— Никаких шуточек, — в его руке появился самый настоящий пистолет. — Впрочем, — он усмехнулся, взвел курок и прицелился ей в голову, — еще одну шуточку ты переживешь. Не моя идея. Я бы шлепнул тебя сразу. В тот самый день, как ты у нас появилась. Так ведь и знал, что этим все кончится. «Следователь — лопух! А у этой дурехи одни амуры в голове!» — пискливо передразнил он кого-то и взмахнул свободной рукой. — Итак, приготовились… Тишина в зале… О-оп!

В глубине темного пространства вспыхнула лампочка.

Алена вздрогнула: на стуле сидел Илья Ганин. Не просто сидел — он был примотан к стулу бечевкой, а рот его был заклеен широким скотчем.

— Что мы думаем по поводу этой звезды театра и кино? — издевательски проронил Ляхин.

Она взглянула на парня с ненавистью.

— Вот именно, — кивнул он, — только господину Ганину были выгодны и смерть Журавлева, и смерть Лисицыной, и даже смерть моего несчастного дядюшки. Ведь он так хотел играть в спектакле, и играть именно Гамлета, не кого-нибудь еще. Но вот незадача — главный взял и поменял его на Журавлева. Лисицына довершила падение своим низким шантажом, охранник явился под сцену аккурат в тот момент, когда Илья мешал водку с димедролом, а тут и вообще кошмар — постановка оказалась под угрозой закрытия. Все четыре трупа — дело его рук.

— Да? — не поверила Алена. — А если все наоборот? Если все трупы — твоя работа?

— Вот в этом и кроется моя загадка! Кто такой Ганин: убийца или жертва моих интриг? — Василий склонил голову набок и демонстративно качнул пистолетом. — Мне кажется, ты все знаешь. Как там сказал гуру? «Она все знает!» Итак, можешь развязать его, только учти: ошибешься — и нас будет двое.

— Брось свои идиотские шуточки! — скорее от отчаяния рассвирепела Алена. Как поступить, она не знала. Она понимала, что ей дается пусть и призрачный, но шанс выжить, и если она его упустит, то подпишет себе смертный приговор. Конечно, Ляхин не собирается оставлять ее в живых, но попробовать-то можно.

Илья усиленно шевелил бровями и мычал, требуя, чтобы она его развязала.

— Учти, — напомнил Ляхин, поигрывая пистолетом, — это все, что я могу для тебя сделать. Таковы правила игры.

— И ты меня отпустишь, если я его не развяжу?

— Тогда у нас будет своя игра. Без него. Ночь длинная…

Она не стала напоминать ему о следователе Терещенко, который рано или поздно позвонит ей домой, потом позвонит тетке и поймет, что она осталась в театре. Мало ли что придет в голову этому сумасшедшему пацану с пистолетом — переполошится и выстрелит! Нужно тянуть время.

Алена осторожно подошла к Ганину, тот замычал активнее.

— А если не угадаешь, умрешь сразу, — Ляхин снова взмахнул пистолетом.

— Ты поаккуратнее с этой штуковиной, — предупредила она.

Он нагло хохотнул.

Ганин энергично замотал головой. Алена протянула было руку, чтобы отлепить пластырь.

— Это уже считается отгадкой, — раздалось за ее спиной. — Пластырь отлепила — значит, развязала. Ну, решайся же! Ты же так верила в него! Ты его так защищала! — веселился Ляхин. — Мы над тобой так потешались. Особенно когда ты сочла встречу в «Сатириконе» случайной. А ведь он тогда только что убил моего несчастного дядю!

Алена отдернула руку.

— А развязать его очень легко! За спинкой стула всего один узелок. Смотри! — он откинул пистолет в сторону. — Я играю честно. С тобой одной я справлюсь без труда, а вот с вами двумя — вряд ли. Ведь охранника мы с ним уложили вдвоем, у одного бы не вышло. Очень ему жить хотелось, сопротивлялся, не желал умирать. Я его держал, а Илюха душил.

Ганин отчаянно мычал и отрицательно мотал головой. Алена покосилась на него. В серых глазах светилась мольба.

— Все вы тут сумасшедшие! — она отступила на шаг назад, прикидывая, успеет ли добежать до края сцены, чтобы спрыгнуть и понестись к дверям из зала, или Ляхин ее перехватит. Больше походило на последнее.

— Как, ты бросишь невиновного на произвол судьбы? — он проследил за ее взглядом. — Убежать и не надейся. Сначала ты должна справиться со мной. А в одиночку это вряд ли возможно. Впрочем, у тебя всегда остается шанс развязать Ганина. Уж что, что, а убивать он умеет! И не смотри на меня, как на идиота. Это его идея — устроить подобное представление.

— Знаешь что! — она смерила Ляхина взглядом, исполненным величайшего презрения, и снова шагнула к Ганину с окончательным намерением сорвать с его губ полоску скотча. В конце концов, если Василий и затеял эту дурацкую игру, то в его планы вряд ли входит нажать на курок пистолета так скоро. И она не собирается веселить его тут до самого утра!

— Ну… — протянули из-за темной кулисы. — Так она действительно оставит нас в дураках! — в круг света выступил Людомиров.

Алена застыла, уставившись на него и игнорируя отчаянное мычание Ильи.

— Сюрприз! — так же, как до этого Ляхин, объявил Людомиров и, широко улыбнувшись, развел руками.

— Что все это значит? — пролепетала она, хотя уже догадалась — он заодно с Ляхиным. Кто, как не Людомиров, заманил ее на сцену, пообещав, что гуру устроит здесь час молитв? А она-то, как дурочка, поверила!

— Видишь ли… — протянул актер. — Мы посоветовались и решили тебя убить…

— Может, вы еще раз посоветуетесь и перемените решение? — предложила Алена, искоса поглядывая на Илью и прикидывая, успеет ли она его развязать. Даже по самым оптимистичным прогнозам выходило, что не успеет — Людомиров был слишком близко, буквально в двух шагах.

— Честно говоря, меня бы устроил такой вариант, ты вполне приличная журналистка, но, к сожалению, ты оказалась на редкость дотошной. Ну скажи, какого беса тебе понадобилось лезть в расследование этих убийств! — упрекнул ее Людомиров.

— Ладно, если я извинюсь, вы меня все равно не помилуете, — ворчливо отозвалась Алена. «Интересно, Терещенко уже хватился меня или нет? А если нет?!» — Поэтому выполните мою последнюю просьбу: расскажите, что тут к чему.

— Да, пожалуйста, — щедро согласился Ляхин, — что именно тебя интересует?

— То же, что и всех, — кто такой Гамлет? — она бросила взгляд на часы. «Надо же как быстро бежит время — уже одиннадцатый час! Если Терещенко еще не подумал о ней, то следует пересмотреть свое отношение к этому совершенно безответственному типу!»

— Начну издалека, — Людомиров скрестил руки на груди, — тебе известно, что в театрах существует дискриминация молодых актеров. Тем, кто окончил училище, еще долго не видать хороших ролей. Труппы, как правило, уже имеют достаточное количество звезд, дабы ставить спектакли с прежним составом. Ну а нам предлагается либо банальное «Кушать подано», либо роль Артемона в детских утренниках. Вот нам надоело все это барахло, и мы решили пробить себе путь к звездам. Понятно — что через тернии, но надо же как-то выживать!