вновь оказавшись лицом к парню со шрамом, а если точнее, уткнулась лицом ему прямо в ботинки. Он стоял рядом и смотрел на меня сверху вниз, словно на выброшенного на улицу надоевшего щенка.

– Думала сможешь провести меня, да? – вновь вскрикнул он с такой злостью, что казалось вокруг стало еще холоднее. – Ну уж нет!

– Уже провела, – широко улыбнулась я, совершенно не обращая внимания на струйки крови, что затекали в нос и в рот. Кажется в процессе падения, я умудрилась удариться виском, но этого я даже не заметила.

Он ничего не ответил. Лишь смерив меня презрительным взглядом, чуть приподнял меня и посадил в угол, облокотив о стену. Нагнулся и ткнул пистолетом в мою щеку, затем провел им ниже и спустился к шее. Я задрожала, понимая, что боюсь вовсе не пистолета, а того что вообще может взбрести ему в голову. Пистолет скользнул ниже, отодвигая воротник рубашки. Остановившись прямо над грудью, парень внезапно убрал пистолет и тяжело выдохнул:

– Даже жаль, что ты так взбесила меня. А ведь все могло быть по-другому.

Он резко отстранился и отошел к двери. Снял пистолет с предохранителя и тут же наставил его на меня.

– Шутки кончились.

Он сделал именно то, чего я и добивалась. Осознание этого так обрадовало меня, что я не могла не улыбнуться. Может это неправильно или я вообще психически нестабильна – хотя вообще-то так и есть – но я твердо решила, что лучше получить пулю и закончить на этом. Я никому не позволю трогать меня, пока я еще жива.

С этими мыслями я удовлетворенно закрыла глаза, надеясь, что это закончится как можно быстрее.

Выстрел.

Я сразу осознала, что это, хоть мне и не приходилось раньше его слышать.

Говорят, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь. Лучшие или худшие ее моменты. Любимых людей или то, о чем он жалеет. Что еще не успел сделать или просто побоялся попробовать. Наверное, это происходит потому, что ты понимаешь, что это конец. У меня же в голове была полная пустота. Я ни о чем не думала, ничего не вспоминала, ничего не чувствовала. Даже боль, пульсирующая в каждой клеточке моего тела, отошла куда-то на второй план. Я вслушивалась в оглушающую тишину и… поняла, что ничего не происходит. Перед глазами все так же была темнота. Сердце внезапно забилось где-то в районе горла. Я не понимала, что должна сейчас чувствовать, но может это нормально?

Шли секунды, но и дальше ничего не происходило. Я все так же сидела неподвижно, не смея открыть глаза и не понимая какого черта вообще творится. От внезапного прикосновения к плечу я вздрогнула и почувствовала усиливающийся стук собственного сердца.

– Эбби, Эбби, это я! – я будто резко вынырнула из-под толстого слоя льда. Сильные руки затрясли за плечи и стали слегка бить по щекам. Этот голос я узнала и приоткрыла глаза. Надо мной склонился перепуганный Джек, – как же я рад, что ты очнулась, – он приподнял меня и разрезал веревки на руках, отчего они безвольно упали на пол. Я поняла, что не в силах их контролировать.

– Джек?

– Да-да, я потом все объясню. Сейчас надо уходить.

Он поднял меня на руки, и я поймала себя на мысли, что даже если бы и захотела запротестовать, то не смогла бы. Сил осталось только на то, чтобы оглянуться по сторонам. Возле двери лежал тот самый парень со шрамом на половину лица. В руках он все еще держал тот самый пистолет. Даже будучи мертвым, он не отпустил его. Сама от себя не ожидая, я усмехнулась, а затем смело закрыла глаза, окончательно расслабляясь и обмякая на руках Джека.

****

– Я уже испугался, что ты не очнешься.

Передо мной стоял Джек. Саркастичный тон не смог скрыть его волнение, как бы он не пытался. Уставший взгляд, потрепанная одежда и торчащие волосы говорили сами за себя. Я отлепила взгляд от него и наконец поняла, что лежу на кровати в своем номере. Произошедшее со мной никак не давало о себе знать, и я даже подумала бы, что мне все приснилось, если бы не ужасающая головная боль.

– Как я здесь оказалась? – я с трудом разлепила губы, во рту все еще ощущался металлический привкус.

– Это долгая история, пришлось подкупить немало людей, – вздохнул он, слегка скривившись, – у тебя даже врач был, свой личный. Ведь отвести в больницу мы тебя не могли, по понятным причинам.

– Что со мной?

– Ничего серьезного. Нос не сломан, сильно разбита губа и еще пару дней будет болеть голова, но обошлось без сотрясения. Пара ушибов и синяков по всему телу, но можно сказать, ты легко отделалась. Даже переломов нет.

– Сколько я проспала?

– Сейчас пять утра, мы привезли тебя сюда вчера вечером, – он присел рядом на кровать, еле сдерживая себя, чтобы не прикоснуться ко мне. – Ты помнишь, что случилось?

– Тебя долго не было, и я пошла тебя искать, – выдавила я из себя, но дальше слова полились сами, – я зашла в ту маленькую дверь. Там было тихо и темно, потом тот парень, кажется, он меня вырубил, – я замолчала, погружаясь глубоко в свои воспоминания. – Очнулась я связанной в той комнате. Боюсь даже приставить, что он хотел со мной сделать, но мне удалось убедить его в том, что всем будет лучше, если он просто сразу меня пристрелит.

– Мне жаль, Эбигейл, – по его взгляду было понятно, что он не врал.

– Он сказал что-то вроде «ты станешь «разменной монетой» в деле наших боссов» и ушел. А когда вернулся, сказал, что Итан разрешил ему делать со мной все, что он захочет, – меня вдруг накрыло осознание. Головная боль отошла на задний план, по взгляду Джека я поняла, о чем он думает, – это правда?

– Я обещал, что все объясню тебе, но сначала приди в себя.

– Объясни немедленно! – вскрикнула я, отчего гул разошелся по всей голове. Я мысленно об этом пожалела, но привстала и не без труда перевела себя на кровати в сидячее положение. – Что, черт возьми, это значит? Он чуть не убил меня!

– Это был план Итана, в который он даже меня до конца посвятить не счел нужным.

– И он заключался в том, чтобы меня избили и как побитую собаку бросили умирать в подземелье без света и воздуха?

– Конечно нет! Нам просто нужно было усыпить их бдительность, – его мечущийся взгляд излучал неподдельное беспокойство, – мы действительно поехали туда, чтобы договориться кое о чем. Итан настоял на