучшей старшей подруги.

— Что же она заставила тебя украсть?

— Шкатулку. Она сказала, что в ней все дело.

— Ох! Как она права! Давай, давай скорей.

Он подал ей подарок Зинаиды. Ульяна ощутила странный холод, дрожь пробежала по всему телу. Как будто Зинаида Сергеевна подавала ей знак откуда-то… Но она сказала, что отправляется в рай. И Ульяна ощутила, как сердце качает кровь все быстрее и быстрее. Рай — это там, где тепло.

— Ты забыла попросить у меня ключик, вот он, — улыбнулся Купцов, наблюдая за ней.

— Но… Зинаида сказала, что я могу открыть, когда буду выходить замуж.

— А ты что делаешь?

— Но ты мне даже не сделал предложения!..

— А что, по-твоему, было на рекламных щитах? — Он потерял дар речи.

— Но ты не попросил меня выйти за тебя замуж.

— Но ты согласилась, если приехала ко мне. И в восемь вечера мы с тобой поженились. Ты не помнишь, как это началось?..

— Пожалуй, ты прав. — Она порозовела.

— Еще как прав. Вот и документик есть. — Он протянул Ульяне свидетельство о браке.

Она чуть не задохнулась:

— Но… как это?

— Нарисовали. — Он пожал плечами.

— А мой паспорт?

— Надюша дала. Ты ведь ездила с загранпаспортом…

— Вы, ребята, даете. .

— Давай скорей открывай.

Она вставила ключик в замок, пальцы дрожали. Он легко сработал, крышка сама отлетела вверх. На дне шкатулки лежала салфетка, в которую было что-то завернуто.

Ульяна вынула и развернула.

— Стрела-а, — протянула она.

— И должен сказать, старинная, золотая.

— Что это значит? — пробормотала она. — Какой странный подарок.

— На ней что-то написано, кажется, по-латыни. Она наклонилась над стрелой и прочла:

— «A DIE». А диэ — что это? — Она уставилась на Романа.

— «От сего дня», — сказал он.

— Слушай, — она повернула стрелу другой стороной, — и с этой тоже надпись — «AD INFINITUM». Ад инфинитум.

— Мудрая твоя Зинаида.

— Но что это значит? Я не учила латынь.

— А это значит — «до бесконечности».

— Понятно, — выдохнула она.

— От сего дня и до бесконечности мы должны с тобой быть вместе. — Он наклонился и поцеловал ее в губы…

За окном ярко светило солнце, легкий ветерок срывал желтеющие листья клена.

— Ну так как, ты нашел тот номер на моем ружье, который тебе был нужен?

— Нет, наши ружья из разных пар. — Он улыбнулся. — Потом я расскажу тебе всю историю. А сейчас, чтобы не терять зря времени, скажу тебе одно: нам нужен сын, чтобы он продолжил поиски парного ружья моему «скотту».

Ульяна засмеялась, а он навалился на нее всем телом.

— Ну если он будет искать, как ты…

— … то ему повезет так же, как мне.

— И как мне.

Глаза ее закрылись, а губы открылись, она выгнулась ему навстречу в одном-единственном желании: быть с ним от сего дня и до бесконечности