Генерал-майор (ОСЕТРОВ)

20 мая 1944 года.

Начальник УКР Смерш 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Вадис Александр Анатольевич спецсообщением донес:

НКО СССР СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР

МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА товарищу ЖУКОВУ

«О результатах борьбы с украинскими националистами в тылу частей и соединений 1-го Белорусского фронта. По состоянию на 20 июня 1944 года».

…В ночь на 12 мая с.г. в селе Теодоровка Клесовского р-на Ровенской области бандитами вырезаны две семьи в количестве 6 человек: Михаревич Никита — 50 лет, Абрамчук — 28 лет и четверо детей в возрасте от 7 до 10 лет. Михаревич и Абрамчук работали в подсобном хозяйстве 79-го восстановительного железнодорожного батальона 5-й железнодорожной бригады. Недалеко от дома, где произошло убийство, обнаружено приклеенное к столбу следующее объявление (перевод с украинского):

«Это люди, которые наказаны смертью трибунала УПА за то, что они работали с нашим наибольшим врагом — большевиками. Предупреждаю всех крестьян: кто будет дальше работать с большевиками, всех постигнет такая же участь, потому что большевики сегодня есть, а завтра их не будет, мы же — украинские крестьяне — есть, были и будем. Слава Украине, героям слава».

28 мая. Ночью в село Хрицик Домбровицкого района явилась большая группа, численностью до 15 человек, и, подойдя к сараю, где находились эвакуированные из прифронтовой полосы, предложили выйти во двор всем мужчинам. Во двор вышли эвакуированные из Сталинского района Пинской области: Курган Савва Михайлович — 55 лет, его сыновья Анатолий — 22 года и Василий — 18 лет и их родственник Лузко Григорий. Бандиты, выдавая себя за партизан, спросили их, почему они до сих пор находятся дома, а не в Красной Армии. Семья Курган и Лузко стали оправдываться и при этом рассказали, что в армию не были призваны, потому что работали по сооружению оборонительных укреплений для Красной Армии, при этом каждый старался доказать свою лояльность и преданность советской власти. Отпустив Кургана Василия как молодого, бандиты предложили остальным идти с ними для направления их в армию. Выведя их за село Хрицик по направлению села Залешаны, бандиты учинили над ними расправу, зверски убив Кургана Анатолия и Лузко Григория, а Кургана Савелия (отца) повесили на углу одного из сараев.

В ту же ночь эти же бандиты подошли к дому жительницы села Хрицик — Пришко Хавроньи Севастьяновны, 20 лет, вызвали ее на улицу и увели с собой, а затем в 200 метрах от ее дома учинили над ней расправу: распороли ножом живот и подвесили за ноги на дереве. К трупу Пришко была приколота записка: «Так будет со всеми изменниками, которые будут предавать украинскую нацию. Смерть изменникам…»

В конце концов, этих бандитов обезвредили чекисты. Одни были убиты в ходе чекистско-войсковых операций, другие стали фигурантами судебных процессов. Обвиняемые понесли заслуженные наказания.

Об одной операции Смерша по внедрению в ряды УПА-ОУН военного контрразведчика Ю. В. Тараскина, находившегося там до 1947 года, и пойдет ниже речь. Он вспоминал, что в 1946 году «.мы перебили банды на уровне куреней, кошей и сотен. А вот службу безопасности, или, на их языке, — «безпеку», этих жесточайших палачей нам добить толком не дали. Когда в 1946 году мы вышли на уровень надрайонного руководства, следы потянулись в ЦК Украины во главе с Хрущевым. Тут нас и остановили.

В 1946 году свернулась работа по борьбе с бандеровцами в Ровенской и Львовской областях.»

