Сержант кивнул:

– Да, помню.

– Мне бы хотелось переговорить с кем-либо, кто мог бы более подробно рассказать об этом случае.

– Тогда вам лучше всего обратиться в Шамонийское общество горных спасателей по адресу: площадь Монблана. Номер телефона: пять-три-один-шесть-восемь-девять. Либо в больницу. Больница на улице дю Вале. Номер телефона: пять-три-ноль-один-восемь-два. Одну минуточку, я сейчас вам все это запишу. – Он потянулся ся за ручкой.

– Спасибо, я и так все помню, – сказал Макс. – Шамонийское общество горных спасателей, площадь Монблана, пять-три-один-шесть-восемь-девять. Или больница на улице дю Вале, пять-три-ноль-один-восемь-два.

Когда Макс скрылся за дверью, полицейский сержант все еще продолжал смотреть ему вслед.

Руководителем Шамонийского общества горных спасателей оказался атлетического вида молодой человек, сидевший за изрядно обшарпанным сосновым столом. Взглянув на вошедшего Макса, молодой человек мысленно взмолился, чтобы этот странный тип не вздумал напроситься на экскурсию в горы.

– Чем могу помочь?

– Инспектор Макс Хорнунг, – сказал Макс, предъявляя свое удостоверение.

– Чем могу быть полезен, инспектор Хорнунг?

– Я веду расследование обстоятельств гибели человека по имени Сэм Рофф, – сказал Макс.

Молодой человек за столом тяжело вздохнул.

– Отличный был альпинист. Я его очень уважал. До чего же обидная случайность.

– А вы видели, как это произошло?

– Их в связке было четверо. Последними шли проводник и господин Рофф. Насколько я знаю, они как раз пересекали ледниковую морену. Господин Рофф поскользнулся и упал.

– Разве у него не было страховочной веревки?

– Была, естественно, но она оборвалась.

– Такое часто случается?

– Только один раз. – Он сам улыбнулся собственной шутке, но, взглянув в лицо собеседнику, тут же спохватился. – Опытные альпинисты перед подъемом обычно тщательно проверяют свое снаряжение, и все же никто не застрахован от несчастного случая.

Макс немного помолчал, потом сказал:

– Я хотел бы переговорить с проводником.

– В тот день проводника, с которым господин Рофф обычно ходил в горы, с ним не было.

Макс замигал глазами.

– Да? А почему?

– Вроде бы он был болен. Вместо него пошел другой проводник.

– Имя, случайно, не помните?

– Одну минуточку, сейчас посмотрим. – Молодой человек исчез за перегородкой, но вскоре вернулся с клочком бумаги в руке. – Имя проводника – Ганс Бергманн.

– Как его отыскать?

– Он не из местных. – Француз заглянул в бумажку. – Он из поселка Лесге. Примерно в десяти километрах отсюда.

Перед тем как покинуть Шамони, Макс зашел в регистратуру гостиницы «Кляйне Шайдегг» и побеседовал с коридорным.

– Вы дежурили в тот день, когда здесь останавливался господин Рофф?

– Да, – ответил коридорный. – Надо же, как не повезло человеку.

– Господин Рофф был здесь один?

Коридорный покачал головой:

– Нет, с ним был еще один человек.

Макс удивленно вскинул брови:

– Еще один человек?

– Да, господин Рофф зарезервировал два места.

– Могу ли я узнать имя этого человека?

– Конечно, – ответил служащий и, вынув из стола пухлую книгу, стал ее листать. Остановился, пробежал страницу пальцем сверху вниз и сказал: – Ага, вот и оно...

* * *

Почти три часа добирался Макс до Лесге на «фольксвагене», самой дешевой из сдаваемых в аренду машин, и чуть было не проскочил мимо, так как место, к которому он подъехал, с большой натяжкой можно было назвать поселком: несколько магазинов, небольшой альпийский домик и единственный универмаг, перед которым одиноко торчала единственная же бензозаправка.

Макс припарковал машину перед альпийским домиком и вошел внутрь. Несколько мужчин сидели у камина и вполголоса беседовали между собой. С появлением Макса разговор постепенно пошел на убыль.

– Простите за вторжение, – сказал Макс, – я ищу человека по имени Ганс Бергманн.

– Кого? – Ганса Бергманна. Проводника. Он отсюда родом.

Пожилой мужчина с лицом, на котором, как на карте погоды, можно было подробно проследить все перипетии его прошлой жизни, сплюнул в огонь и сказал:

– Вас кто-то здорово надул, мистер. Я родился в Лесге. И никогда не слышал о парне по имени Ганс Бергманн.

Спустя неделю после смерти Кэйт Эрлинг Элизабет снова вышла на работу. С внутренним трепетом вошла она в вестибюль, механически ответив на приветствие швейцара и охранников. В дальнем углу вестибюля рабочие заменяли кабину лифта. Элизабет подумала о Кэйт Эрлинг и содрогнулась, воочию представив себе ужас, который та испытала, стремительно падая вниз, этаж за этажом, неумолимо приближаясь к смерти. Она знала, что больше никогда не сможет войти в кабину этого лифта.

Когда она вошла в кабинет, ее уже ждала почта, вскрытая Генриеттой, второй секретаршей, и аккуратно, стопкой, уложенная на ее рабочем столе. Элизабет быстро пробежала бумаги глазами, на некоторых докладных записках проставив свои инициалы, на других надписав на полях вопросы, на третьих отметив те управления, куда их следовало отослать. В самом низу стопки лежал большой запечатанный конверт, на котором было написано: «Элизабет Рофф – лично». Элизабет аккуратно вскрыла конверт и достала оттуда фотографию размером 8x10. С фотографии крупным планом на нее глянуло пучеглазое монголоидное личико ребенка, пораженного церебральным параличом. К фотографии была прикреплена записка, в которой крупными карандашными буквами стояло: ЭТО МОЙ КРАСАВЕЦ СЫН ДЖОН. ТАКИМ ЕГО СДЕЛАЛИ ВАШИ ЛЕКАРСТВА. Я ОТОМЩУ ВАМ.

Она уронила фотографию и записку на стол и почувствовала, что у нее дрожат руки. В это время в кабинет вошла Генриетта, держа в руках еще одну кипу бумаг.

– Вот это необходимо срочно подписать, мисс... – Тут она взглянула в лицо Элизабет. – Что-нибудь случилось, мисс Рофф?

Элизабет пролепетала:

– Будьте добры, попросите зайти сюда господина Риса Уильямза.

Глазами вновь отыскала фотографию на столе. Не может быть, чтобы «Рофф и сыновья» были повинны в этом.

* * *

– Да, это наша вина, – сказал Рис. – Каким-то образом целая партия товара была неверно промаркирована. Нам удалось большую ее часть изъять из аптек, но... – Он выразительно развел руками.

– Как давно это произошло?

– Почти четыре года назад.