Но тут же сообразила, что сидит в полотенце, и очень засмущалась. Почти до слез. Схватилась за голову и скрылась за шкафом, что стоял поперек комнаты.

Мужчина оглядел весьма аскетическую каморку. В «красном углу» висели два портрета, видимо, из «Огонька» – Макаренко и артиста Ульянова.

– Родственники? – шутейно спросил мужчина.

Женщина вышла из-за шкафа, ладонями приглаживая волосы.

– А если по-человечески, все мы родственники, – печально ответила она. – Только забывать стали про это… А моя бабушка по матери Ульяновой была…

Мы снова видим девочек. Накрашенные, в одинаковых халатах девочки танцуют под «ля-ля-ля». Этот танец – помесь всех танцев сразу.

Солирует Оля.

Когда стул в двери начинает дрожать от стука, стоящая на притолоке двери вывеска «Детдом № 11 Березовского района» валится на пол.

За дверью крик:

– Что там у вас происходит? Откройте сейчас же! Немедленно! Оля, Лера, Катя!

Оля громко вздохнула и сказала не то себе, не то всем:

– И чего это ей не сидится на месте?

Именно она, не торопясь, босиком пошла к двери, ногой отодвинула упавшую вывеску и вынула стул из ручки.

– Господи! – сказала вошедшая. – Сколько раз вам говорить. От косметики – ранние морщины. Самая красивая женщина – это та, которая просто чисто умыта.

– Ха-ха-ха! – сказала рыженькая. – Вы как скажете, Клавдя-ванна, так хоть стой, хоть падай…

Клавдия Ивановна вздохнула, потому что, видимо, сама точно не была уверена в том, что говорила.

Но все-таки она была женщина, поэтому осторожно, неуверенно, а потянулась к баночке, пальцем мазнула по румянам и как-то тупо уставилась на пятна.

– А теперь на щечку! – засмеялась та, что из немого кино. – Давайте я вас… – И девочка было кинулась к ней, но Клавдия Ивановна решительно вытерла палец о штаны и сказала:

– С вами умом двинешься… – Прочла написанное на доске. – Почему в юбочках? – с тоской спросила она. – Забыла, зачем к вам шла… Сбили вы меня с толку… О Господи!.. Там пришел один… Говорит, что режиссер кино, и документ при нем. Поговорить с Олей хочет…

– О чем? – спросила Оля почти сердито, потому что у всех девчонок рты от удивления оказались открытыми, и именно это заставляло Олю вести себя именно так и даже чуть с пренебрежением.

– В кино снять… – почему-то виновато сказала Клавдия Ивановна и стала намачивать полотенце водой из графина. – Он тебя приметил… – Лукаво: – Когда ты на «бабе» сидела… Надо, говорит, ее попробовать…

– Я не суп, чтобы меня пробовать, – сказала Оля, но тут начался такой визг и такие эмоции, тут так все к ней кинулись, что уже через секунду нельзя было понять, кто есть кто. Была просто куча-мала перемазанных девчонок.

Клавдия Ивановна полотенцем вытерла лицо Оли. Девчонки надели на нее платье, даже обули ее, а Оля покорно стояла, и лицо у нее было детское-детское, растерянное-растерянное.

Потом Клавдия Ивановна и Оля шли по заваленному строительным мусором двору. Прошли мимо той самой «бабы». Клавдия Ивановна улыбнулась и хотела что-то сказать, но Оля споткнулась о какую-то трубу и едва не упала.

– Да что ж ты такая! – испугалась Клавдия Ивановна. – Когда ж я научу тебя под ноги смотреть… Всю жизнь головой вверх, ну что ты у меня за человек?..

Оля насмешливо посмотрела на Клавдию Ивановну, которая в волнении всегда не умела выражаться.

– Ладно, – сказала она. – Я буду головой вниз.

Клавдия Ивановна вздохнула.

– Все бы вам над Клавдией смеяться. Дура она у вас… А вот снимут тебя в кино, еще заскучаешь. – Вдруг неожиданно, артистично даже, передразнивает: – Где ж ты моя Клавдеюшка? Кто ж мне косичку заплетет? – И совсем в другой тональности, со слезами: – Ты маленькая была – худющая, в горшок проваливалась… Артистка! Приходилось тебя под мышки держать…

С этими словами она привела Олю к себе, где на казенном стуле возле казенного стола сидел уже знакомый человек. От его тоскливости не осталось и следа, и если можно человеку светиться, то он – да, светился, когда смотрел на Олю.

– Чуть ногу сейчас не сломала… – сказала Клавдия Ивановна. – Чтоб ей под ноги смотреть, специальный указ писать надо…

– Здравствуй, Оля! – сказал режиссер. – Меня зовут Иван Иванович. Легко запомнить…

– Я тоже Ивановна, – зачем-то сказала Клавдия Ивановна, и на лице ее промелькнуло что-то вроде гордости, но тут же гордость исчезла. Не это было сейчас главное.

Клавдия же Ивановна очень ревниво и пристрастно смотрела то на режиссера, то на Олю. Потом она подошла и перебросила челку девочки слева направо, а пуговицу верхнюю под горлом расстегнула, давила пуговица.

От этих ее нехитрых стараний лицо у Ивана Ивановича стало чуть печальным, что совсем уж расстроило Клавдию Ивановну. Она вдруг даже испугалась: а вдруг Олю не возьмут? То есть как не возьмут?

– Они у меня все артистки, – с вызовом сказала Клавдия Ивановна. – Хоть кого берите… И не сомневайтесь. Детдом наш уже полгода как расформировали… А эти девочки все такие способные, такие способные… Решили из восьмого класса их пока не срывать… Вот я и бегаю, чтоб дожить дали… Восьмой кончат – в ПТУ пойдут, а у меня уже стажу тридцать три года…

– Так много? – удивился Иван Иванович.

– Да! – печально сказала Клавдия Ивановна. – Я уже старая, я тут с детства, с войны… Тут и в школу пошла, и кончила, и работать осталась…

Она осеклась, потому что испугалась, что человеку это может быть неинтересно. При чем тут она?

– А Олечка, – перешла она сразу к другой теме, – у нас очень одаренная по литературе… Такие пишет сочинения… «Человек – это звучит гордо». Ну, ничего… Теперь ПТУ хорошие. Среднее образование… Можно и дальше, если не дурак…

– Я пойду в швейную мастерскую, – сказала Оля. – Сколько можно говорить?

Такое страдание, такую муку выразило лицо Клавдии Ивановны, что не сказать… Оля увидела, вздохнула и поняла, что надо менять тему.

– Вы не похожи на режиссера, – сказала она Ивану Ивановичу. – Вы похожи на нашего плотника…

Клавдия Ивановна абсолютно непедагогично пнула Олю ногой под столом.

Иван Иванович засмеялся каким-то тихим, коротким смехом.

– Вообще-то, – сказал он, – я режиссер не главный.

– А! – разочарованно вздохнула Оля.

– Какая разница, какая разница! – закудахтала Клавдия Ивановна. – Сегодня не главный, завтра – главный.

– Нет, – сказал Иван Иванович, доставая сценарий. – Со мной этого не будет. – Засмеялся. – Но плотники ведь тоже нужны? И не главные нужны… Вот сценарий. Прочти к завтра. Ладно? И приходи на студию… Адрес на сценарии… Мы тебя сфотографируем… Если ничего у нас не выйдет – ты это знай, вполне может не выйти, – фотографии на память будут…