Потом он дернул вниз корсаж с большим вырезом, и ее груди оказались на свободе. Эбби вскрикнула:

– Зан, ты опять рвешь мне платье! Оно мне еще пригодится! И люди в окно увидят…

Зан погасил свет, приподнял Эбби и усадил ее на край стола.

– Пожалуйста, остановись: я не расположена заниматься глупостями в такой момент, – уговаривала Эбби. – Начальники следят за мной, как коршуны.

– Не вижу тут никакого начальства, Эбби. – Зан надавил на нее, и она легла спиной на стол.

Накрыв груди Эбби ладонями, Зан прижался к ним лицом, благоговейно целуя, лаская языком. Она словно качалась на волнах этой шелковой нежности, и он любил ее за этот трепет, за то, что она такая ранимая и открытая. Любил, как она дышит – легко, прерывисто, со скрытой страстью.

Его руки мяли шуршащие складки пышного платья, и все чувства, которые ему было страшно облекать в слова, Зан выражал жадными поцелуями, хлесткими движениями языка, теплыми, умоляющими губами.

Подняв голову, он призывно посмотрел на нее:

– Ты правда моя женщина?

Она кивнула.

– Скажи это, – потребовал он. – Мне нужно услышать, как ты произносишь эти слова.

Задохнувшись, Эбби закрыла глаза.

– Да, я твоя женщина, – прошептала она.

– Тогда докажи, что ты – моя. Подними юбку, чтобы я видел.

– Ох, нет. Ты все-таки не должен переходить за…

– Но я уже перешел! – Зан поднял помятое платье над коленями Эбби, а потом выше, открывая бедра и свернув юбку в пышный рулон на животе, замерев, уставившись ей между ног.

На Эбби не было чулок, а вместо соблазнительных трусиков, сцепленных шнурком, которые он ожидал увидеть, на ней были обычные белые трикотажные штанишки.

Эбби смущенно заерзала.

– Не ожидала, что кто-нибудь полезет ко мне под юбку сегодня, так что не пришло в голову побеспокоиться, – тихо проговорила она.

Зан продолжал смотреть не отрываясь, изумленный и тронутый.

– Ну что? – требовательно спросила Эбби. – Обычное белье полностью рушит твои героические фантазии покорителя?

– О нет! – воскликнул Зан. – Господи, конечно нет. Это самые сексуальные трусики, какие мне довелось увидеть.

– Ладно, перестань. – Она спрятала улыбку. – Они чудовищны.

– Нет, нет и нет. Они прекрасны! – Дрожащими от возбуждения руками он подхватил ее под теплые круглые ягодицы, испытывая боль от желания дотронуться до нее.

– Эбби, пожалуйста…

– Нет! – Она оттолкнула его руки. – Не здесь и не сегодня. Я буду слишком напряженной, чтобы почувствовать удовольствие. Отойди и выслушай меня хоть раз! Если по-настоящему хочешь быть со мной, выкажи уважение ко мне и к моим поступкам. Я абсолютно серьезна, Зан. Читай по губам.

На этот раз по ее твердому взгляду Зан понял, что так оно и есть. Усилием воли заставив себя отступить, он вытер вспотевший лоб рукавом смокинга.

– О черт! Ладно. Извини.

Она проворно уложила свои роскошные груди за корсаж.

– Вечер почти закончился, и с ним, должно быть, и моя карьера. Я пойду туда и буду действовать как профессионал, а ты не будешь лезть ко мне ни под каким видом. Тебе понятно?

– Я буду послушен, как маленький робкий барашек, вот увидишь.

Эбби распахнула дверь, и в ложбинке на ее груди на миллион баксов засветился кулон.

Этот вид наполнил сердце Зана ощущением триумфа. Теперь она – его. Его избранница, его любовь, отныне и во веки веков. Он победил, и…

Эбби погрозила пальцем.

– Никаких сцен, – повторила она. – Помнишь об этом?

– Ну конечно, детка. – Зан невинно захлопал глазами, желая лишь одного: чтобы его член расслабился и приобрел принятые в обществе пропорции. Потом вслед за Эбби он вернулся на вечеринку.

Эбби сразу же погрузилась в рабочее состояние, оживленно смеясь и разговаривая с почетными посетителями и спонсорами, но краем глаза по-прежнему наблюдала за слонявшимся неподалеку Заном. Одновременно ей приходилось следить, чтобы держаться на расстоянии от Люсьена: трудно было даже представить, что может произойти, если эти двое столкнутся нос к носу.

Наконец гости стали расходиться, и постепенно зал опустел.

Эбби устало прислонилась к стене, и тут же ей на талию опустилась рука Зана.

– Заклятие третьего раза, – сказал он.

– Ты о чем?

– Я спас тебя от двух неудачных свиданий. Если избавлю от свидания номер три, ты навсегда моя, и точка.

– Никакого волшебства не потребуется, глупый, – я уже и так твоя. – Эбби похлопала его по руке. – Будь паинькой, потерпи еще чуть-чуть. Все уже почти закончилось.

– А, Эбби, вот ты где! – Она вздрогнула от кислого голоса Бриджет. – Люсьен везде разыскивает тебя! Он считает, что ты почти избегаешь его!

– Вовсе нет, – пробормотала Эбби.

– Сейчас он в выставочном зале с Питером. Постарайся быть с ним милой, поняла? – Взгляд Бриджет переместился на Зана, и ее глаза широко открылись. – Кажется, это молодой человек, который устанавливал нам замки?

– Всего лишь один замок, – холодно уточнил Зан.

– Понятия не имела, что вы почетный посетитель музея, мистер…

– Дункан! Жизнь иногда преподносит сюрпризы, не так ли?

– Подожди меня здесь, – приказала Эбби, когда Бриджет отошла. – Никуда отсюда не уходи, а я сейчас вернусь. – Она заторопилась в выставочный зал.

Наклонившись над камеями византийских императоров, украшенных жемчугами и золотом, Люсьен о чем-то разговаривал с Питером; его глаза зажглись, когда он увидел ее, и, к ее ужасу, он тут же бросился к ней с объятиями.

– Слава Богу! Я только что говорил Питеру о человеке зловещего вида, который ходил за вами. Потом вы исчезли, и мне стало неспокойно. Он не докучал вам?

– О нет, – заволновалась она. – Со мной все в порядке. А он…

– Он не из тех, кто докучает.

Голос Зана, прозвучавший от дверей, был мягок, но отчего-то в зале тут же повисла тишина и все головы повернулись в его сторону.

Люсьен попробовал загородить Эбби спиной.

– Это он, тот, о ком я говорил! Эй, кто-нибудь, немедленно вызовите полицию!

– Нет! – заторопилась Эбби. – Этот человек…

– Не высовывайтесь, Эбби. – Люсьен выпятил грудь, и его лицо стало серьезным. – Позвольте мне самому разобраться.

– Да, дорогая, отойди-ка в сторону. – Зан поманил Люсьена пальцем. – Иди разберись со мной. Всю жизнь мечтал познакомиться с тобой поближе!