По пути на станцию Иван заглянул к Филимоше.

— Ну и как порыбалили? — из вежливости поинтересовался тот.

Вместо ответа Иван протянул Филимону ледяной кристалл.

Камень Прави слабо светился в зимних сумерках. По детскому личику Филимона прошла судорога.

— Все-таки докопался? Следил, стало быть, за Волчьей Прялкой, — он принял в ладони камень и покачал головой с глубокой укоризной.

— Нет, скорее за Аленушкой, той, что с лебедями и с молодильными яблоками. Я бабе-Яге живую воду вез, а она меня, не разобравшись, из винтаря приветила.

— Перепутал ты все сказки, а ведь ты, паря, прямиком туда попал, где небо с землею сходится, где крестьянки лен прядут, а прялки на небо кладут.

— Да там у вас, скорее, проект будущего размещается, а не деревенская прядильня.

— Это ты правильно скумекал… Проект-то проект, только этому проекту уже много лет.

— Расскажи все как есть, Филимон. Мы с тобой теперь вроде сообщников.

— Ну ты, стало быть, и внутри золотого яйца бывал? Так вот посетил ты, братец, один из тайных чертогов Берии, знаменитого «Кремлевского змея». Да… Лаврентий Павлович имел вкус к передовым наукам! Авантюрист был еще тот, а это золотое яичко было ему особенно дорого.

— Деньжища-то какие угрохали! Подземный сад вырастили! Зачем? — изумился Иван.

— Коммунисты были люди крайне практичные, и в ближайшем будущем готовили заселение ближних к Земле планет. Наши конструкторы даже космические самолеты под эти планы разработали. А для освоения новых миров биосфера — очень даже подходящий инструмент. Герметичность у этой штуковины выше, чем у космического корабля. Она так устроена, что растения перерабатывают минералы в живое вещество. Но без Камня Прави хана! После войны американцы построили у себя биосферу замкнутого цикла. Вроде все чин чинарем, очисткой воды занимаются особые растения — водяные гиацинты. Одноклеточные водоросли пышут, как тепловой реактор. Животные и птицы поддерживают нормальный круговорот веществ, а растения — полный цикл возобновления кислорода. Светящиеся бактерии, помещенные под оболочку, дают постоянный свет, примерно половину солнечного. Но через восемь лет американцы проект закрыли, а наш уже шестьдесят лет живет. Благодаря животворному кристаллу наша биосфера вроде космического корабля. Только одно отличие…

— Какое?

— А мусора нет, — улыбнулся Филимоша.

— А ты-то откуда все это знаешь, Филимоша?

— От отца. Он в этом проекте за биохимическую часть отвечал. В сорок седьмом как диссертацию защитил, так его сразу сюда и прикомандировали. Мать лаборанткой у него была. После расстрела Берии эксперимент был прекращен и развивался уже силами тех, кто так и остался в этих местах. А те, кто уехали, так еще в дороге, говорят, померли от неизвестных болезней.

В пятьдесят пятом полк солдат срочников сюда пригнали, и приказано им было весь «городок» ликвидировать. Отец в то время в тайгу ушел и вроде с тех пор значился без вести пропавшим. По документам я безотцовщина, хотя батя меня вырастил и уму-разуму научил…

— Позабытый проект, стало быть… А кто этот мутант, похожий на змея, страж древа познания? — с язвительной усмешкой спросил Иван.

— Он из первых, — на этот раз неохотно пояснил Филимон. — Его вместе с яйцом из Германии привезли.

— А старуха?

— Это Волчья Прялка-то старуха? Да ей не больше сорока! Все, кто когда-то живой воды успел глотнуть, пятьдесят лет не старятся.

— Скажи, — замялся Иван, — а кто отец Анфеи?

— Откуда мне знать. Хотя лет двадцать назад сюда человек приезжал, красивый такой, седой, как лунь, но видать, что еще не старый. Имя у него редкое было — Ксаверий. Вроде тебя туристом сказывался. Да я же вижу, что никакой он не турист. Я его до избушки проводил. Хотел он, должно быть, живой воды испить, да ее уже Змей к рукам прибрал.

— А озеро-то всегда теплым было?

— В том-то и штука, что не всегда. Внизу биосферы устроен резервуар для накопления почвенной воды. Часть воды конденсируется на стеклах, и в биосфере изредка выпадают дожди, но со временем от биосферы силища поперла, должно быть, переросла она свой размер и на свободу рванулась. Так она и задумана была, чтобы в определенные сроки захватывать мировое пространство. Вот и стала вода в озере почти живой, только мне ее сконденсировать никак не удается.

Иван бережно взял в ладонь Камень Прави и засмотрелся на золотую и серебряную вязь внутри камня.

— Не сомневайся, передам я твой подарок Анфее, — по своему понял его задумчивость Филимон. — Прямо сейчас и отнесу.

На крыльце Филимоша долго смотрел вслед Ивану, и тот несколько раз оглянулся с печальной тревогой, словно стояла за левым плечом Филимоши безмолвная серая тень.

В тишине ночных лабораторий

Мы выводим формулы вендетты.

С. Яшин

28 декабря 20… г.

Ожидая пока его примет сам Нихиль, Иван готовился к поединку, где вместо хуков и апперкотов будет точный расчет и подлинная информация. Он смутно представлял, что именно известно его шефу о тайне Лебяжьего, и от этого вся тактическая картина «боя» выглядела смазанной и неясной.

Агент Гимел сообщил, что шеф едет из аэропорта. Прошло немного времени, и двери скоростного лифта распахнулись, скрипнули колеса кресла-каталки и шеф «Гидры», заложив крутой вираж, лихо вырулил в коридор. Нижняя часть его тела представляла собой что-то вроде лунохода, точнее, мобильной кастрюльки из сплава титана и никеля. Поговаривали, что ноги Нихиль потерял на войне, но никто не знал на какой именно и за кого он на той войне воевал. Судя по всему, главный разведчик долгое время жил за границей, где времени даром не терял, и с некоторых пор его мозг, освобожденный от лишнего груза, регулярно выдавал гениальные развертки планов и многоступенчатых операций. В последний год, в связи с бурным ростом техники, инвалидную коляску сменил агрегат, перемещавший тщедушное тельце главного разведчика в любом направлении посредством мысленных импульсов. Его железный конь был снабжен не только встроенным компьютером с выходом на спутниковую связь и глобальную сеть, но и многими степенями защиты, включая режим парашютного катапультирования и повышенной плавучести. Так что калека чувствовал себя вполне уверенно, точь-в-точь как сказочный Черномор на шее богатыря.

Кроме того, Нихиль ухитрялся пришпоривать не только свою мобильную коляску, но и, по слухам, весь женский персонал службы, так как имел загадочное и неограниченное влияние на женский пол. Во время путешествий Нихиля обычно сопровождали две экзотические красавицы: агенты Бета и Гимел, так окрестил Нихиль польку Беату и девушку загадочного происхождения Камиллу, оранжево-смуглую, как абрикос, с черными, как смоль, кудрями. Однажды Камилла обмолвилась, что на языке ее племени, ее имя означало верблюдицу, символ красоты и плодовитости. О плодовитости, однако, речи пока не заходило, но обе девицы на редкость удачно оттеняли красоту друг друга и носили почетные номера — два и три. Однако при всей внешней раскованности окруженный красавицами Нихиль имел свои комплексы: при посторонних он не снимал своей шапочки с козырьком, словно прятал озорные рожки.