— Извини, парень, но вот этого я не понимаю. Что значит повесила? — Дед почесал живот. — Послал бы ее по матушке, плюнул бы да ушел. Ты кто — воин или голик, которым пол метут?

— Эх, дед, — с тоской, причем совершенно искренней, ответил ему я. — Да кабы я мог так сделать, вот было бы здорово. Не мог я ее послать, ну не мог!

— Верю, — сказал отшельник, не сводивший с меня глаз. — Не знаю почему, но верю. Не врешь. Видать, и впрямь тебя к стенке приперли.

Я криво ухмыльнулся, давая понять, что это он еще слабо высказался.

— Я тебе честно скажу, парень. — Дед вытянул ноги. — Вот шиш я бы тебе помог в этом деле, кабы не имел свой собственный интерес. Лет триста назад я бы тебя в шею вытолкал отсюда. А может, и убил бы, не знаю точно. Как с настроением было бы в тот день — так бы твоя судьба и решилась.

Я глянул на него и понял — убил бы, к гадалке не ходи.

— А чего поменялось? Тебе богиня, что ли, нужна стала? — не понял я.

— Да тьфу на тебя, дурило! — Старик аж руками замахал. — Бездну времени эту шлюху не видел, и столько же еще не видеть!

— Ну прямо так уж шлюху? — засомневался я. — Вроде так достойная женщина на вид, по внешним признакам судя?

— Ну да. Жаль только, у Витара рога в дверной проем его чертога не пролезали, — как-то по-молодому, на редкость скабрезно, захохотал Пепельный. — Она так с Чемошем любовь крутила, что на земле аж горы ходуном ходили.

Вот тебе и боги, те еще греховодники, выходит. Он, стало быть, в боях и походах, а она… Попробуй нашу любовь…

— Эва как! — присвистнул я. — Стало быть, и боги — они как люди?

— Ну да, — отсмеялся дед. — Так что до нее мне дела нету. Но вот есть другой интерес, и очень даже важный. Повезло тебе, парень, ко времени ты пришел, может, и сладится у нас дело.

Ну да. Сейчас он пошлет меня к черту на кулички за молодильными яблоками…

— Погоди-ка, — сказал мне дед, отправился за занавеску и начал там чем-то громыхать, тихонько ругаясь. Что-то упало, покатилось, скрежетнуло, из-за занавески вылетело облачко пыли, и через секунду в пещере вновь появился отшельник, отчаянно чихающий и держащий в руках массивный кованый ларец с узорной крышкой.

— Вот, — бахнул старик его на стол. — Видал?

— Видал, — осторожно ответил ему я. — Ларец.

— Он, — гордо ответил дед. — Тот самый!

— Да ну! — подыграл ему я. — Прямо тот?

— Он! — заверил меня дед. — А если еще будешь умничать, я тебе вон тем посохом теменную кость проломлю.

Я покосился в угол, где стоял огромных размеров посох с заостренным концом.

— Я понял, батя, — покорно сказал ему я. — Все, антракт, я молчу. Что за ларец, и в чем твой интерес?

Старик стер с ларца пыль и подергал ручку крышки.

— Это, парень, такой ларец, каких в Файролле вовсе больше нету, — наконец сказал он. — Когда вся эта божья свора отсюда подалась куда подальше, они свои храмы по Раттермарку разбросали, со своими слугами и маяками в этом мире, ну ты в курсе, я вижу.

Опа. Нет, что старик непростой, я уже понял, вот только он еще, оказывается, и метки видит. Может, потом мне расскажет, кто еще по моей душе потоптался? А Пепельный продолжил:

— Ну да, так и было. Создателям это ох как не понравилось, оно и понятно — что это за самодеятельность, устроили тут, понимаешь, дом свиданий! И вот тогда, осерчав, они запечатали выход, он же, понятное дело, и вход, пятью печатями бытия, а те печати надежно припрятали.

— А чего не уничтожили? — не понял я. — Оно куда надежней было бы?

— Да они так и хотели сначала. — Старик почесал под бородой. — Но тут как раз демиурги приперлись, вмешались, загнусили — нельзя, мол, это не по правилам, у всякого должен быть шанс, еще что-то про законы бытия говорили, про невмешательство, про принципы мироздания. Наверняка ведь были у них в этом какие свои резоны. Демиурги, конечно, между собой тоже не очень ладят, но когда речь идет о совместных интересах — откуда что берется!

— И? — подогнал я старика. — Потом-то чего было?

— Ну создатели согласились с ними и печати эти не стали уничтожать, а, как я тебе и сказал, припрятали. Хорошо, качественно, со знанием дела. Но, поскольку память даже у создателей — вещь такая, не слишком-то надежная, они все эти места отметили на пергаменте и убрали в ларец. Ну попробуй догадайся — в какой?

— Да ладно? — Я с уважением посмотрел на эту в общем-то невзрачную, хотя и винтажную вещицу. — Это ларец создателей?

— В точку попал! — Дед аж топнул ногой. — Он и есть!

— И в нем сейчас находится свиток, с помощью которого, по факту, можно вернуть богиню в мир?

— Да хоть всех их сразу. — Дед снова цыкнул зубом. — Найди пять печатей, проведи ритуал, назови имя призываемого — и все.

«Вами выполнено задание „Первая ниточка клубка“. Награды: 5000 опыта; редкий драгоценный камень; свиток с умением — вариативно. Получение следующего квеста цепочки».

В сумке брякнуло, видно, туда свалилась награда. Оно понятно — вряд ли мне ее будет выдавать этот ну очень странный старикан.

— Деда, — проникновенно спросил я его. — Деда, а ты кто?

— Я-то? — Старик улыбнулся, и я заметил, что зубы у него как у молодого — белые, крепкие, острые. — Я Орт Пепельный, хранитель тайн и секретов мира, а также поверенный создателей. Ну был им когда-то. Если хочешь — могу тебе рассказать и про себя, и про них куда больше, только вот жить тебе с этими тайнами аккурат до выхода из моей пещеры. Слушать будешь?

— Не-не, — замахал руками я. — Не надо мне чужих тайн, я со своими-то не знаю, что делать. Ты мне лучше скажи, какие мои дальнейшие действия.

— Вот! — поднял указательный палец вверх Орт. — Правильно мыслишь, конструктивно. Слушай, что было дальше. В ларец этот они со свитком еще кое-что убрали, что именно — тебе знать не надо, но скажу так — для меня вещь очень нужная, а сейчас так просто необходимая. Я про то, что это в ларце, тогда еще проведал и проследил, куда они его спрятали, а лет через триста, когда создателей и след простыл, в это место наведался.

— А если бы создатели вернулись и про это узнали? — поразился я смелости Орта.

— Наплел бы чего-нибудь, — пожал плечами отшельник. — Или свалил бы на кого другого, обычное дело. Да лучше бы они и вернулись!

Душевный старик, к нему в бане спиной лучше не поворачиваться. И не в бане тоже.

— Так вот, — продолжил дед. — Спрятали они ларец на острове, на здоровенном дереве. Я туда за ним залез. Смотрю — стоит! И не спер ведь никто, за столько-то лет! И ключ на крышке лежит — красивый, золотой, составной, из трех частей, стало быть. Ну я его и хап!

Старик нахмурился. Видать, не лучшие были воспоминания.