Генерал поднял глаза, посмотрел на Днищева, а тот одним прыжком оказался у столика и схватил пистолет. Генерал чуть приподнялся, но под наведенным на него дулом снова опустился на стул. Гости отступили к стене.

— Не трудитесь объяснять, — произнес Сергей, перехватив испуганный взгляд Вольдемара Муренова. «Вряд ли я когда-нибудь стану его зятем», — подумал он, а вслух добавил: — Не знаю, кто все это подстроил, но я не убивал Кожухова.

— Тем более верните оружие, — посоветовал генерал.

— И не подумаю. Прощайте, господа! Не советую меня провожать…

Попятившись спиной к двери, Сергей вышел из гостиной, быстро спустился в сад и побежал к стоянке машин.

Выжав по сельской дороге предельную скорость, чуть не влетев в стайку молодых дубков, Сергей вырулил на Ярославское шоссе, оставив позади столь коварное для него Хотьково. «Волга» помчалась в сторону Сергиева Посада. Чертыхаясь и бранясь, Днищев корил себя на чем свет стоит: «Угодил в ловушку, как вислоухий заяц!.. Влип из-за бабешки. Ну, Полина, спасибо тебе!» Сергей не сомневался, что она каким-то образом причастна к происшедшему на даче. Ключи и нож в смокинг наверняка подсунула она. «Паучиха… Сначала использовала как самца, потом откусила голову. Нет, башка еще на месте». Он повертел шеей, словно проверяя, цела ли голова. «Только недолго ее носить». Теперь на него повесят целых два трупа: один — Гуслярского, второй — Кожухова. А это уже потянет на высшую меру. И ничего не докажешь. Все улики против него. Нет, бежать, бежать, бежать…

«А куда я еду? Скоро поднимут на уши всю милицию. Может, воспользоваться предложением Василия Федоровича? Вряд ли он устроит отъезд за границу… Скорее всего, его псы также вышли на след. Нет, прежде всего надо успокоиться». Сергей снова свернул на какую-то проселочную дорогу, а затем и вовсе загнал «Волгу» в ельник и выключил фары. Глухо билось сердце, меняя ритм, как выработавший свой завод часовой механизм.

Прислушиваясь к лесным шорохам, Сергей подумал о том, что предаться сейчас отчаянию — самое простое. Дать себя размазать в грязи, сникнуть, упасть духом — да только этого и ждут от него. Нет, надо драться и надо выстоять. А что, если именно на нем ставится какой-то дьявольский эксперимент? Сумеет ли он выбраться из охвативших его клещей? Сергей стиснул зубы, ухватив руками руль. Он не имеет права сдаваться. Есть еще один человек, попавший в беду, не ждущий помощи ни от него, ни от кого-то другого. Света Муренова. И он обязан ее спасти. Ничего, борьба продолжается…

Задремав, Сергей провел остаток ночи под развесистыми лапами елей, а когда забрезжил рассвет, вскинул голову и с удивлением увидел сидящую на капоте ворону, которая постукивала толстым клювом по ветровому стеклу, словно торопилась его разбудить.

— Рано еще, сестричка, — махнул он рукой. — У меня есть в запасе несколько часов.

«Кар-рашо!» — откликнулась вещунья и, взмахнув крыльями, перелетела на ветку.

Сергей открыл дверцу, ступил на мокрую от росы траву. «Господи, — подумал он, — а когда же я в последний раз был в лесу, да еще утром, на самом рассвете?» И не смог вспомнить. Выходило так, что никогда. Уже за одно это можно быть благодарным хотьковским приключениям. Хрустнула под ногой сухая ветка, звук поплыл между елями и растаял вдали. Нагнувшись, Сергей потрогал высунувшийся из земли гриб, похожий на хозяйственного мужичка в кепке.

— Привет от старых штиблет! — сказал ему Днищев. — Не скучно ли тебе тут, на одном месте?