Были ликвидированы отделы СБ, ОКР СМЕРШ, ББ (борьба с бандитизмом). Сняли с должности генерала Трубникова, руководителя Ровенского управления НКВД, и генерала Асмолова в Львовской области. А из Киева во Львов перевели по указанию Хрущева генерала Рясного, как оказалось позже, в какой-то степени сочувствующего националистам. В результате чего служба «безпеки» учиняла расправы над нашими людьми вплоть до 1950-х годов.

После смерти Сталина, по данным Тараскина, в результате амнистии, проведенной Хрущевым, вышли на свободу все активные участники УПА-ОУН, возвратившиеся к себе на родину. В 1950–1960 годах происходило тихое восстановление ОУН. Начали они с выдвижения своих людей на партийные и хозяйственные посты, были случаи приема проводников идей ОУН и политических референтов ОУН в комсомол с дальнейшим карьерным ростом (яркий пример — Леонид Кравчук). А тех, кто им мешал, или запугивали, шантажируя жизнью близких, или под видом несчастного случая или бытовой ссоры убивали. Далее он говорил:

«В 1974 году я приехал на Западную Украину, и мои друзья рассказали, что на многих высоких партийных и хозяйственных постах, не говоря о мелких, особенно в сельской местности, в Ровенской, Львовской, Ивано-Франковской областях стоят люди ОУН. Бывший до 1972 года первым секретарем ЦК КП Украины Шелест скрывал все это от Москвы. Как человек, знавший почти всю бандеровскую верхушку, хочу отметить их повальную продажность, жажду денег от хозяев, будь то немцы или после войны — американцы и англичане. И это на всех уровнях, от верха до низа. Там не было идеалистов, просто каждый желал за счет своего положения урвать побольше материальных благ…

Призывом в УПА руководили коменданты мобилизационных отделов, в случае больших потерь в УПА по системе связных станичным передавались требования на мобилизацию нужного количества людей, за уклонение от призыва — расстрел. Особое внимание хочу уделить «сотне отважных юношей» и такой же «сотне девушек» при отделе особого назначения. Это была настоящая кузница кадров УПА-ОУН. Вся молодежь делилась на три возрастные группы: 10–12 лет, 13–15 лет и 16–18 лет. У всех этих половозрастных групп были свои задачи, действия и спрос.

Самые младшие использовались как наблюдатели, разведчики и связные, более старшие — как диверсанты. Например, в «сотне отважных юношей» при отделе особого назначения начинал свою «трудовую деятельность» в качестве разведчика будущий президент Украины Леонид Кравчук. О том, насколько это была серьезная организация, можно судить по тому, как они вели наблюдение за танковым резервом 1-го Украинского фронта, стоящего в Тучинском лесу, в 1944 году, с последующим наведением на него немецкой авиации. Не любили мы этих «юношей», бывало, окружим банду, убившую наших товарищей, а они бросают оружие, поднимают руки и кричат, что они дети. А «сотня отважных девушек» при этом же отделе — так это самые настоящие садистки, мы их и в плен не брали, расстреливали на месте. Они на наших пленных солдатах отрабатывали практические занятия по наложению шин на сломанные конечности, ломая им руки и ноги, или разрезали их для изучения полевой хирургии и способов сшивания ран. Свои хорошо оборудованные районные госпитали на 100 тяжело раненных они держали в труднодоступной, лесной местности.

Надрайонные руководители предпочитали не светиться, находились обычно в лесу, в своих бункерах. У них там было все оборудовано для автономной жизнедеятельности: и электрическое освещение, и свой водопровод с канализацией, была радиосвязь с заграницей. На надрайонном уровне существовали школы младших командиров и политвоспитателей, аналоги современных тренировочных лагерей в Чечне, находившиеся в глухих карпатских лесах. Большинство из них было уничтожено в 1943 году партизанским соединением под руководством Вершигоры. В лесах на Оржевских хуторах Глевальского (Клеваньского) района Ровенской области находился и центральный провод УПА-ОУН, в хорошо оборудованном бетонном бункере со всеми удобствами, построенном под наблюдением немецких инженеров…