Легкая прохлада бодрила. Сергей дышал полной грудью, чувствуя прилив сил, какую-то необъяснимую радость, желание жить. Такого необычного состояния он не ощущал давно, только в детстве, когда просыпался с надеждой, что новый день принесет много чудес. А над ним уже склонялось любимое лицо мамы, и шелестели простые слова, смысл которых становился ему понятен только сейчас, здесь, в глухом ельнике, где он остался наедине с собой.

— Благослови, Господи! — шепотом произнес он, опустившись на колени и вдохнув живой запах земли.

…Света очнулась неожиданно, словно что-то толкнуло ее изнутри, почувствовав пробившиеся сквозь крохотное оконце лучи солнца. Она приподнялась на своем ложе из сена, оглядела серые, обитые кое-где железом стены подвала, спящих неподалеку женщин. Вспомнила все, что с ней произошло за последние дни. Но где она сейчас, кто эти женщины? Ее молодой организм боролся с лекарством, отторгал его, сознание возвращалось, а вместе с ним и ненависть к тем, кто пытается сломить ее волю, подчинить себе, покорить. Отец Назарий… Она подумала о нем без страха, лишь с отвращением, как о ползающем у ног таракане. Вот бы раздавить его каблуком! Но как выбраться отсюда?

Света тихонько поднялась, обошла все помещение, ощупывая руками стены, толкнула толстую деревянную дверь. Попыталась добраться до окошка, но оно было расположено слишком высоко. Сделала несколько глотков из кувшина — вода отдавала плесенью. Вцепившись в кровельный лист, державшийся на двух болтах, Света начала расшатывать его. Железо загромыхало, разбудив женщин. Они молча наблюдали за ней.

Наконец лист сорвался, полетел на пол.

— Чего ты хочешь? — спросила одна из женщин, моложе остальных.

— Разнести эту берлогу! — с вызовом ответила Света.

— Не получится. А ты кто?

— А вы? Где мы вообще находимся?

— Ну, ты, сестричка, совсем плохая. Мы — в сельской общине братства. А сейчас — в «хранилище».

— Как картошка, что ли? — попробовала пошутить Света. — Чтобы до зимы не испортилась?

— Так велел отец Назарий, — ответили ей.

— Козел рыжий!

— Тс-с! — испугались женщины. — Он все видит, все слышит… Не гневи его, а то еще хуже будет…

— Хватит! За что вас сюда упекли?

— Я от молитв отлынивала, — помолчав, ответила молодая.

— А мне мясного захотелось. Страсть как! Упросила одного парня принести колбаски — вот и попала, — пожаловалась другая.

— А я… Я книжку читала, Чехова.

— Тоже нельзя?

— Грех, грех все это, — почти хором отозвались все три женщины. — Искупить нужно вину, потому мы и здесь.

— Вместо того чтобы каяться, помогите лучше дверь подпереть. Может быть, выдавим?

Света была настроена очень решительно. Но никто из женщин ее не поддерживал. Наоборот, с каким-то страхом они еще дальше отодвинулись от нее.

— Ладно, — сказала Света. — Как же мне вас вразумить? Что же, вы всю жизнь хотите пробыть тварями, ползающими у ног отца Назария?

— А куда деться? — равнодушно ответила одна.

В этот момент за дверью послышались тяжелые шаги, а в замочной скважине заскрежетал ключ.

Время приближалось к полудню. Человек в смокинге, покусывая травинку, сидел на вершине холма, поглядывая на серую ленту Ярославского шоссе. Он выбрал удачное место для наблюдения — со стороны дороги его не было видно, только заросший бурьяном склон. Неподалеку, в березовой рощице, была укрыта помятая «Волга», там же, под сиденьем, лежал и пистолет генерала МВД. В этот час на трассе было мало машин, все они, не задерживаясь, проносились мимо дорожного столбика, на котором красной краской была выведена цифра 50 — столько километров оставалось до Москвы.